— Нарек был хорошим крестьянином, верно?
Ашот недоверчиво поглядел на него, словно ему не по себе от того, что правитель проявляет столько интереса к погибшему крестьянину. Артаксу было больно от того, что друг его юности настолько недоверчиво относится к нему — несмотря на то что Ашот не мог знать, с кем говорит. Артакс долго смотрел на него. В отличие от него, Ашот совсем не изменился. Его продолговатое лицо, как обычно, было небрито, густые черные волосы прядями свисали на лоб. Он совершенно не был похож на капитана лейб-гвардии бессмертного. Но с другой стороны, кушиты — не обычная дворцовая стража.
— Нарек хорошо делал все, что имело отношение к сердцу, — наконец ответил Ашот.
Артакс подавленно кивнул. Глубина мысли Ашота поразила его. Пожалуй, лучше описать Нарека было невозможно. Он никогда не был самым старательным, не проявлял никакого тщеславия, кроме желания быть отцом, мужем и другом. Он всегда старался… всегда был искренним. Самый лучший друг, который у него когда-либо был.
— Ты не расскажешь мне о Нареке?
— Но что нам делать со лживыми заявлениями Элеазара? Вы знаете, какое новое прозвище дал вам народ? Кровавый король!
— Мы противопоставим лжи поступки, Ашот. И я попытаюсь не забыть о твоем сравнении. Что бы я ни делал — так же, как сорняк прорастает снова и снова, так же и люди будут постоянно сеять ложь обо мне. Я поставлю в городах стелы, объявляющие меня могущественным и победоносным королем, и уже совсем скоро я начну ездить по стране. Буду там, где бедные крестьяне получают землю, хочу посмотреть, как работают советы, напомню сатрапам о том, что бессмертный способен окинуть оком самые отдаленные уголки Арама. Я покажу всем свое истинное лицо. Надеюсь, это одолеет ложь. Для тебя и кушитов это будет означать бесконечные марши. Я не буду королем во дворце. Народ должен видеть меня.
Ашот криво улыбнулся.
— Ребята уже начинают лениться и наращивать жирок. Немного движения пойдет им на пользу. А что касается меня… Вы ведь знаете, я крестьянин. Во время сбора урожая, когда мы собирали просо, я наклонялся так часто, что к вечеру едва удавалось распрямить спину. Поглотать чуток пыли на дорогах по сравнению с этим — все равно что съесть кусок медового пирога.
— Поскольку вскоре я собираюсь обеспечить глотание пыли, то хотел бы пригласить тебя сейчас на бокал вина, — Артакс кивнул на двери в свою комнату. — Ничего особенного. Кисловатое. Из Апамея.
— Апамея? — Улыбка исчезла с лица Ашота.
— Удивлен, что бессмертный пьет дешевое вино?
— Нет, не в том дело… — Капитан смотрел вдаль невидящими глазами. — Просто… такое вино я пил у себя в деревне, в Бельбеке. Редко, потому что мы были бедны. Оно напоминает мне о некоторых хороших вечерах.
— Давай выпьем за убитых. За потерянных друзей, память о которых не умрет и которым мы обязаны золотым будущим, о котором они могли только мечтать, — Артакс вышел с террасы и вошел в свою комнату, стараясь не смотреть на горы глиняных дощечек. Он начал складывать их возле стен. Сбежать от них можно будет, лишь покинув дворец.
Он налил вино в два простых глиняных бокала. Ему не нравилось пить из золотых кубков. Властитель знал, что слуги считают его странным. Он отказывался ото всех наслаждений. Гарем распущен давным-давно. Он не просил привести ни одной молоденькой девочки или мальчика. Ел мало мяса. Тот, кто может иметь все, в какой-то момент возвращается к прелестям простых вещей.
Артакс протянул Ашоту бокал.
Капитан принял его. По его лицу было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке.
— Расскажи мне о Нареке и других своих друзьях.
— Да там ничего особо важного…
— Моя жизнь переполнена множеством якобы важных вещей. Мне не хватает самых простых разговоров. Поговорить, как обычные люди, после рабочего дня, поболтать с друзьями.
Казалось, Ашот растерялся, но Артакс был рад этому. Наконец-то ему удалось пробить его защитный вал из отстраненности и цинизма.
— Я никогда не думал, что бессмертному может не хватать разговоров с простыми людьми о простых вещах.
Артакс взял кувшин с вином и указал на террасу.
— Давай сядем на парапет и будем смотреть, как над горизонтом появляются звезды. Видеть эти дощечки уже не могу.
— Так выбросьте их, да и дело с концом, — рассмеялся Ашот. — У вас же вся власть в мире. Как вас может что-то мучить?
Артакс со вздохом прислонился к стене. Кирпичи были еще теплыми от солнца.
— Просто я хочу, чтобы все было, как следует.
— Хм… — Ашот сделал глоток вина, пополоскал им рот. — Что-то оно и правда не очень, пойло это. Но отдает домом, — он снова поднес к губам бокал. — Мне кажется, вам стоит сражаться лишь в тех битвах, которые стоят того, — он кивнул в сторону комнаты. — Вот, все эти дощечки. Вы не можете просто найти для них кого-то другого? Нового Датамеса? Не отравляйте себе этим жизнь. Мне кажется, даже силы бессмертного имеют предел.
— Думаю, есть бессмертные, которые уволили бы капитана лейб-гвардии за такие слова.
Ашот вызывающе усмехнулся.
— Думаю, такие бессмертные никогда не страдают от того, что нет никого, с кем можно поговорить откровенно, — он решительно поднял бокал, и Артакс чокнулся с ним. Как же приятно было снова говорить открыто с тем, кого он знает с самого детства, несмотря на то что Ашот понятия не имел, кто скрывается под маской бессмертного.
— Здорово мы надавали лувийцам под зад, — пробормотал капитан. — Нарек тоже должен был бы сидеть здесь, с нами.
— Он был храбрым человеком, — произнес Артакс. Ему было больно от того, что приходилось говорить такие ничего не значащие слова о друге своей юности.
— Хорошо, что вы отнесли его обратно в деревню и поговорили с его женой. Хоть она и обошлась с вами так некрасиво… Это произвело впечатление на многих. Об этом тоже будут говорить еще долго.
— Так же, как об убийствах в Каменном гнезде.
— В конечном счете именно ваши поступки будут решать, что именно будут думать о вас люди, господин. Элеазар мертв. Вы можете стереть это позорное имя.
Артакс снова наполнил свой бокал и поглядел на заходящее солнце. Целый день он не думал о девантарах и о том, что Львиноголовый не пришел, чтобы исполнить свое обещание. Что случилось? Что может иметь значение, если бог не держит свое слово?
— У нас с Нареком был друг в нашей деревне. Жаль, что вы не знали его. Безумный малый. Придумал себе жену. Вы только представьте себе, господин. Она была у него только в мыслях. Он даже имя ей дал. Альмитра. Тоже хотел сделать мир лучше, как вы. Думаю, он бы вам понравился.
— Как его звали?
— Артакс.
Странное было ощущение — слушать, как Ашот говорит о нем самом.
— Как считаешь, может, на сегодняшний вечер мы могли бы стать собутыльниками и ты мог бы перестать называть меня королем?
