Все детство и отрочество госпожи Таракановой прошло в подворотне. Сейчас я выражаюсь не фигурально. Маленькая Виола на самом деле проводила много времени на улице, в компании детей из, как сейчас принято говорить, неблагополучных семей. Да и сама я не имела родителей-академиков. Мой отец сидел за очередное воровство на зоне, а мать я никогда не видела. Она смылась, когда дочурка еще лежала в пеленках. Кстати, в нашем доме да и в соседних тоже было много таких, как я. Драки у нас вспыхивали по поводу и без оного, и в первый класс я пришла отлично подготовленным кулачным бойцом. Я хорошо освоила простое правило: если не обладаешь большой физической силой, действуй хитростью. Вот, например, Олеся Попова из сорок пятой квартиры. В десять лет она была почти метр шестьдесят ростом, весила восемьдесят килограммов и легко сшибала с ног взрослых парней. Из Олеси мог бы выйти отличный борец сумо, а я всегда напоминала засушенного кузнечика. Поэтому я освоила весь арсенал нечестных приемов – подножки, подсечки, щипки, укусы, плевки в лицо, удары ногами по коленям и в пах. Я дралась не на жизнь, а на смерть. Если падала, то сразу вскакивала и повисала на противнике. В конце концов двор сообразил: Тараканова себя в обиду не даст. И меня начали уважать. На память о непростом детстве у меня остались два штифтовых передних зуба и шрам на затылке.
Полина не могла предположить, что маленькая хрупкая женщина в драке превращается в стаффордширского терьера. Касаткина попыталась ударить меня, промахнулась и была моментально наказана за агрессивность.
Спустя пару минут я сидела на спине Полины и связывала ей руки кожаным ремнем, весьма кстати обнаруженным на вешалке.
– Дура! Больно! – взвизгнула Полина.
– Не умеешь драться, не начинай, – пропыхтела я. – И не дергайся, хуже будет.
– Гадина, – зашипела Полина, – чего тебе надо?
– Я хотела спокойно поговорить, а ты решила мне нос сломать. Кто первый начал? – мирно напомнила я. – Смешно смотреть! Разве так кулак складывают? Оттопырила большой палец вверх!
– Какая разница, – глухо донеслось с пола.
Я встала и отряхнула джинсы.
– Большая. Вот сломаешь пальчик и поймешь. Что ты искала у Осипова?
– Ничего, – соврала Полина.
– Ну тогда лежи спокойно, отдыхай, – почти ласково сказала я и вынула мобильный.
– Эй, кому ты звонишь? – забеспокоилась Касаткина.
Я не стала скрывать своей цели.
– Сейчас вызову сюда людей, пусть они с тобой поболтают. Нехорошо забираться в чужую квартиру. Вениамин Харитонович заявление о взломе напишет.
– Мне неудобно, хочу встать, – заныла Полина.
– Придется помучиться, пока не приедет бригада, – ответила я, с тоской слушая, как сотовый курлыкает: «Абонент недоступен».
– Ты сволочь, да? – ныла Касаткина. – Сама поваляйся мордой в пол, когда руки за спину вывернуты.
Я присела около пленной на корточки.
– Если меня поймают в чужой квартире среди полнейшего кавардака и мирно предложат побеседовать, я никогда не начну драку и не окажусь в позиции под названием «рыбка». У тебя был шанс спокойно объяснить свое поведение. Я бы тебя внимательно выслушала, поняла и, вероятно, попыталась помочь. Но ты избрала иной путь. И теперь пожинай урожай.
– Играешь в доброго следователя? – глухо сказала девушка. – Есть дураки, которые в это верят? Менты суки! Им человека пристрелить, как воды выпить. Если они так с простыми гражданами поступают, то что ждет того, кто с прямой дороги случайно съехал? Козлы поганые!
– И волки позорные, – добавила я. – Не повторяй чужих глупостей. Милиционеры бывают разные. Встречаются грязные менты, а есть отличные профессионалы, умные и, как это ни странно, сострадательные. Рано или поздно сюда протолкается по пробкам Юрий Шумаков – вот он из когорты милицейских сотрудников, за которых не стыдно.
– Три ха-ха-ха, – буркнула Полина. – Я пыталась в отделении к следователю попасть, да меня послали.
Я снова села около девушки.
– А зачем ходила? Что случилось?
– Пошла на…! – выругалась Касаткина.
Я скривилась.
– Фу! Настоящая леди знает ругательства, но никогда их не употребляет. Если сказать на понятном тебе языке, то не айс материться.
– Можно подумать, в твоей ментовке все исключительно вежливы, – простонала пленница.
Мне пришлось сказать правду:
– Я не сотрудник милиции.
– А кто? Тогда вообще права не имеешь меня стреноживать! – возмутилась Касаткина.
– Скорей уж стреручивать, – засмеялась я. – Лежи смирно. Я частный детектив, а заодно писатель Арина Виолова.
– Блин! – вскричала Полина. – То-то лицо твое мне знакомым показалось! Весь мозг сломала, соображая, где мы встречались. Ты меня не помнишь?
– А должна? – растерялась я.
– Шоу Андрея Балахова, – выпалила Полина, – ты принимала в нем участие в качестве гостьи. Писательница-звезда. Я была редактором по гостям, встретила тебя на центральном подъезде и отвела в гримерку. Каблуки! Испорченные туфли!
Сейчас же в моей памяти всплыла картинка.
Вот я стою около железных ворот металлоискателя, за ними виднеется турникет и милиционер.
– Куда идем? – бурчит он.
– На шоу Андрея Балахова, – смиренно отвечаю я.
Менты, охраняющие вход в главный телецентр страны, особая каста. Каждый день они видят немереное количество звезд всех пород и мастей. Деятели шоу-биза, депутаты, чиновники, генералы, артисты театра и кино, ученые, просто телеведущие, чьи лица известны в России даже бродячим собакам. Секьюрити строги, документы проверят у всех. Но есть маленький нюанс. Иногда охранник, не меняя бесстрастного выражения лица, говорит человеку, который подходит к турникету: «Здравствуйте, Иван. Где ваш пропуск?»
Если вас узнала охрана Останкина, да еще поздоровалась, да назвала по имени, вот тут смело распускайте пальцы веером: вы настоящая звезда. Это даже круче, чем стать героем анекдота.
Но меня, естественно, парень в форме в тот день не поприветствовал.
– Спуститесь вниз и идите к бюро пропусков, – вежливо, но очень холодно сказал он, – там собираются зрители. Пойдете единым потоком.
– Простите, но я гость программы, писатель, – зачастила я.
Однако секьюрити не отреагировал.
– Отойдите влево и подождите сопровождающего.
Я отступила и ощутила себя полной дурой.
– Арина, простите, – зазвенел голосок, – я очень виновата! Понимаете, так спешила к вам, что сломала каблук.
Я повернула голову и увидела рыжую девушку в джинсах и серой рубашке с этническим орнаментом. В правой ноздре у нее посверкивал розовый камушек, уши украшали многочисленные колечки, на запястьях звенели разнокалиберные браслеты.
