— Не стирает, — заметил Осипов. — Блокирует. Дабы человек не ощущал дискомфорта. Потому что иногда это плохо кончается. Не всякому ведь приятно будет ощущать себя какой-нибудь «летучей кошкой», если вспомнить Владимира Семеныча…
Была в его словах какая-то нестыковка, но Зимин не мог определить, в чем тут дело. Он опять покусал губу и сказал:
— Коллективный Разум ставит блокаду, и человек ничего не помнит, и рассказать ничего не может. Как я. Но вы этой информацией все-таки располагаете. Значит, вы… — Он замолчал и выжидающе посмотрел на Осипова.
— Да, Дмитрий Алексеевич, совершенно верно. Мы эти фрагменты умеем извлекать.
— Регрессивный гипноз?
Осипов неопределенно повел плечом:
— Скажем так: и регрессивный гипноз тоже, хотя это штука не очень надежная. Есть методы более эффективные. Нейропсихология, как раньше было принято говорить, идет вперед семимильными шагами.
— Но в Сети, кроме регрессивного гипноза, ни о чем другом не говорится.
— Разумеется, — вкрадчиво сказал Осипов. — То, что появляется в СМИ о результатах, которые якобы дает регрессивный гипноз, — в основном, полнейшая ерунда. Даже, где-то, шарлатанство. «Утки» и прочие пернатые. Ни методы, ни результаты не афишируются, и это как раз тот случай, когда секретность идет только на пользу делу. Предай все огласке — и мы захлебнемся в потоках фантазий и спровоцируем неуравновешенных на нежелательные действия. Все очень тщательно просчитано и продумано, Дмитрий Алексеевич, измерено и взвешено — дело-то очень и очень серьезное. Мы фрагменты извлекаем, а блокаду на прежнее место ставим, а потому «избранный» так ничего и не помнит. И не отдает себе отчета в том, что несколько меняется. — Осипов поднял палец. — До поры. А мы это определить можем.
— Телепатию применяете, что ли?
— Нет, до этого пока не дошли, — серьезно ответил Осипов. — Если опять прибегнуть к сравнению, — а всякое сравнение условно, — то можно представить человека как некий файл с информацией. Скажем, текстовый файл, где записано все содержание данного человека. Не забывайте: это всего лишь сравнение, не более. Коллективный разум вносит в текст некоторые изменения. Ну, скажем, вставляет какие-то новые слова или фразы. Но вставляет другим шрифтом. Жирным или курсивом. И мы эти изменения при чтении файла видим. Где-то так.
Видимо, «где-то так» было приставучим репьем эфэсбэшника.
— Занятно, — протянул Зимин. — Очень занятно…
По спине у него пробежал озноб. Он уже знал, зачем затеян весь этот разговор, и знал, какое предложение поступит ему сейчас от этого вполне обходительного интеллигентного человека в штатском. И что-то внутри твердо сказало ему:
«Не соглашайся».
«Почему?» — молча спросил Дмитрий.
«Не соглашайся — и всё».
В машине повисло молчание, и молчание это было напряженным. Зимин уставился на свой пакет, но чувствовал, что Осипов выжидательно смотрит на него, и черноволосый тоже как бы смотрит на него, хоть и сидит к нему спиной. Они и спиной умели смотреть… Он разглядывал пакет, а в голове теперь почему-то вертелось: «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Хотя эти двое данайцами не были и троянских коней с собой не имели.
Но — кто знает?…
Дмитрий поднял голову и повернулся к Осипову:
— Я читал, что никакое вмешательство в мозг не проходит бесследно.
Осипов снисходительно улыбнулся и явно собрался возразить, но Зимин ему не дал.
— Даже если это и не так, — продолжал он, — рисковать я не хочу. Кто-то зарабатывает себе на жизнь руками, а кто-то мозгами. Мозги — мой рабочий инструмент, и хотелось бы, чтобы они служили мне подольше. Спасибо за то, что просветили, но помочь вам ничем не могу, уж не обессудьте.
— То есть «не хочу», — бесстрастно произнес Осипов.
«Где-то так», — хотел сказать Зимин, но сказал другое:
— Да.
Это «да» было произнесено таким неожиданно металлическим голосом, какого он у себя не мог и припомнить.
Черноволосый повернулся всем своим грузным телом, так, что машина закачалась, и окинул Дмитрия странным взглядом.
— Поверьте, в наших методах нет ничего опасного для здоровья, — попытался убедить Зимина Осипов, прижав руку к груди. — Ровным счетом ничего!
— Нет! — отрезал Зимин.
Видно, было что-то сверхубедительное в его ответе, потому что Осипов сразу опустил руку, а черноволосый отвернулся.
Как ни странно, Зимин не испытывал ни малейшей неловкости, которая обычно бывает, когда приходится кому-то в чем-то отказывать. И менять свое решение не собирался ни за какие коврижки.
Судя по всему, Осипов понял, что торг здесь неуместен и бесполезен.
— Ну что ж, Дмитрий Алексеевич, — сказал он, глядя куда-то мимо Зимина, — ваше право, как говорится. Хотя опасения ваши совершенно беспочвенны, ей-богу. Через нас прошли уже не десятки — сотни, и никто из них инвалидность не получил. Мы же не копаемся в чужих головах, а просто снимаем информацию. Но на нет и суда нет. Ничего страшного. Картина нарисуется, даже если каких-то кусочков и не будет хватать. Вон, Венера Милосская, — он перевел взгляд на Дмитрия и улыбнулся, — хоть и без рук, но вполне понятно, что это женщина, а не экскаватор. Натурщица позировала скульптору голая и, пресекая возможные домогательства, предупреждала: «Только без рук!» Он понял это буквально — и так и изваял.
Осипов вновь улыбнулся, явно ожидая, что Зимин оценит, но Зимин никак не отреагировал.
Эфэсбешник убрал с лица улыбку и задумчиво добавил:
— Жаль, конечно, но… — Он развел руками.
Зимин продолжал молчать, вслушиваясь в себя.
«Правильно сделал, — сказали внутри. — Очень правильно».
Осипов чуть подался к нему:
— Если вы все-таки преодолеете свою… э-э… мнительность, Дмитрий Алексеевич, и измените решение, сообщите нам об этом, пожалуйста. Если вас не затруднит.
— Сообщу, — охотно пообещал Зимин. — Обязательно сообщу. Если дадите ваш телефон.
— Да, сейчас.
Осипов дотронулся до плеча черноволосого:
— Напиши на бумажке.
Они явно не ожидали, что получат отказ. Собственно, Зимин и сам не ожидал.
Черноволосый открыл «бардачок» и достал ручку и календарик с маками. Написал несколько цифр и молча протянул «визитку» Осипову. Тот взглянул на нее и передал Зимину.
— Вот. Это дежурный. Просто назовете себя, а мы потом с вами свяжемся.
— Понял, — сказал Зимин.
— Ну, тогда все, Дмитрий Алексеевич. До свидания.
Осипов прощально приподнял руку, а его коллега повернулся и обозначил кивок.
— До свидания, — ответно кивнул Зимин.
