Макс присел на полуобгоревший сломанный сук, лежащий на земле, принялся отчищать сапоги пучком травы. А Сергей прошелся по склону до обрыва над ручьем. Постоял там, потом повернулся и еще раз обвел взглядом чуть вогнутую к центру поверхность Лихой горки.
И внезапно ощутил, каким-то неведомым чувством ощутил, что там, под толщей земли, — пустота. Полость, уходящая в глубину, гораздо ниже уровня ручьев.
Словно на мгновение открылось окошко — и вновь закрылось…
3
— Так, парни, спать, — жестким тоном, как и положено командиру, сказал Джонатан Грей. — А то потом вас не добудишься.
— Эх, было бы еще с кем, — деланно вздохнул инженер-пилот Людас Нарбутис, подтянутый ухоженный франт, умудрявшийся в любой ситуации сохранять безукоризненный пробор и носить комбинезон, словно смокинг.
— Можешь со мной! — хохотнул, сверкнув белыми зубами, темнокожий приземистый нанотехнолог Бастиан Миллз. Он вперевалку, как моряк, направлялся к своей каюте. — Только это очень рискованно.
— Пошел ты… — беззлобно проворчал инженер-пилот и картинно помахал рукой Джонатану Грею. — Приятных сновидений, командир. Вы уж, и вправду, не забудьте меня разбудить. Я, когда волнуюсь, сплю крепко, это у меня защитная реакция.
«Это точно, — подумал Грей, оставшись в одиночестве. — Насчет волнения…»
Все они волновались — это чувствовалось и по надуманным, неестественным репликам, и по невпопад звучавшему смеху, и по выражению лиц. Да и как тут не волноваться, у самого финиша…
Командир, подняв голову, взглянул в настенное зеркало над мониторами. Там четко отражались индикаторы вспомогательной панели, прилепившейся к противоположной стене. Да нет, с лицом у него все было в полном порядке. Из зеркала рассматривал его сидящий в кресле темноволосый коротко стриженый мужчина того возраста, что у древних греков назывался «акме», расцвет, — уже за сорок, но еще далеко не пятьдесят. У мужчины было скуластое, вполне фотогеничное лицо с крупным носом, чуть ли не как у Юлия Цезаря, и просторным лбом, чуть ли не как у Сократа… а то, что бровь рассекал глубокий шрам, устремляясь к виску (память о не очень удачном катапультировании), так ведь шрамы, как известно, только украшают мужчину. И чем их больше, тем мужчина, значит, краше… Темные глаза, под цвет волос, смотрели внимательно и спокойно — настоящие командирские глаза.
Грей усмехнулся, подмигнул своему отражению и опустил голову. И отметил про себя, что усмешка все-таки получилась несколько натянутой.
Еще бы. Раньше ему никогда не приходилось бывать возле Марса. Раньше ему вообще не приходилось никуда летать дальше околоземной орбиты.
А теперь пришлось. Причем в довольно спешном порядке.
Вообще, потрясений было предостаточно. Во-первых, ему, Джонатану Грею, вот так, как бы ни с того ни сего, предложили срочно возобновить подготовку к полету на Марс. Во-вторых, выяснилось, что это будет уже не первый, а второй пилотируемый полет на Красную планету. Более того, астронавты-предшественники, оказывается, не вернулись на Землю, но, по каким-то тайным сведениям, возможно, до сих пор живы. На Марсе! Спустя девять с половиной месяцев после старта с мыса Канаверал… Все это просто не укладывалось в голове, казалось розыгрышем. Однако и лица, и слова руководителей НАСА были серьезными, предельно серьезными, да и День дурака давным-давно прошел. А плюс еще информация о золотом панцире Кидонии, оставленном древней марсианской цивилизацией… И в довершение — известие о том, что и межпланетный корабль «Арго», и посадочный модуль уничтожены при не до конца выясненных обстоятельствах. И при этом погиб командир Первой марсианской Маклайн, которого Джонатан Грей не просто знал, а прекрасно знал по космическому отряду НАСА. Было отчего забыть, на каком свете ты находишься. Ведь все они, астронавты НАСА, пребывали в полной уверенности в том, что Эдвард Маклайн вместе с другими членами экипажа «Арго» находится на базе в штате Юта, только еще готовясь к полету. Сразу осознать, осмыслить, пропустить через душу эти ошеломляющие, сногсшибательные сведения было очень и очень непросто. Это ведь даже не как мячом в лицо или в пах, это… это… Нет, у Грея просто не находилось сравнений.
Бастиан Миллз и Людас Нарбутис чувствовали себя не лучше. Нужно было не раз и не два прокрутить всю эту информацию в голове, свыкнуться с ней, — но свыкаться пришлось уже на базе. День на прощание с семьями, и самолетом — в пустыню. На подготовку отводилось меньше четырех месяцев. В начале ноября «Арго-2» должен был устремиться к багровому соседу по Солнечной системе.
И все это, как и в случае с Первой марсианской, — в обстановке строжайшей секретности. Для родных и знакомых тройка астронавтов — участников проекта «Дубль» якобы отправилась в имитацию космической экспедиции на Земле на срок, равный сроку экспедиции реальной. По «легенде», там, на базе, до сих пор находились и все пятеро участников проекта «Арго». Те, кому не положено было знать истинную ситуацию, ничего и не знали.
Кроме, наверное, поразительно осведомленного незнакомца, который имел беседу с заместителем руководителя семнадцатой группы ЦУПа Стивеном Лоу в хьюстонском кафе «Галвестон бей». Человека этого так нигде и не нашли. И сам он, как и заверял Лоу, не делал никаких заявлений в средствах массовой информации о засекреченном проекте «Арго» и о том, что астронавты пропали где-то в недрах инопланетного нефрактала, давно получившего с подачи тех же массмедиа завораживающее название «Марсианский Сфинкс».
Количество участников Второй марсианской сократилось на два человека по сравнению с Первой. Руководители проекта решили обойтись без ареолога — никаких научных исследований проводить не планировалось. Задание было четким и однозначным: посадить модуль в Кидонии, загрузиться золотом, доставить его на борт «Арго-2» и немедленно пускаться в обратный путь к Земле. Только одна посадка и один старт — не более!
Опыт первой миссии показал, что пилот посадочного модуля вполне может совмещать функции инженера. Или наоборот. Инженер Первой марсианской Каталински без проблем вывел модуль с Марса на ареоцентрическую орбиту. Так почему бы не обучить пилота управлению экскаватором? И пилот Нарбутис, кроме работы с модулем, занялся на базе изучением землеройной техники. Он был единственным, кому предстояло почти весь рейс к Марсу провести в «усыпальнице» — командир и нанотехнолог не могли позволить себе такую роскошь. И хотя, пожалуй, никто из посвященных не питал особых надежд на то, что первые «аргонавты» до сих пор пребывают на Марсе в полном здравии, отсек-«усыпальницу» расширили, чтобы там могли разместиться пять человек: четверо первопроходцев плюс Людас Нарбутис. А на тот случай, если здравие будет неполным, каждый участник Второй марсианской прошел курс медицинской подготовки и овладел основами психотерапии. Не исключено, что эти навыки пригодятся в Кидонии, во владениях Марсианского Сфинкса… Им не уставали повторять: ни в коем случае не заниматься поисками, на пушечный выстрел не приближаться к таинственному кидонийскому нефракталу, и уж тем более — не пытаться проникнуть в него. Это может плохо кончиться. Золото, только золото! Больше ничего. Вот разве что первые «аргонавты» сами придут к посадочному модулю…
