Отец знал, что делал, — и нужно было немедленно следовать за ним. Там, в пирамиде, скрывался прекрасный мир, утраченный когда-то. Этот мир не исчез, он ждал и был готов вновь принять…
Он попытался сделать шаг вперед, к пирамиде, — но не смог. Ноги вмерзли в снег, и он обречен был оставаться здесь и уповать только на приход тепла. Ему сделалось очень обидно, потому что пирамида могла растаять вместе с прекрасным миром, — и он рванулся из снежного плена, помогая себе криком. И рухнул лицом в совсем не холодный снег, мешающий дышать.
Стивен Лоу сел на кровати и некоторое время глубоко и шумно втягивал в себя воздух. Эти участившиеся в последнее время приступы ночного удушья начинали всерьез его тревожить. В комнате плавал рассеянный предутренний свет, в полированных створках встроенного в стену шкафа тускло отражалось окно. За окном не было никаких пирамид. Нет в Хьюстоне пирамид…
Кое-как отдышавшись, Лоу опустил голову на влажную подушку. Сердце ныло, словно предупреждая, что устало от своей однообразной работы.
«Надо бы отдохнуть, — сказал он себе и осторожно положил на грудь руку, в надежде на то, что сердце притихнет, почувствовав тепло. — Выкинуть все из головы и хорошенько отдохнуть…»
…Однако, проснувшись еще раз, уже утром, в обычное время, Лоу первым делом позвонил Батлеру. Он пробовал разыскать Алекса еще вчера, вернувшись из Вашингтона, но ни мобильник, ни домашний телефон ареолога не отвечали.
На этот раз он дозвонился.
— Это Лоу. Как дела, Алекс?
— В порядке, — осторожно, как почудилось Лоу, ответил Батлер. — Приобщаюсь к бизнесу, работаю с компаньоном. Или вы не это имели в виду?
— Не это, — произнес Лоу.
Тон Батлера казался ему не совсем искренним. Или только казался?
— Ничем новым порадовать не могу, мистер Лоу.
— Абсолютно ничем?
— Вы меня разбудили. Я еще не проснулся… Нет, мистер Лоу, ничем. Если будет какой-то прорыв — обязательно сообщу. Все никак не могу прийти в себя… после клиники… Вы ведь этим занимаетесь, да? Точка возможного перемещения и прочее…
— Да, обсуждение ведется. Алекс, нам нужно встретиться…
Молчание, воцарившееся в трубке, было каким-то вязким, оно все больше сгущалось и явно стремилось окончательно и бесповоротно затвердеть. Стивен Лоу как будто на мгновение вселился в своего собеседника и понял, как тому не хочется продолжать разговор. И добавил:
— Может быть, вам есть смысл вновь показаться специалистам? Пусть попробуют еще раз, покачают, пошатают. То, что случилось с Флоренс… Теперь особенно важно, чтобы вы вспомнили, Алекс.
— Боюсь, в ближайшее время не получится, мистер Лоу. — Теперь голос Батлера звучал достаточно жестко, словно в рукав рубашки засунули металлический стержень. Почему-то именно такое сравнение пришло в голову Стивену Лоу. — Ко мне приехали гости, нужно уделять им внимание. Я потом сам позвоню, мистер Лоу.
Слова Батлера о гостях не внушали доверия, они были, скорее всего, наспех придуманной отговоркой, но продолжать давить на ареолога Лоу не стал. В конце концов, не его это было дело. «Мудрецы» сказали, что помнят о Батлере, — вот пусть и занимаются…
«Им карты в руки, а я умываю руки», — подумал Лоу, а вслух произнес:
— Ладно, Алекс. Простите, что разбудил. Занимайтесь своими гостями.
— Я позвоню, — еще раз пообещал Батлер.
Позавтракав вместе с женой, Лоу вместо того, чтобы ехать на работу, подсел к компьютеру. Он намеревался кое-что выяснить для себя.
Взять под контроль пирамиды и мегалиты… А сколько их на свете, этих пирамид и мегалитов?
Информации было много, информации интересной, но обособленной, как разбросанные то тут, то там куски мозаики, не дающие общей картины.
Чем больше Лоу бродил по ссылкам, тем больше убеждался в том, что речь идет даже не о сотнях, а о тысячах объектов в разных концах планеты, и число их постоянно росло. Похоже, Координационному совету грозила очень серьезная головная боль…
Хотя, конечно, не было оснований считать любой мегалит точкой пространственно-временных перемещений.
Лоу отодвинулся от компьютера, с силой, до хруста в позвонках, выгнул спину, а потом ссутулился и тихонько забарабанил пальцами по столу. И перед глазами у него вновь возник отец, стоящий возле ледяной пирамиды. Отец манил его за собой, в пирамиду. Отец, умерший семь лет назад.
— Ты сегодня работаешь дома? — услышал он за спиной голос Милдред.
— Нет, уже уезжаю, — ответил Лоу, поворачиваясь к жене. — А вечером заеду на кладбище, к отцу.
…Створки ворот автоматически раздвинулись перед «тойотой», но путь на проезжую часть улицы перекрывал «опель» цвета бронзы, с волнистыми разводами, невесть почему решивший отдохнуть поперек проезда. Хотя чуть дальше, рядом с автобусной остановкой, было место для парковки. Лоу все-таки вывел свой автомобиль за пределы двора и уже собирался посигналить женщине, сидящей в кресле водителя, но она тут же открыла дверцу и вышла из машины. И направилась к нему. Лоу огляделся — улица была почти безлюдна — и заглушил мотор. Судя по всему, бронзовый «опель» остановился здесь не случайно.
Женщина приближалась, плавно покачивая бедрами и держа в руке небольшую черную сумочку под цвет ее брючного костюма. Одежда была подобрана явно по контрасту с длинными светлыми волосами и легким белым шарфиком вокруг шеи, обоими концами спускающимся на грудь. Женщина была довольно высокой и стройной, двигалась гибко, и Лоу только вблизи рассмотрел, что ей, пожалуй, уже под сорок. Белое, словно высеченное из мрамора холодное красивое лицо вызвало у него ассоциацию со Снежной королевой — несмотря на черный костюм. Такая женщина могла обитать в той ледяной пирамиде и заставлять своих подданных выкладывать пазлы из осколков льда.
Женщина наклонилась к дверце «тойоты», и Стивен Лоу опустил боковое стекло.
— Доброе утро, мистер Лоу. — Она не присовокупила к этим словам стандартную вежливую улыбку. Глаза у нее были серые, с легкой голубизной, и казались ледышками. — Я Линда Маклайн.
Лоу ни на мгновение не усомнился в том, что такое совпадение фамилий отнюдь не случайное. Его вычислили. Он представил себе, сколько трудов стоило этой женщине отыскать его — и это при строжайшей засекреченности миссии «Арго» и всего, что было связано с Первой марсианской, — и в который уже раз подумал о том, что искусство обеспечивать неприкосновенность тайн явно вырождается. И нужно обязательно — обязательно! — принимать какие-то радикальные меры. Жена… вдова полковника Маклайна не должна была ни при каких обстоятельствах не только знать о причастности его, Стивена Лоу, к судьбе мужа, но и вообще иметь хоть какое-то представление о его существовании.
«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» — неужели Иисус был абсолютно прав?
Видимо, что-то такое все-таки отразилось на его лице, потому что женщина, не дожидаясь ответа на свое приветствие, добавила:
