17
— Пропади оно пропадом, это проклятое золото! — в сердцах сказал Леопольд Каталински и, допив сок, швырнул на пол пустую упаковку.
Выразив таким образом свое отношение к закончившейся четверть часа назад разгрузке «консервной банки», которая вернулась на борт корабля-матки, — а может быть, и не только к разгрузке, — он обессиленно развалился в кресле и закрыл глаза. Вид у него был неважный, и если бы не биостимуляторы, инженер вряд ли продержался бы так долго и сделал то, что он сделал: заполнил модуль контейнерами, взлетел с Марса и довел «консервную банку» до «Арго», а затем вместе с командиром выгрузил золотую добычу.
Эдвард Маклайн никак не отреагировал на эту вспышку раздражения своего подчиненного и партнера по экипажу. Единственного оставшегося партнера… Командир так и не притронулся к еде. Он сидел за столом напротив инженера, тяжелым взглядом впившись в переборку. И, стиснув зубы, ждал, когда же придет ответ из ЦУПа. Окончательный ответ.
Впрочем, каким бы ни был этот ответ, Маклайн уже принял решение.
В отсеке царила тишина. Как в склепе.
Каталински попытался приоткрыть глаза, но веки были тяжелыми, словно камни, и не слушались его. Он устал не только и не столько физически, сколько морально — от душевных метаний, от осознания того ужасного факта, что трое его коллег, скорее всего, никогда уже не вернутся под ласковые земные небеса…
Несколько часов назад, там, на марсианской равнине, он продолжал прилежно загружать контейнеры, заставляя себя думать только об этом, отгоняя тревожные мысли, — а никто из коллег так и не выходил на связь. Вслед за Батлером и Флоренс пропал Свен… Не так уж долго оставалось до вечера — и Каталински просто не знал, что ему делать. Наплевать на инструкцию, наплевать на задание, бросить все и бежать на помощь? И тоже угодить в какую-нибудь ловушку? Тоже сгинуть? Разве могли отказать рации у всех троих? Ему не хотелось верить в то, что случилось непоправимое, но и сидеть за приборной панелью экскаватора, словно ничего не произошло, он тоже не мог. Какая тут работа, когда пропали трое… сразу трое! Что, ну что делать?… Конечно, гораздо проще и легче, когда за тебя принимает решение кто-то другой… Командир — на то он и командир, ему, в конце концов, именно за это и платят, и наверняка побольше, чем ему, инженеру Леопольду Каталински… Но и с «Арго» нет связи!
Не в силах больше терпеть эти внутренние метания, в клочки рвущие душу, Каталински все-таки заглушил двигатель экскаватора и выбрался из котлована. Стоя на кизеритовом отвале, он оглядел зловеще тихую равнину. Никого не было на пустынном пространстве, одинокой точкой темнел вдали, у горизонта, оставленный Алексом и Флоренс марсоход, и от застывших чужих громадин тянулись черные тени. Подавив в себе желание немедленно, со всех ног броситься туда, к той дыре, где исчезли его коллеги — которая поглотила всех его коллег! — инженер поспешил к модулю. Мысленно умоляя Всевышнего отвлечься от других дел и наладить радиосвязь.
И Всевышний внял его мольбам — видимо, с Марса до него было ближе, чем с Земли. Незримый купол, объявший Кидонию, дал трещину — и командир с инженером услышали друг друга.
Только никакой радости Эдварду Маклайну это общение не принесло. Он был реалистом, и всегда исходил из самого худшего. Потому что в реальной жизни, в отличие от псевдобытия голливудских поделок, зачастую брал верх наисквернейший вариант.
Выслушав сообщение инженера, Маклайн железной рукой загнал все эмоции в прочную клетку и категорически запретил инженеру предпринимать поиски пропавших. Каталински должен был в самом спешном темпе закончить погрузку контейнеров с золотом и доставить «консервную банку» в грузовое «корыто» корабля-матки. Потом Маклайн намеревался, в авральном порядке разгрузив модуль, вновь погнать его на Марс и попытаться отыскать пропавших. Он готов был даже оставить инженера на борту «Арго» и в одиночку приняться за поиски.
Эдвард Маклайн прекрасно понимал, что это не самый лучший вариант. Оптимальным в сложившейся ситуации было бы следующее (именно так, думал он, и решат специалисты ЦУПа): он, командир экипажа, остается дежурить на орбите, а инженер возвращается на Марс и продолжает погрузочные работы. И занимается только этим, не предпринимая никаких вылазок за пределы лагеря… поскольку шансов на то, что трое пропавших живы, практически нет. Сфинкс мог таить в своих недрах бесчисленные ловушки, обнаружить которые можно только угодив в них. А выбраться из этих ловушек — нельзя.
Маклайн предвидел такой ответ, более того, он знал, что это будет единственно правильный в данном случае ответ, — но собирался поступить по-своему. Он никогда не простил бы себе, если бы продолжал нести вахту на орбите, а инженер возился с золотом, а потом они вместе вернулись бы на Землю, не предприняв ничего для спасения остальных. Алекса Батлера. Свена Торнссона. Флоренс Рок. Флоренс…
Разве можно будет жить с таким грузом на душе, на совести?… Быть рядом — и даже пальцем не шевельнуть… И после этого — ходить по земле, сытно есть, сладко спать, заниматься своими обычными делами?
Эдвард Маклайн просто не мог представить себя в этой роли. И не собирался играть эту роль.
В конце концов, специалисты ЦУПа могли взять управление кораблем на себя и довести «Арго» до Земли в режиме автоматической станции. Или до околоземной орбиты, а там провести разгрузку с помощью шаттлов. Конечно, в этом случае вероятность успешного перелета от Марса до Земли существенно снижалась, но…
Эдвард Маклайн не мог по-другому.
Он сидел, уронив сжатые кулаки на стол. Желваки ходили ходуном на скулах, резко выступавших на его осунувшемся, усохшем лице. Он напряженно ждал сигнала связи. Каталински молча наблюдал за командиром из-под полусомкнутых ресниц и изредка коротко вздыхал. Он тоже ждал ответа из Центра управления полетами. Он не знал, каким будет ответ, но совершенно определенно знал другое: отдохнуть и выспаться ему в ближайшее время не придется.
На Земле уже знали об исчезновении троих астронавтов — командир известил об этом ЦУП еще до того, как инженер добрался до «Арго». Там были ошеломлены непредвиденным развитием событий и порекомендовали только одно: произвести разгрузочные работы и ждать, пока специалисты проанализируют ситуацию и примут окончательное решение.
Маклайн старался, изо всех сил старался держать себя в руках, но перед глазами неотступно и навязчиво, как телереклама, стояла Флоренс. Самое невыносимое — это бездействовать, ждать, когда, возможно, именно от этих бесцельно проведенных минут зависит жизнь других… Сидеть и ждать — вместо того чтобы ринуться туда, на эту проклятую планету, добраться до этого чудовищного ухмыляющегося колосса и зубами прогрызть каменную толщу…
Командир «Арго» еще крепче сжал кулаки, с силой втянул ноздрями воздух и резко выдохнул.
— Все, Лео, — процедил он, почти не разжимая губ. — Теперь я не человек. Я — робот.
Каталински грустно покивал.
— Я тоже постараюсь, командир. Хотя не знаю, получится ли у…
