Леопольд Каталински устало поднял голову.
— Я все понимаю, командир, но какой смысл? Да будь вы даже Кинг-Конгом, ворота вам не открыть. Они заперты. За-пер-ты!
— Я не буду открывать ворота, Лео. Я их просто взорву.
Инженер горько усмехнулся.
— Чем, командир? В нашем арсенале только «магнум» да ракетница…
— В нашем арсенале есть еще и взрывчатка, Лео.
Черные брови Каталински изумленно поползли вверх, сминая лоб инженера в складки.
— Что? Какая взрывчатка, командир? Мы что, суперкрейсер звездного флота?
— Хорошая взрывчатка, — заверил коллегу Маклайн. — С великолепными характеристиками.
Инженер некоторое время усваивал это сообщение, а потом, подавшись к командиру, вкрадчивым голосом спросил:
— Вы хотите сказать, что мы летели сюда в пороховой бочке? Надеюсь, вы пошутили, да?
Маклайн промолчал, и тон инженера стал возмущенным:
— Вот это новости! Взрывчатка могла сдетонировать еще при старте, там же вибрации были — о-го-го! И вы знали — и ничего нам не сказали?
— Тебе не стоило это знать, Лео, — невесело усмехнулся Маклайн. — Не взорвались же, как видишь… Кто-то ведь рассчитывал степень риска. Или ты думаешь — просто взяли ящик с ближайшей базы и забросили нам в трюм? А делиться такой информацией с экипажем без надобности меня не уполномочили.
— Понятно, — протянул инженер. И с привычной, хотя временно и пропавшей было язвительностью добавил: — Надеюсь, вирусов какой-нибудь сибирской язвы у нас на борту нет? Или, скажем, парочки ядерных боеголовок? Зачем нам сунули взрывчатку? Впрочем, догадываюсь.
— Вот именно, — кивнул командир. — На случай, если где-то окажется твердая порода, которая будет бурам не под силу. Могло такое случиться?
— Могло, — согласился инженер. — Да уж, о таких вещах лучше не знать. И конечно, меня радует, что эпидемия чумы нам не грозит. Если вы полностью поделились информацией.
— Перестань, Лео, — ровным голосом сказал Маклайн. Такой ровной бывает туго натянутая, вот-вот готовая лопнуть струна. — Силком тебя сюда никто не тащил.
— Не тащил. Но и о взрывчатке никто ничего… — Инженер взглянул на бледное чеканное лицо командира и осекся. Поерзал в кресле и продолжил уже другим тоном: — Ну, хорошо, мы заложим взрывчатку под ворота. Но там же негде укрыться — абсолютно пустой прямой тоннель: ни углублений в полу, ни каких-нибудь ниш в стенах. Рванет. Где гарантия, что потолочные перекрытия не обрушатся нам на голову?
— Никаких гарантий нет, — ответил Эдвард Маклайн. — Но это шанс. И я его использую.
— Мы его используем, — после короткого молчания поправил командира Леопольд Каталински, сделав ударение на слове «мы». — Вдвоем будет сподручнее…
Маклайн посмотрел на инженера долгим пристальным взглядом.
— Лео, у тебя есть выбор.
— Да? — деланно удивился Каталински. — А по-моему, у этой задачи только одно решение. Одно-единственное.
— Но если ты опять будешь игнорировать мои приказы…
— Не буду, — заверил инженер, прижимая руки к груди.
— Тогда собираемся. — Командир встал. — Иди, грузи контейнеры, на мне — заправка модуля. Сейчас сообщу Земле, пусть берут управление на себя. Да, и не забудь прихватить трос подлиннее. Для страховки.
— Есть, командир!
Каталински тяжело поднялся, упираясь кулаками в колени. И направился к выходу из отсека, переставляя ноги в тяжелых ботинках медленно, как слон. Спина его была сгорблена, будто у Атланта, держащего Землю.
— Смажь руки, — сказал командир ему вслед. — Там в аптечке есть что-то от ушибов.
— Обойдусь, — вяло отмахнулся инженер.
— Это приказ, Лео.
— Есть, командир…
18
Хотя Маклайн и Каталински работали почти без передышки, прибегнув к помощи биостимуляторов, на подготовку модуля ко второму автономному полету ушла почти вся орбитальная ночь. И им так и не удалось ни минуты поспать. Пентагоновские препараты позволяли астронавтам сохранять вполне приемлемую работоспособность, но применение их неминуемо должно было сказаться на организме. И отнюдь не с положительной стороны. Маклайн знал случаи, когда эти мобилизаторы скрытых резервов становились причиной преждевременного увольнения с воинской службы. Однако сейчас это не имело никакого значения — он готов был пожертвовать не только службой, но чем угодно, лишь бы весь этот аврал оказался не напрасным. И дело здесь было не только в том, что в числе пропавших находилась Флоренс. Маклайн в любом случае принял бы решение искать своих коллег. Командир «Арго» тоже носил в себе частицу Всевышнего.
Наконец, закончив приготовления, они загрузили модуль всем необходимым, и Маклайн впервые после земного полигона сел за панель управления.
— С богом, Лео, — сказал он, активизируя систему расстыковки.
— С богом, — эхом откликнулся Каталински.
Глаза инженера заметно подрастеряли антрацитовый апеннинский блеск, на обвисших щеках и подбородке щедро проросла черная щетина, делая его похожим на «донов» «Коза ностры».
Модуль вытолкнуло из корытообразного грузового отсека «Арго» вверх и назад. Эдвард Маклайн видел на экране, как удаляется корабль-матка, оставшийся без экипажа и без капитана, — и у него тягостно сжималось сердце. Ясон покинул «Арго»…
— Как бы он от нас не сбежал, — озабоченно сказал Каталински, тоже глядя на экран.
— Не должен, — глухо произнес Маклайн. — Парни из ЦУПа обещали постеречь.
— В крайнем случае, будем менять у аборигенов золото на еду, — попытался пошутить инженер. — Продержимся до следующей экспедиции.
Командир «Арго» промолчал и запустил двигатели.
…Модуль приближался к Марсу, и вскоре марсианское небо, простиравшееся под ногами у астронавтов, оказалось у них над головой.
Леопольд Каталински созерцал на экране уже знакомую панораму и вновь ловил себя на мысли о том, что ему совершенно не хочется возвращаться в этот пустынный мир. Да, раньше у него было искреннее желание побывать на Марсе, оставить свой след в Заземелье… Но первые восторги давно прошли, и ждала его только рутинная, механическая, утомительная работа, и ждали поиски, которые — сто тысяч против одного — ни к чему не приведут. А еще где-то в подсознании засел непонятный страх — Марсианский Сфинкс почему-то казался ему живым злобным чудовищем…
Маклайн, пожалуй, не уступал Торнссону в искусстве пилотирования. Модуль плавно скользил по наклонной — и вскоре возникла на обзорном экране громада Сфинкса. Каталински опять подумал, что этот исполин до странности похож на маску, которую он видел лет пять назад на праздновании Хэллоуина. Прошло несколько мгновений — и он понял, что таинственный кидонийский Лик изменился. Белая субстанция, заполняющая огромные глазницы, которую он вместе с Батлером, Торнссоном и Флоренс наблюдал во время первого полета над Кидонией, стала гораздо разреженней, и теперь уже было понятно, что это не лед, а туман.
