Аллатон совершил посадку там, где обычно — на песчаной косе, далеко вдававшейся в широкую реку. Других удобных мест тут не было — над рекой стеной возвышался хвойный лес. Покинув летательник, пандигий взобрался на крутой берег и углубился в чащу. Внутренний компас безошибочно вел его к проходу. Хрустели под ногами сухие ветки, вилась в воздухе мошкара. Завидев чужака, прятались под толстый ковер из сухой хвои какие-то мелкие зверьки.
Вход в Авалон находился в лощинке, поросшей высоким кустарником с мелкими темно-синими ягодами. Кустарник был настолько колючим, что вряд ли туда захотели бы сунуться звери. Весной и осенью тут, скорее всего, стояла вода, а зимой лежал глубокий снег, так что шансов провалиться в иные пространства у местных обитателей было немного. Кроме того, что проход «работал» не всегда, требовалось одновременное наличие нескольких условий, включая определенную температуру и влажность воздуха, освещенность и кое-что еще. Открывался проход и при магическом воздействии, например, после произнесения нужных заклинаний, но вряд ли лесное зверье их знало. А вот Аллатон знал.
Впрочем, пользоваться заклинаниями ему не пришлось — проход был открыт. Однако пандигий не собирался лезть в колкие дебри, хотя его плащ при необходимости выполнял роль скафандра самой высокой защиты, надежно предохраняя от любого воздействия на тело. Глава древней силы Пан остановился на кромке склона и извлек из кармана шарик определителя. Настроил его и, размахнувшись, бросил в гущу колючек. Шарик исчез, а мутант сел на землю, поднял колени и обхватил их руками. И стал ждать.
Предаваться этому занятию Аллатону пришлось недолго. В кустах легонько зашуршало, оттуда вылетел определитель и медленно опустился на подставленную ладонь пандигия. Теперь прозрачный шарик был разделен на две равные полусферы горизонтальной плоскостью цвета первого снега. Она обозначала пространство Авалона. И на этом снегу, сравнительно недалеко от края плоскости, едва заметно тлела красноватая точка. Почему метка была такой слабой, мутант не знал, да и не придал этому значения. Главное — определитель показывал, что митоль в Авалоне есть! И его можно будет оттуда забрать.
Резвости, с какой Аллатон вскочил на ноги, мог бы позавидовать любой юноша. Сбив носком сапога широкую шляпку пестрого гриба, глава колонистов чуть ли не вприпрыжку отправился назад, к летательнику, чтобы как можно быстрее добраться до ДС-комма и обрадовать Хорригора.
Прибыв в колонию, Аллатон немедленно отправился к себе, отмахиваясь от сородичей, которые пытались обратиться к нему с какими-то вопросами.
«Не сейчас, я занят», — это было все, что услышали они от него.
Присутствовали среди этих пандигиев и лисаветские специалисты. Их такое поведение Аллатона несколько насторожило — мало того, что он не общался с ними четвертые сутки, так и теперь куда-то спешил… Тут можно было подумать все что угодно — кто его знает, что в голове у этого пандигия с необычайными умениями и способностями. А вдруг он передумал сотрудничать с ними и вынашивает планы восстановления прежнего могущества силы Пан. И намерен занять главенствующее положение в Межзвездном Союзе. Разумеется, такие предположения самим лисаветцам казались фантастическими, но находящийся там представитель спецслужб, на всякий случай, сразу вышел по дальсвязи на свое земное руководство и доложил обстановку.
Аллатон же, ничего об этом не зная, сел за стол в своем жилище и набрал номер Хорригора.
— Хор, у меня есть данные о том, что митоль можно отыскать в Авалоне, — с ходу выложил он, когда на экране ДС-комма появилось лицо иргария.
Бывший «темный властелин» усвоил это сообщение сразу. Глаза его вспыхнули огнем, и он издал торжествующий возглас, который Аллатон не смог перевести, хотя, как и Хорригор, понимал любой язык.
— Отлично, Ал! Я немедленно отправляюсь туда! — глава древней силы Ирг тоже знал, как попасть в Авалон.
— Подожди, — попытался остудить его пыл пандигий. — Во-первых, ты понятия не имеешь, где там искать митоль. А во-вторых, нам лучше сделать это вместе. Определитель, который я изготовил, подчиняется только моим командам.
— Согласен! — вновь мгновенно отреагировал бывший узник авалонского кармана. — Сейчас скажу Троллору, и мы вылетим к тебе на его «Жемчужинке». Жди! Спасибо огромнейшее, Ал!
— Спасибо скажешь, когда твоя сестра откроет глаза, — улыбнулся Аллатон. — И во весь дух не гоните, будьте осторожнее и помните о космоворотах. Спешка тут никакой роли не играет.
— Я понял! Пошел за Троллором!
Пока Хорригор добирался на космической яхте с Дредейна до Можая, Аллатон пообщался с теми колонистами, у которых были к нему вопросы, а также имел разговор с представителем лисаветских спецслужб, уже получившим указания от своего начальства. Полковник Лалеков прямо спросил, чем в последнее время так занят господин Диондук. И Аллатон так же прямо ответил, что хлопочет о сестре Хорригора, которую никак не удается разбудить. Полковник, конечно же, знал историю Небесной Охотницы, и объяснения пандигия его успокоили. Глава колонистов не стал говорить Лалекову, что вместе с Хорригором собирается посетить Авалон. Наверное, лисаветцы не упустили бы случая составить им компанию, а этого пандигий не хотел. Если Авалон и в самом деле являлся тем местом, куда сущности сапиенсов уходят после физической смерти, то не стоило бродить там толпами, тревожа их покой.
Космическая яхта «Жемчужинка» совершила посадку на равнине неподалеку от Берега Надежды. Там уже, не дожидаясь решения о вступлении Можая в Межзвездный Союз, устроили нечто более-менее похожее на летное поле и разместили соответствующие службы — ведь корабли летали туда-сюда, и нужно было свести к минимуму риск при посадке. Аллатон прибыл туда на своем серебристом аппарате и встретил Хорригора и Троллора Дикинсона. Дочь Дикинсона Эннабел осталась на Дредейне, возле спящей матери. Троллор был все в том же желто-лиловом комбинезоне Квамосского университета имени Химаила Монолоса, в котором он в первый раз попал на Можай. А Хорригор так и не отказался от своих туник, только теперь выбрал не однотонный пепельный цвет, а кое-что поярче — это одеяние с короткими рукавами, в красно-белую вертикальную полоску, выглядело нарядно и весьма его молодило. И ходунцы были не серыми, как раньше, и не желто-лиловыми, как у Троллора, а нежно-зелеными, наводившими на мысль о молодой листве. Видимо, кто-то сумел повлиять на вкусы предводителя древней силы Ирг. Не исключено, что к этому была причастна его племянница Эннабел Дикинсон, с которой он много и охотно общался.
Аллатон забрал гостей в свой летательник, и машина отправилась к Большой Одинокой горе. Летное поле еще не скрылось из вида, когда Троллор сказал, что хочет присоединиться к обоим мутантам в их посещении Авалона.
— Нечего тебе там делать, Трол, — безапелляционно заявил на это Хорригор. — Сиди в колонии и жди нас.
— Так я же изведусь, пока вас не будет! — вскинулся владелец «Сокоманской Империи». — И, по-моему, прав на поиски у меня не меньше, чем у тебя и господина Диондука. Занди моя жена!
