Аллатон изменил масштаб, и стало понятно, в каком направлении следует двигаться, чтобы добраться до целебного напитка. Древние маги поднялись на ноги и побрели через пустошь к лесу. Вдали, на горизонте, виднелись горы. Под ногами то и дело чавкало, почва колыхалась, словно кисель, и из-под подошв мутантов выдавливалась мутная жижа. В островках сухой травы мелькали длиннохвостые местные ящерицы, с пней при виде приближающихся магов сползали змеи и исчезали под лежащими трухлявыми стволами деревьев.
Когда идущий первым Аллатон поравнялся с очередным коричневым оконцем, оттуда вдруг высунулась черная плоская голова на длинной, тоже черной шее. Болотная тварь разинула пасть, усеянную мелкими крючковатыми зубами, и попыталась впиться в длиннополый плащ пандигия. Но ничего у нее не получилось — треугольную голову с узкими прорезями желтых глаз вдруг отбросило назад с такой силой, словно Аллатон ударил ее ногой. Тварь плюхнулась туда, откуда появилась, и исчезла из виду, а от воды понесло тухлыми яйцами. Хорригор, который уже поднял руку и повернул ее открытой ладонью к оконцу, готовясь нанести энергетический удар, торопливо зажал нос пальцами и ускорил шаг. Улышав плеск, Аллатон на ходу обернулся и спросил:
— Что там такое?
— Тебе хотели отгрызть ногу, — прогундосил иргарий.
— Это не так-то легко сделать, — усмехнулся пандигий. — Мой плащ следит за такими вещами. А зачем ты нос заткнул?
Свободной рукой Хорригор показал себе за спину, на оконце, на поверхности которого продолжали лопаться большие пузыри, и пояснил:
— Потому что воняет.
Аллатон втянул ноздрями воздух.
— Да, запах есть, но мне он не кажется неприятным.
— Поздравляю. Мы с тобой все-таки разные. Может, тебе и запах гнили по нраву?
— У меня ровное отношение к любым запахам, — ответил Аллатон, продолжая лавировать среди коричневых оконцев. — Я не делю их на приятные и неприятные.
— Завидую, — по-прежнему зажимая нос, сказал Хорригор. — А я вонищу переносить не могу.
— Зато тебе все равно, какой формы листва на разных деревьях. Так?
— Ну… так, — кивнул иргарий.
— А мне не все равно, — заявил Аллатон.
— Мда-а… разные мы, — задумчиво повторил Хорригор.
Наконец они дошли до края пустоши и углубились в лес. К счастью, он оказался не таким дремучим, как представлялось издалека. Подлесок был довольно редким, но путь затрудняли то и дело попадающиеся поваленные деревья, поросшие темно-зеленым губчатым мхом. И еще досаждала паутина, постоянно прилипавшая к лицу. Радовало только то, что красная точка неуклонно приближалась к краю плоскости, а значит, митоль находился где-то неподалеку. Древние мутанты не знали, был ли он тем самым напитком, который вынесли из Авалона, или кто-то из местных магов открыл секрет его приготовления, но это, в общем-то, не имело значения. Главное — он был!
Когда красная точка почти соприкоснулась со стенкой шарика, Аллатон вновь изменил масштаб. Целебная жидкость находилась совсем рядом, и маги невольно ускорили шаг. Под их ногами хрустели сухие ветки, и к этому хрусту присоединялись голоса потревоженных лесных птиц. И хорошо, что эти звуки не дополнялись рычанием или ревом каких-нибудь крупных хищников — возиться с ними было бы совсем некстати. Тратить силы и время на такое занятие ни Аллатону, ни Хорригору не хотелось.
Листвы на деревьях было предостаточно, ветви склонялись чуть ли не до земли, поэтому поляну мутанты увидели буквально за несколько секунд до того, как вышли на нее. Поляна с пожухлой от солнца травой тянулась до горного склона, поросшего кустарником. Судя по определителю, митоль находился где-то на этом склоне. Аллатон в очередной раз перенастроил прибор — и стало ясно, что сосуд с напитком расположен не на склоне, а в глубине горы.
— Каким же это, интересно, образом его туда засунули? — нахмурившись, пробормотал Хорригор.
Маги приблизились к каменному боку горы, кое-где изрезанному трещинами. Аллатон пристально оглядел серые камни, покрытые разноцветными накипными лишайниками, и повернулся к иргарию.
— Не думаю, что кто-то долбил здесь проход, чтобы спрятать митоль. Скорее всего, там есть пещера, а вход в нее либо специально завалили камнями, либо это произошло само собой, со временем. Вероятно, митоль сюда принесли давным-давно. Давай-ка посмотрим.
Они, сконцентрировавшись, произвели сканирование склона, и Хорригор с довольным видом воскликнул:
— Есть пещера!
— Что ж, осталось только в нее проникнуть, — сказал Аллатон.
— Придется раскрошить камни, — тяжело вздохнул Хорригор. — Или расплавить. Та еще работенка! И не думаю, что сейчас с этим справлюсь, даже при твоей поддержке. Годы уже не те, надо бы сначала отдохнуть. О еде даже и не заикаюсь.
Аллатон уголками рта обозначил улыбку:
— Вот только не надо про годы — магические способности от возраста не зависят, и тебе это, конечно же, известно. Просто нужно знать тонкости работы с внутренними резервами и с материалом.
— А ты, безусловно, их знаешь в совершенстве, — ехидно взглянул на спутника Хорригор.
— Насчет совершенства сказать не могу — да и есть ли ему пределы? — однако кое-какие наработки имею. Я ведь не только воевал с тобой, но и собой не забывал заниматься. И могу тебе кое-что продемонстрировать.
— Ну-ну… Давай, продемонстрируй, специалист.
Хорригор уселся на траву и откинулся назад, упираясь в землю заведенными за спину руками.
— Что ж, смотри, — невозмутимо сказал пандигий. — Будет желание — и тебя научу. Я не собираюсь ни крошить камни, ни расплавлять. Есть более простое решение. Расположение этих глыб мы с тобой определили. Остается что? Остается всего лишь отодвинуть ту из них, которая сползла на вход в пещеру и закрыла его. Чуть-чуть отодвинуть, чтобы мы могли протиснуться. Сил на это уйдет гораздо меньше, чем при других вариантах. Согласен?
Хорригор пожевал губами и неохотно кивнул.
— Согласен.
— Я и не сомневался в твоем здравомыслии, Хор. Теперь смотри…
Аллатон, убрав шарик в карман плаща, протянул к горному склону руки с открытыми ладонями и растопырил пальцы. Лицо его стало напряженным, словно он взглядом собирался просверлить камень. Прошептав что-то, он слегка повел руками вверх-вниз… Еще раз… Наблюдающему за ним Хорригору показалось, что воздух между пандигием и горой колыхнулся… Или не показалось? Раздался шорох… Хруст… Усеянный пятнами лишайников гранитный монолит подался по направлению к Аллатону, выдираясь из склона и вытягивая вслед за собой длинные корни кустов. Двухметровая глыба медленно приняла вертикальное положение, отсоединившись от своих соседей. На лбу у Аллатона вздулись жилы, он вновь повел руками, коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы — и камень рывком слегка развернулся. Последовал новый рывок, затем еще один, оба на выдохах, и теперь колебания воздуха были видны вполне отчетливо. Между глыбой и массивом обозначилась темная щель. Очередной рывок — и она сделалась достаточно широкой для того, чтобы в нее можно было пролезть. Аллатон вытер рукавом пот со лба, повернулся к иргарию и повел рукой в сторону открывшегося прохода.
