— На самом деле, — подтвердил Спиноза. — Чапаев, или Чепаев Василий Иванович, командовал дивизией.
— Начинай с того момента, где ему помогают с обрыва к реке спуститься, — сказал Тангейзер.
Командир, маги и Шерлок с любопытством уставились на экран, а постлейтенант принялся давать пояснения:
— На штаб дивизии Чапаева напали, его ранили в руку, но он с группой бойцов сумел прорваться к реке… Вот, поплыл… С обрыва по ним стреляют… А это Петьку убили, адъютанта Чапаева… А теперь садят из пулемета…
— Не бубни, — досадливо поморщился Дарий. — Сам вижу, что не из арбалета.
Когда голова усатого мужчины исчезла под водой и на экране появилась панорама реки, изогнувшейся под тучами, Тангейзер произнес:
— Все, Беня, выключай. — Помолчал и взглянул на командира: — Ну что, убедился собственными глазами?
Шерлок явно хотел что-то сказать, но сдерживался. У Хорригора и Аллатона вид был задумчивый.
— Вот такое вот, значит, интересное кино… — далеко не сразу протянул Дарий и забарабанил пальцами по подлокотникам. А потом прищурился и спросил: — Ну и где же наша граната под обрыв, где дымовая завеса на реке? Или, может, я чего-то не разглядел?
Тангейзер неуверенно потер щеку, наморщил лоб и ответил:
— Дымовой завесы нет, не спорю… Но по обрыву там бабахнули в самом конце… Даже, кажется, два раза. Можешь посмотреть.
— И что, Спиноза бабахнул? — с усмешкой спросил Дарий.
— Нет, — мотнул головой Тангейзер. — Не Спиноза. Пушки бабахнули, когда войска на подмогу Чапаеву примчались. Только опоздали…
— Ну вот, — развел руками Силва. — Не из гранатомета били, а из пушек. Есть разница? И стреляли позже, когда на воде уже никого не осталось. И не один раз стреляли, а два.
— В самом конце фильма стреляют трижды, — внес уточнение супертанк. — Я досмотрел. Именно из артиллерийских орудий. Один снаряд взорвался в воде и два угодили в обрыв.
— Вот тебе и весь Чапаев, Тан, — вновь развел руками командир.
— Но все-таки вжарили же по обрыву! — упрямо сказал Диони. — А чтоб зрителям было интересней, режиссер добавил еще два выстрела. И откуда ему было знать, что в реальности это Беня стрелял? Беня же в режиме невидимости. Вот все и подумали, что это какое-то орудие пальнуло.
— Неубедительно, — помотал головой Силва. — Не Чапаев там плыл, а кто-то другой.
— Нет, именно Чапаев, — тихо сказал Тангейзер.
— Да с чего ты взял, Тан?! — взорвался Дарий. — Да, похож, не спорю… Усатый… Но таких эпизодов, думаю, было предостаточно. И даже если это действительно Чапаев, какое ты имел право вмешиваться в ход истории?
— Потому что он народный герой, — тихо сказал Тангейзер. — А история не изменилась бы, если бы он спасся… И не изменится. Я потом, после фильма, специально интересовался той эпохой… Та сторона, на которой сражался Чапаев, все равно победила, хоть он и погиб. Так что ничего страшного я не сделал. Просто спас человека… Точнее, Беня спас. — Он с хитрецой посмотрел на Дария: — По твоему, разумеется, приказу.
— Ага, меня же, значит, и крайним делаешь, — зловеще сказал Силва. — Браво, боец, далеко пойдешь… если Пятая Точка не остановит!
— Позвольте спросить, Тан, — все-таки вмешался Шерлок Тумберг. — Вы фильм «Триста спартанцев» смотрели?
— Ну, смотрел, — недоуменно кивнул постлейтенант. — И что?
— И считаете, что именно так все и было в действительности, как там показывали?
— Но-но, — медленно покачал выставленным пальцем Тангейзер. — Фильм «Триста спартанцев» создан через сотни лет после той битвы, а фильм «Чапаев» — почти сразу же после его гибели, я узнавал. Все воспроизведено точно, и из актера сделали копию Чапаева.
— Так почему же нет дымовухи? — вновь поинтересовался Дарий.
— А потому что решили обойтись без этого, — нашелся-таки Тангейзер. — Чтобы не грузить зрителя необъяснимыми явлениями. В фильме это было бы непонятно. Или нет… — вдруг смутился он. — Там, в будущем, в том, откуда мы прибыли, у фильма будет другой конец. С дымовой завесой.
— Или не будет никакого фильма, — жестко сказал Дарий. — Потому что герой не погиб, а это не так интересно. И значит, ты уже хоть чуточку, но изменил будущее.
Постлейтенант растерянно поскреб в затылке и уставился в пол, не зная, что возразить.
— Это если мы спасли именно Василия Ивановича Чапаева, — заметил Спиноза. — Я тут нашел кое-какую информацию. Могу поделиться.
— Давай, — кивнул Силва и скользнул взглядом по экрану. — Стрелять-попадать, так мы уже приземлились? Я скоро совсем соображать перестану… — Он грозно взглянул на подчиненного: — Учти, Тан, хоть ты мне и друг, но покрывать я тебя не буду, и не надейся. Ты за это вмешательство ответишь, когда вернемся.
— Это вряд ли, — наконец-то подал голос Хорригор. — В той ветви будущего, куда мы вернемся, — я надеюсь, что вернемся, — Чапаев не утонул. Если, конечно, на берегу мы оставили именно Чапаева. Будет ли в свидетельствах очевидцев фигурировать дымовая завеса или нет — неизвестно. Если кто-то и расскажет, то ему вряд ли поверят. А может, и поверят, спишут на туман… В общем, живым остался Чапаев. И фильм вполне могут снять, только со счастливым концом.
— О-о! — Дарий закатил глаза и потер виски. — У меня мозги узлами завязываются. Бенедикт, что там у тебя? Давай, добивай!
— Предположение о том, что Василий Иванович Чапаев не утонул в реке Урал, высказывалось не раз, — сообщил танк.
— Урал? — встрепенулся Дарий. — Река называется Урал? Это совпадение?
— Нет, река называется по имени тех гор, где мы уже побывали, — пояснил Спиноза. — Она берет там начало. Так вот, согласно одной версии, раненого Чапаева сумели переправить через реку на деревянной створке ворот, но на другом берегу он все-таки умер. Его закопали в песок, а потом это место не смогли найти — река изменила русло. По другой версии, он получил пулю в затылок, когда еще только собирался зайти в воду. А кто-то даже якобы видел его через много лет после войны. Если верить этому свидетельству, Чапаев, переплыв Урал, где-то отлеживался, а потом отправился к командующему фронтом. К тому времени Чапаев уже числился в списках геройски погибших, и было принято решение использовать его в качестве легенды. Отважно сражался, бил врагов, и хоть и погиб, но не дался им в руки. Чем не пример для подражания? Логика, может быть, и непонятная, но вот такая была версия. Чапаев сменил фамилию и жил где-то в глуши, а потом кому-то проговорился.
— Действительно непонятная логика, — согласился Дарий. — Наоборот бы, объявить, что герой спасся и готов и дальше бить захватчиков.
— Он не захватчиков бил, — сказал Спиноза. — Это была гражданская война, война так называемых «красных» и «белых», в одной стране. В ней победили «красные» — та сторона, за которую воевал Чапаев. Хотя, как потом оказалось, победа принесла больше бед, чем могло принести поражение. Правда, мнения тут разные, и если перечислять все аргументы «за» и «против», то…
