В малом зале повисла звенящая тишина. И Лодин Ретеха сдался.
— Да!.. — выдохнул он. — Чаргон пошлепал к «Пузатику»…
— Приятно иметь дело со здравомыслящими людьми, — прокомментировал Тумберг это заявление и повернулся к одному из оживившихся окружников: — Оформляй как положено, а мне пора.
Он встал и, внутренне торжествуя и ловя на себе восхищенные взгляды коллег, прошествовал к выходу из зала. Шерлок Тумберг не считал себя слишком уж тщеславным, но те чувства, которые он сейчас испытывал, были ему очень приятны.
Теперь можно было особенно не спешить — грабитель никуда с «Пузатика» не денется. Доложить Вентору Манжули. Плотно пообедать. И отправляться в путь, чтобы поставить финальную точку.
Вернувшись в свой кабинет, Тумберг первым делом отчистил стол от пролитого кофе, а вторым — связался с начальником сектора.
— Я верил в тебя, Шерлок, — проникновенно сказал полковник, выслушав подчиненного. — Спасибо, что не подвел! Мы все гордимся тобой! Скажу тебе честно: я и твой отец в молодые годы, в Зеленом Заозерье, не только печенку тренировали, но и очень сложные дела раскручивали — однако ты нас превзошел. Вот что значит хорошая наследственность и правильное воспитание! Бери кого-то в подмогу и догоняй пузатого. А для городских я семинар проведу, чтобы знали, как нужно работать. И пусть разбираются с бизнесом этого Чаргона… Хотя нет — разбираться будем мы, а не городские.
Уложив все необходимое в сумку, Шерлок позвонил в третью дежурную бригаду, постсержанту Дунго Коваржеку. Услышав, что речь идет о визите на «Пузатик», командир бригады вызвался лично сопровождать Тумберга и помогать ему в поимке грабителя. Коваржеку хорошо запомнилось общение с капитаном Макнери, и он с удовольствием вновь хлебнул бы замечательного коньяка «Арарат». Шерлок не имел ничего против такого напарника и, договорившись с Коваржеком о времени отправления в космопорт, где парковался полицейский глиссер, с легкой душой пошагал в столовую.
Коллекционер Никл Цукан мог вздохнуть с облегчением.
Глава 4. Вор должен сидеть в тюрьме!
Быть может, старая тюрьма центральная
Меня, парнишечку, по новой ждет…
Из песни Темных веков.
Скандре Велкин был преуспевающим коммерсантом и примерным семьянином. Но и самый примерный семьянин не всегда может устоять перед соблазнами. А соблазнов в жизни Скандре было немало. Они буквально набрасывались на него, стоило только коммерсанту выйти за порог собственного дома и отправиться по делам. Однако Скандре обладал сильной волей, и ему удавалось отбиваться от этих нахалов, пытавшихся совратить его с праведного пути. Но это касалось только пребывания в родном Ковхаре — городе, раскинувшемся в зеленой долине на самом большом континенте планеты Кадамура в системе Сурутусы. Как уже не раз замечал Велкин, его сила воли уменьшалась прямо пропорционально расстоянию, отделявшему коммерсанта от дома. И если речь шла о расстояниях межзвездных, то эту силу он уже обнаружить в себе не мог. Вот так и получалось, что, пребывая вдали от жены, Скандре всегда находил возможность посетить лупанарий. Разумеется, он вовсе не считал эти посещения супружеской изменой. Ведь что такое лупанарии? Заведения, предназначенные для удовлетворения определенной потребности. Заплатил — удовлетворил. Никому же не приходит в голову считать супружеской изменой посещение ресторана, где клиент удовлетворяет свою потребность в еде блюдами, приготовленными не его, клиента, женой, а кем-то другим.
Такие рассуждения благотворно влияли на состояние совести Скандре Велкина, и она помалкивала, даже не пытаясь что-то сказать. Именно поэтому, совершая деловые визиты в другие планетные системы, Велкин старался наиболее эффективно использовать возможность тесно пообщаться с представительницами древнейшей профессии. И не только в лупанариях, но и в пути, на борту дальнолетов. Услуги этого подвида камелий стоили недешево (поскольку заниматься таким специфическим предпринимательством на борту космического транспорта было запрещено), не на каждый дальнолет они попадали, и неофициальный заказ следовало делать очень заблаговременно. Особенно это касалось «Пузатика». Но в этом-то и состояла вся прелесть! Там пассажиров обслуживали особенные камелии, которых бесперебойно поставлял Ольшан Чаргон — не в том смысле, что у них там все как-то иначе было устроено, а в том, что они умели доставлять клиентам блаженство поистине невероятное. Прямо-таки запредельное. По слухам, девицы предприятия «Нега» были обучены тайным ласкам древних циналиев с Брунагамии. И успешный коммерсант Скандре Велкин мог иногда позволить себе такое удовольствие. Оплачивая его, естественно, из тех средств, о которых его супруга и ведать не ведала. Да, деньги были немалые, но удовольствие того стоило!
Сев на дальнолет на Кадамуре, Велкин с нетерпением ждал, когда же его заказ будет исполнен. Ему сообщили, что это случится (если все пойдет хорошо) только через несколько часов после отправления «Пузатика» с Селеби. В ожидании божественных утех сорокапятилетний кадамурец баловал себя коктейлями в барах да просмотром всякой эротики по унивизору — дабы поддерживать соответствующую настроенность. Ну, любил он это дело, что тут попишешь, и жены ему было мало. Хотя никаких претензий по данной части он к ней не имел. Так уж устроены многие половозрелые сапиенсы, и нет в этом их вины…
И вот он настал, желанный миг! На комм Скандре поступило условное сообщение, и он выключил унивизор и полез в шкаф и холодильник, где ждало своего часа купленное в баре угощение. Расставил на откидном столике вино и сладости, снял блокировку с двери своей каюты, выключил верхний свет и принял позу нетерпеливого ожидания.
Она вошла… вся в длинном и разноцветном… с прикрытым платком, несомненно, прекрасным лицом. Села напротив. Велкин налил вино в бокалы и уставился на космическую бабочку, гадая, с чего же она начнет. А камелия высвободила рот из-под платка, залпом осушила фужер дорогущего манданского вина урожая восемьдесят шестого года, которое нужно медленно смаковать, и сказала негромким, но явно мужским голосом, да еще и слегка шепелявя:
— Тут такое дело, господин клиент: замена получилась, ты уж извини. Понимаешь, мне нужно было по-быстрому из Динтина слинять, а других вариантов не нарисовалось.
Велкин изображал изваяние с открытым ртом и фужером в руке, а тот, кого он принимал за жрицу нездешней любви, продолжал, хлебнув еще вина прямо из длинного горлышка изящной бутылки:
— В принципе, ты и со мной можешь… Я уж как-нибудь перетерплю… Мне деваться-то некуда… Но если тебя такой вариант не устраивает, могу предложить кое-что другое.
Хоть Скандре и был шокирован, ошеломлен, ввергнут в ступор и состояние соляного столпа, коммерческая его жилка продолжала исправно функционировать.
— И что именно? — сумел выдавить он из себя.
— О, сразу видно делового человека! — удовлетворенно кивнул тот, кто прикидывался космической бабочкой.
Впрочем, уже не прикидывался — обеими руками оттянул платок от щек, откинул его на затылок, и взору Велкина предстала блинообразная, смуглая (похоже, от загара) физиономия с коротким мясистым носом, крупными губами и округлым подбородком. Нижняя губа мужчины лет тридцати пяти — сорока была оттопырена, что придавало его лицу какое-то высокомерно-презрительное выражение. А когда он улыбнулся, показав мелкие ровные зубы, Скандре стало понятно, что перед ним опасный хищник, которому лучше не перечить, если не хочешь нажить серьезных неприятностей. Волосы у хищника были черные, курчавые и жесткие на вид, они закрывали уши и полукольцами обрамляли лоб, гармонируя с широкими бровями.
