Обер толкнул Шерлока в бок и прошептал:
— Молодец капитан! Как ловко подвел к тому, что нам здесь предстоит жить и умереть…
А Макнери с пафосом закончил:
— Так будем достойны наших внуков и правнуков и возьмемся за дело! За наше общее дело!
Капитан вскинул руки над головой и подался вперед, чуть не сверзившись со стола, ожидая восторженных воплей и бурных рукоплесканий.
Но услышал совсем другое. Сидящий в двух десятках метров от него сухонький старикашка в чопорном беспросветно черном костюме — берсиец, судя по вертикальным зрачкам и вогнутому лбу, — расправил узкие плечи, выставил острую бородку и закричал отнюдь не восторженно и так громко, что даже прибой, казалось, испуганно притих, а туша дальнолета попыталась погрузиться в песок по самую верхнюю палубу:
— Не надо тут демагогию разводить, капитан! Весь Межзвездный Союз нам сейчас не завидует, весь Межзвездный Союз нас уже похоронил! Вот так! И вы это прекрасно знаете! — Он набрал побольше воздуха в свою впалую грудь и продолжал верещать: — И где сказано, что пассажиры обязаны работать? Это дело экипажа! Уходя в рейс, вы взяли на себя ответственность за обеспечение нашей безопасности и доставку в пункты назначения! А вы мало того что доставили нас не туда, так еще и заставляете работать! — Он умолк, переводя дух, и по берегу пронесся шумок голосов — то ли одобрительных, то ли нет. — Нет уж, капитан, работать будет ваш экипаж, потому что это не пассажиры для вас, а вы для пассажиров! А мы все еще считаемся пассажирами, потому что рейс не окончен. И в данном случае, неважно, по какой причине. Если кто-то добровольно согласится работать, это другое дело. Но принуждать вы не имеете права! А вот я имею полное право целыми днями купаться и загорать, а потом получать свой ужин. Равно как и завтрак, и обед!
Он замолчал, и сквозь звон в ушах, возникший от криков берсийца, Макнери вновь услышал, как умиротворенно пошумливает прибой. Капитан навис над краем стола и направил на старика указательный палец.
— Вы сами сказали, что продолжаете оставаться пассажирами. А пассажиры во время рейса обязаны — подчеркиваю: не могут, а ОБЯЗАНЫ — выполнять все распоряжения капитана космического судна. Вы что, не читали «Права и обязанности»? Они на стенке в каждом коридоре! Там, между прочим, и форс-мажор упоминается. Так что демагогию как раз не я развожу, а кто-то другой. — Голос его стал жестким: — Пока рейс не окончен, решения тут принимаю я, и только я. А те, кто с этими решениями не согласен, будут считаться сошедшими с борта, и могут удалиться в любом направлении. И не надо устраивать истерики насчет принудительного труда. Трудиться каждый будет для своего же блага. Вместе с другими. И подчеркиваю: по мере собственных сил! Вас, уважаемый господин, никто не будет заставлять камни ворочать. Но, скажем, полить из лейки грядку вы вполне в состоянии. Или не так? Не отвечайте, дискуссию мы тут разводить не будем, нам делом заниматься нужно. Повторяю, — Макнери выпрямился во весь свой гигантский рост, — решения здесь принимаю я! Но это не решения самодура. Я открыт для советов и подсказок и всегда готов выслушать убедительные аргументы «против». Мы здесь будем заниматься общим делом, и работать не на кого-то, а на себя!
— Молодец! — вновь восхищенно прошептал Уир Обер. — А то «выборы», «демократия»…
— А деньги за б-билеты нам вернут? — раздался чей-то очень нетрезвый голос. — И мор… моральный ущерб копнемси… конпемси… компенсируют?
Капитан, приставив козырьком ладонь ко лбу, взглядом нашел любопытствующего. Это был крупный мужчина в расстегнутой на груди пятнистой желто-красной рубахе, сидящий в обнимку с полупустой бутылкой.
— Вопрос не ко мне, — сухо сказал Макнери. — Вернемся — обратитесь к руководству Космофлота… если к тому времени не передумаете.
— Каковы шансы на то, что дальсвязь удастся восстановить, — поднялся с места другой мужчина, подтянутый и трезвый. — Я профессор Квамосского университета, возвращаюсь с Моледы, там был симпозиум как раз по проблемам дальсвязи. Подключайте меня, попробую помочь.
— Отлично! — обрадовался Макнери. — После собрания подойдите сюда, вас отведут к аппаратуре.
— Какой конкретно план действий вы предлагаете, капитан? — раздался из задних рядов чей-то бас.
Макнери собрался было ответить, но в этот момент в ненавязчивый шумок прибоя вплелись другие звуки, раздавшиеся у него за спиной. Очень характерные звуки, и очень странные для этой планеты. Быстро нарастающий гул моторов.
Капитан обернулся так резко, что вновь чуть не свалился со стола.
Из-за недалекого пригорка один за другим выскочили три приплюснутых серых силуэта, освещенных идущим на снижение солнцем.
— Танки!.. — взвился над собравшимися истошный женский голос.
Глава 7. «Броня крепка…»
Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана…
Из считалки Темных веков.
Остолбеневшему Шерлоку Тумбергу не пришло в голову ничего, кроме банальной мысли о приговоренном к смертной казни, которому в последний миг сообщили о помиловании. Потому что он сразу узнал в этих крупных боевых машинах с длинными орудийными стволами танки серии «Трицератопс» — основные бронеходы вооруженных сил Межзвездного Союза. А значит, это была вовсе не неизвестная планета! Возможно, армия использовала ее как полигон… Впрочем, неважно — главное, экипаж и пассажиры «Пузатика» из робинзонов вновь превращались в обычных жителей разных миров. И кое-кто, несомненно, подосадует, что приключение так быстро кончилось…
Танки, замедлив ход, продолжали приближаться к песчаной полосе, но никто навстречу им не бросался. Наоборот, самые осторожные начали отползать подальше, к воде, а кое-где раздались испуганные возгласы. Тумберг невольно потянулся к сумке, в которой лежал возвращенный ему пистолет, но тут же опомнился: что его пистолет против танка? Хотя постсержант Коваржек уже не только вытащил из кобуры свой «ПП» (тоже возвращенный), но и, пригибаясь, оббегал скопление расположившихся на песке пассажиров, намереваясь зайти к танкам сбоку. Макнери замер на столе, не отрывая взгляда от «трицератопсов», а его первый помощник Элвис Коста достал комм и сдавленным голосом торопливо сказал:
— Кватти, врубай силовуху! Возможен обстрел!
Танки, перестроившись в линию, уже подкатили к песку и вдруг почти одновременно остановились. Через несколько томительных мгновений, прошедших в полной тишине (если не считать шороха прибоя), из верхнего люка среднего бронехода по грудь высунулся светловолосый мужчина с короткой армейской стрижкой. На нем был серый комбинезон — будь здесь Дарий Силва и Тангейзер Диони, они бы сразу узнали родную форму. Мужчина помахал рукой собравшимся на берегу, и Макнери с величайшим облегчением выдохнул со стола:
— Ну вот и спасение, господа!..
Танкист сразу определил по синему кителю и позиции, кто тут главный, и громко спросил:
— Что стряслось, капитан? Как вас занесло в Пузырь?
