Гусев тихо присвистнул и полез в карман за сигаретами, Саня еще глубже осел в кресле, а у Сергея похолодело в животе. Кажущаяся случайность оборачивалась предопределенностью, о которой никто из них никогда не ведал ни слухом ни духом. Вольные, ни от кого не зависящие создатели собственного бытия на деле являлись только фигурами на шахматной доске. Участниками давным-давно начатой кем-то или чем-то игры, чьи ходы, оказывается, были просчитаны и предсказаны с самого начала…
– Другое дело, – с грустью продолжал Ольвиорн, – что никому из нас, магов, не ясен до конца точный смысл пророчества. Трактовать его можно по-разному. Понятно одно: ваше появление здесь означает, что все мы через какое-то время узнаем, есть ли у нас будущее или нет.
– Ого! – не удержался от восклицания Гусев.
Маг медленно кивнул:
– Да, именно так. Еще вчера, за ужином, я прощупывал вас – мне просто интересно было: какие они, эти подземные мастера?… Мы довольно мало знаем о них, линии нашего бытия нигде не пересекались и не пересекаются. Любопытства ради я применил самое элементарное воздействие, вы – каждый из вас – просто не могли ему не подчиниться… Но вы не подчинились. Вы не поддаетесь нашей магии… Впрочем, это можно проверить, попробовать средства посильнее… Однако после ваших слов, уважаемый Сергей, я почти убежден, что Мерлион имел в виду вас. Он уже тогда видел все, что случится, он уже тогда видел вас – тысячи лет назад.
И вновь Сергею стало холодно. Одно дело – читать туманные катрены Нострадамуса, которые намекают на какие-то не относящиеся к тебе события. И совсем другое – услышать от странствующего мага, что древний маг – первый Великий Маг – Мерлион узрел в своих видениях именно тебя и говорил именно о тебе. Это казалось совершенно невероятным, но Сергей вновь подумал о том, что последние события радикально изменили его воззрения на невероятное.
Он собрался было задать вопрос Ольвиорну, однако его опередил Гусев.
– А что там, в этом пророчестве? – спросил он, вновь теребя одной рукой край скатерти, а в другой продолжая держать так и не прикуренную сигарету. – Можете нам сказать?
Маг взглянул на него и медленно начал говорить, чеканя каждое слово. Словно читал невидимый текст.
– И случится в год, когда явятся пришлые, угрожая, и расположатся возле гор, неподалеку от Небесного Огня, и срок назначат окончания мира, конца времен. Придут иные, издалека, видящие разные лики зла, услышавшие песню, еще не спетую, и вновь придут, силе слов неподвластные, и знаков, и действий, и темный – их явит обманчивый лик. Ради спасения придут они, и будет встреча возле гор. Вижу: померкло светило. Занесен меч, и мир под мечом. Вижу: ниспровергнет радость печаль. И падет меч. Так вижу. Сквозь воды времени – свершится.
– Да-а… – озадаченно протянул Гусев. – Понять трудновато. Кроссворд какой-то…
– А можно повторить? – попросил Сергей.
Маг Ольвиорн вновь медленно, с нажимом, произнес те же слова. Каждое из них, взятое само по себе, было вполне понятно, а вот общий смысл ускользал. Вернее, даже не смысл, а итог пророчества. Сергей так до конца и не уяснил, предвещает ли пророчество гибель этого мира или все-таки нет. Он вновь обратился к магу:
– Вы не могли бы пояснить, уважаемый Ольвиорн?
– Да, конечно, – ответил маг, запахивая плащ, словно ему стало холодно солнечным теплым утром. – Пояснений и толкований существует великое множество, и вот наступило время, которое покажет, кто правильно понял слова Мерлиона, а кто заблуждался. И дай бог, чтобы правы оказались верящие в дальнейшую жизнь, а не во всеобщую гибель.
– Явятся пришельцы, угрожая, разместятся у гор, неподалеку от Небесного Огня… – повторил Сергей слова пророчества. – О ком это? Они уже действительно явились?
– Да, – помедлив, ответил Ольвиорн. – Именно так. Истину знаем только мы, странствующие маги, хотя кое-какие слухи уже поползли.
«Вот о чем говорил Гортур, – сообразил Сергей. – Пришельцы вмешались в дела подземных мастеров, и те решили обратиться за помощью – вот как подумал о нас старший мечник…»
– Кто эти пришельцы? – спросил он. – И чем они угрожают? У них есть какое-то мощное оружие?
– Они тоже, как и вы, не из нашего мира. Называют себя скоддами. Их убежище действительно находится неподалеку от Небесного Огня, но нам туда не проникнуть – их магия не поддается нашим заклинаниям. У них другая магия. Мы наблюдаем за ними с тех пор, как только узнали об их появлении, однако ничего не можем поделать. А угрожают они… – маг вздохнул и сгорбился в кресле, – угрожают они Черной Маской Смерти. Когда Маска откроет глаза – наш мир превратится в прах…
– Господи, что за чертовщина? – сдавленно произнес Гусев и тут же вскинулся: – Так действовать же надо, не сидеть сложа руки!
– Мы пытаемся, но пока ничего не выходит.
– А вы знаете, когда эта Маска должна открыть глаза? – подал голос Саня Веремеев.
– Ровно через год после появления скоддов – это нам известно абсолютно точно. А они появились семь декад назад.
– Но зачем им это нужно? – спросил Сергей. – Я еще понимаю – завоевать, поработить… Но уничтожить… Зачем?
Маг опять вздохнул:
– Они переходят из мира в мир, уничтожают миры и питаются энергией уничтожения, распада. И жиреют, тучнеют, набираются новых сил…
– Фантастика… – ошеломленно пробормотал Лукин. – Значит, если в пророчестве Мерлиона говорится именно о нас, мы встретимся со скоддами?
– Думаю, так и будет, уважаемый Сергей.
Лукин переглянулся с товарищами. Вид у них был такой же растерянный, как, наверное, и у него самого.
«Хорошенькая книжка получается, – подумал он. – Веселая. Если бы еще и с хеппи-эндом…»
– Давайте пройдемся по пророчеству, – предложил он, обращаясь к Ольвиорну. – Пришельцы уже явились и назначили срок гибели мира. Потом говорится про нас: придут издалека, услышат песню. А дальше?
– И вновь придут, силе слов неподвластные, и знаков, и действий, и темный – их явит обманчивый лик.
– Почему – «вновь»? – спросил Сергей. – То есть мы уйдем отсюда и вновь вернемся? Так? Что такое «темный»? А «обманчивый лик»?
– Да, возможно, вам суждено покинуть нас и опять вернуться, – ответил Ольвиорн. – Может быть, прямо сейчас. Вы говорите – какая-то непонятная сила, падение в яму. Возможно, все повторится: вы вернетесь к себе, а потом опять провалитесь. «Темный» – одно из самых «темных» мест. – Маг невесело усмехнулся своему каламбуру. – И насчет «обманчивого лика» тоже непонятно. Следующую фразу можно толковать двояко: «Ради спасения придут они, и будет встреча возле гор». Ради чьего спасения? Своего собственного спасения или спасения мира? Я, безусловно, предпочел бы второе толкование.
– Будет встреча! – Гусев стукнул кулаком по столу. – Думаю, их магия на наши гранаты не распространяется. Допустим, человека можно заколдовать, но оружие…
