– Уолтер, скажите, это тяжело – до Марса лететь? Я вот фильм ваш когда-то смотрел, американский, «Аполлон-тринадцать» называется. Видели?
– Видел. И не один раз.
– Ну и как он вам?
Уолтер Грэхем пожал плечами:
– Нормальный фильм, не хуже и не лучше других. Взяли факты, только далеко не все, промыли, добавили всякие семейные сценки – как приправу, кое-что домыслили, кое-что переделали. Перемешали с текстом – и получилось вполне съедобное варево. Превратили воду в вино – обычное дело.
– А меня, помнится, этот фильм очень впечатлил, – задумчиво сказал Сергей. – Не знаю, что там домыслено, но факт, что они летели к Луне. И что не долетели, то есть не сели туда – тоже факт. Меня сама ситуация потрясла: терпят аварию за тысячи километров от Земли, видят Землю, могут общаться с Землей, – но помочь им никто не может… Хрупкий космический аппаратик, вокруг пустота – и ничего нельзя поделать… Нет, не могу я толком объяснить… Не знаю… Одно дело – попасть в такую переделку на Земле, а другое – там… – Сергей передернул плечами. – Мне кажется, я бы не выдержал, сломался бы психологически… Вас не давило, что вы совершенно одни в этой пустущей пустотище, в крохотном кораблике?… И ведь не день, не два – месяцы!
– Собственно, почти весь перелет я провел… м-м… отключенным от активной жизнедеятельности, – сказал Грэхем. – А возле Марса думалось уже совсем о другом. Но вообще я вас понял, Сергей. Однако тут надо иметь в виду, что психологическая подготовка к полету у нас занимала не меньше времени, чем физическая и техническая. И у экипажей «Аполлонов» с этим тоже был полный порядок. Им, собственно, и некогда было самокопанием заниматься, потому что работы было по горло. Если такие мысли и приходят в голову, то уже потом, на Земле. Вы ведь не философствуете насчет жизни и смерти, когда идете хватать вашу клиентуру? Вы просто делаете свое… – Ареолог не договорил, потому что за их спинами раздался крик:
– Серега! Уолтер!
Кричали от постоялого двора, и Сергей узнал голос Сани Веремеева.
– О-го-го-о! – встав и повернувшись в ту сторону, где горели фонари, крикнул он в ответ.
Грэхем тоже встал и поднял с земли свой расстеленный плащ. Снизу, от реки, донесся громкий всплеск – то ли рыба ударила хвостом, то ли баловалась местная Несси.
– Наверное, вы правы, Сергей, – произнес ареолог. – Чему быть – того не миновать. Надо принимать все как есть, а там видно будет. И насчет психологии вы вовремя сказали. Попробую адаптироваться, а не противостоять.
– Вот и отлично, – улыбнулся Лукин. – Покончим со скоддами – и отпустит нас Марсианский Сфинкс на все четыре стороны. А может, еще и как-то поощрит. Баксов подкинет.
Они направились к постоялому двору и на полпути встретились с Саней Веремеевым и Ральфом Торенссеном.
– Блин! – сказал Саня с чувством. – Я в нашу комнату – тебя нет, к сторожу – головой мотает, долдон! Не мое, говорит, дело, докладывать, кто куда пошел. Каждый, говорит, волен идти туда, куда ему нужно. Цицерон, блин! Депутат! Вы бы хоть предупредили. Мало ли что? Элька спать пошла, Гусек глаз на ту девчонку, которая с мамашей, положил, ни на что не реагирует…
– Ладно, Санек, не части, – сказал Сергей. – Бери пример с Ральфа, он же не выступает. А мы с Уолтером подышали воздухом перед сном и пообщались. Не каждый день доводится общаться с самым настоящим американским астронавтом. Это, оказывается, астронавты, Санек. Они прямо с Марса сюда попали.
– Понятно, – как-то неуверенно произнес Веремеев и слегка ткнул в бок стоящего рядом молчаливого Торенссена. – Только вас не трое, а пятеро на Марс летело, да? Еще двое на Марсе остались. Верно?
Ральф ничем не показал, что расслышал этот вопрос, а Грэхем, озадаченно помолчав, подтвердил:
– Верно. Выходит, мои коллеги уже поделились с вами информацией? За кружкой пива.
– Я тут совершенно ни при чем, – пробурчал Торенссен. – А Элис…
– Элис тоже ни при чем, – перебил его Саня. – Никто мне ничего не говорил. Это мне сегодня ночью приснилось. То есть сам сон не запомнился, там много чего было, а запомнилось, что вы прилетели с Земли к Марсу, и вас на корабле было пятеро.
– Чего ж не сказал? – спросил Сергей.
– А зачем мне свои сны рассказывать кому-то? Ты же не толкователь сновидений, не сонник. Ты же мне свои сны не рассказываешь, правильно? Это Фрейду сны рассказывали.
– Нас действительно было пятеро, – сказал Уолтер Грэхем. – И знать вы этого никак не могли. Командир остался на орбите, а Майкл в лагере, у котлована. Правдивые сны здесь снятся, однако.
«И драконы водятся замечательные, – мысленно добавил Сергей. – Такие же, как когда-то на Марсе, судя по плиткам, что америкосы откопали. А ошейники у них – с Древнего Востока. Из школьного учебника. С Земли. Бредовый какой-то набор получается…»
Он попытался вспомнить, а что снилось сегодня ему, и что снилось вчера, но не смог. Хотя… Кажется, какие-то красные глаза… Нет, не сегодня – вчера. Красные глаза, похожие на глаза дракона Волкобоя.
«Хорошо разглядывать лабиринт сверху, – подумал он. – Когда ясно видны все тупики и проходы, и можно без особого труда наметить путь к выходу или к центру. Но каково бродить по этим коридорам, когда вокруг только сплошные стены, стены, стены…»
Ни о чем больше не разговаривая, они вчетвером вернулись на постоялый двор. Из столовой по-прежнему доносились громкие голоса и стук пивных кружек, хотя народу там, судя по звукам, кажется, поубавилось. Заходить туда они не стали, а поднялись на второй этаж и разошлись: Уолтер с Ральфом к себе, а Сергей и Саня – в комнату по соседству.
Гусева в комнате не было. Сергей вспомнил, что Саня говорил что-то о девчонке с мамашей и, стягивая берцы, спросил:
– Так что, Геныч, говоришь, на охоту остался?
– Ага, – подтвердил Веремеев, энергично взбивая подушку. – Уставился на нее, от меня отмахивается. Но там, думаю, дохлый номер: и мамаша настороже, и прислужники бдят. Не обломится Гуську, это не в нашей «Лилии» девочек снимать.
– Однако же не отступает, – заметил Лукин. – Может, налаживается все-таки контакт?
– Может, и налаживается. – Саня сбросил одежду на табурет, повалился на кровать и с наслаждением потянулся. – Уф-ф! Наконец-то отдохнет моя задница. Я тебе вот что скажу, Серега: на «мерсе» или даже поганом «жигуле» гораздо удобнее ехать, чем на этой живой лошади.
– Спору нет, – сказал Сергей и тоже улегся. – Хотя лошадь, в принципе, неплохо. Если только впряжена в мягкую карету, и ты именно в карете. Свет тушить будем?
– Да нет, а то еще Гусек лоб расшибет в потемках. Опьяневший от страсти. – Саня весело хрюкнул и еще раз потянулся. – Э-эх, ладно, буду спать. Может, еще чего интересное приснится.
– Расскажешь, если приснится.
Саня вдруг приподнялся на локте:
