– Положительно. Мы же с тобой в Стрельне тренировались, – напомнил Минц. – Но ты мне объяснишь, как собираешься действовать.
– Объясню, только потом. Времени у нас, думаю, будет достаточно. Пока ни о чём не спрашивай. – Озирский встал и накинул куртку. – Анна Трофимовна, мы ненадолго сходим в церковь. Я ребят приведу, и все вместе пообедаем. Ладно? – Андрей, опираясь ладонью о печку, заглянул за цветастую занавеску, к хозяйке. – Вы уж извините, мы скоро.
– Сынки, вы уж долгонько-то не задерживайтесь – у меня всё сейчас поспеет. Да и старик рассердится, коли обед запоздает…
* * *
Грузовик они нашли почти сразу же, приехав в райцентр на двух смирнейших конягах, который Озирский всю дорогу костерил за тихий нрав и отсутствие острых ощущений. В благодарность за пригнанных меринов какой-то чин районного масштаба разузнал, когда отсюда идёт транспорт в сторону Ленинграда. Более того, он не поленился сбегать и договориться с водителем. Андрей почти всё время молчал, то ли обмозговывая детали плана, то ли переживая из-за неурочного отъезда. Разумеется, ничего объяснить ни старикам-хозяевам, ни членам съёмочной группы он не мог, а просто сослался на неотложные служебные обстоятельства.
Озирский тоже был с рюкзаком, в том же камуфляжном костюме. Сидя на крыльце раймага, он, не переставая, курил и писал прутиком на земле какие-то слова, которые тут же стирал подошвой сапога.
В шесть часов вечера подъехал ЗИЛ с крытым кузовом. Рыжий длинный парень, выпрыгнув из кабины, сообщил, что едет не до Ленинграда, а до Тосно, что по Московской ветке. А уж оттуда пусть они сами добираются – это очень просто. Парень через каждое слово смачно матерился, но его будущих пассажиров это не смущало.
В кузове стояли ящики, всю дорого ползающие туда-сюда по днищу. Озирский уселся прямо у кабины, закрыл глаза и задремал. Минц, тоже отчаянно зевая, слушал, как по брезенту кузова скребут ветки, но заговорить не решался – боялся нарваться на отпор. Так Саша страдал почти всю дорогу, пока Андрей наконец-то не соизволил заговорить.
– Сашок, понимаешь ли, тут дело больно деликатное… Я бы давно всё объяснил, но не хочу подставлять даму. – Андрей пощёлкал пальцами. – Сам знаешь, что это всегда создаёт лишние трудности.
– Дама? – почему-то удивился Минц. – Какая дама? Там, вроде, одни мужики были…
– Моя старая знакомая, – пояснил Андрей. – Я на неё, конечно, надеюсь, но нацело поручиться, понимаешь ли, не могу. Вдруг она не захочет вписываться в эту историю? Ведь если Сакварелидзе посадят, она потеряет всё. Мало кто захочет так рисковать, и я не смогу настаивать. Имею право только нижайше её просить. Возможно, эта особа спустит меня с лестницы. Мы ведь давно не виделись, да и расстались не лучшим образом.
– Это – твоя бывшая любовь? – До усталого Минца что-то начало доходить. – А какое отношение она имеет к Сакварелидзе?
– Прямое – это его жена, – обхватив руками колени, буднично ответил Озирский.
– Жена? Ты близко знаком с женой Зураба? – Саша был потрясён до глубины души. – Вот это да! И долго вы с ней встречались?
– Да нет, не очень, – уклончиво ответил Андрей, утрамбовывая свой рюкзак. – Она мне понравилась сразу, но хотела серьёзных отношений. Тогда ещё была жива Ленка, и Арина не давила на меня. А когда я освободился, решила взять быка за рога. Она привыкла своего добиваться. Как говорится, если чего решила, то выпьет обязательно. Порядочная девчонка, невинная была. И я себя мерзавцем чувствовал, а сделать ей предложение почему-то не мог. Вроде бы, даже побаивался. Знал, что безответной, покорной, как Ленка, она никогда не станет. Ты в курсе, как я с Наташкой обжёгся, хотя в ней был на сто процентов уверен. Теперь на воду дую, особенно из-за детей. Своих у Арины нет, она сама ведёт себя, как маленькая. Вряд ли она будет хорошей матерью для чужих отпрысков. Просто пока не хочет об этом думать, а у меня такого права нет. Странная история – в ней только психоаналитикам разбираться. Арине, наверное, другой муж нужен, этакий подкаблучник. Не знаю, как она там своим бандитом командует. Но, думаю, она его крепко за одно место взяла. Да и за горло – тоже…
Грузовик мчался лесом, и грибной дух с отчётливым привкусом бензина заставлял сладко сжиматься Сашино сердце. Озирский же, тоже разволновавшись, улёгся затылком на свой рюкзак и принялся насвистывать залихватский мотивчик.
– Вы когда с ней виделись в последний раз? – заинтересовался Саша. Чужие любовные истории никогда не оставляли его равнодушным.
– Да какая разница? – огрызнулся Андрей, дрогнув длинными ресницами. Он скосил на Минца один глаз, наполненный дрёмой. И стал искать сигареты в кармане.
Вечерело, и нескончаемый лес становился всё более тёмным, таинственным. Минц уже не верил, что грузовик когда-нибудь вырвется в поле или на шоссе, а потом завиднеется в сером тумане город Тосно.
– Впрочем, припоминаю, – вдруг ответил Андрей, когда Саша этого уже не ждал. – Мы расстались в начале мая. После того, как я орден получил за банду Переверзева и по случаю тяжёлого ранения. Арина заявила, что ждать, пока я созрею, больше не будет. Она, конечно, девица экстравагантная, но то, что избранником окажется бандит-убийца… Сказать честно, я был в шоке. Но дело её, в конце концов. Видишь, теперь даже пригодилось… Бери, Сашок! – И Андрей протянул только что надорванную пачку «Мальборо».
Он, усмехаясь, смотрел на Сашу, и продолговатые глаза по-кошачьи светились в полутьме. Когда Андрей начинал в ударе корчить рожи, шарм его делался непобедимым. Минц прощал этому человеку то, чего никогда не простил бы никому другому – так повелось с тех времён, когда они занимались карате в подвале на Лиговке. Андрей был Сашиным гуру, которого надлежало безмерно уважать и беспрекословно слушаться. Кроме того, полтора года назад тот же Озирский спас Минцу жизнь, вырвал буквально с того света, по своим каналам раздобыв чудодейственное снадобье…
Андрей курил, и приятно пахнущий дым разбивался о брезентовый потолок кузова. ЗИЛ с рычанием вывернул на шоссе, оставив позади последние деревья. Саша подобрался к борту и выглянул наружу. За полем светились огни деревеньки, и совсем рядом гудел электровоз междугороднего поезда. Скорее всего, московского – значит, до Тосно уже недалеко.
– Андрей, может, нам порознь в город вернуться? Чисто на всякий случай, – предложил Саша, усаживаясь рядом с весело насвистывающим другом. – Негоже мелькать рядом, особенно сейчас. Мало ли, что наши клиенты предпримут перед своей операцией?
– Ты прав, Сашок. Безопасности, как и денег, много не бывает, – ответил Озирский, не меняя позы. – Мы выходим в Тосно. Ты садишься на электричку, прибываешь на Московский вокзал. Я ловлю следующую попутку и худо-бедно добираюсь до Ульянки.
– А твоя мама сейчас там? – зачем-то спросил Минц.
– Естественно. Где ж ей быть? Она теперь в своей комнате на Литейном почти не живёт. Мы же скоро переезжаем на Фонтанку, а пока пусть детки напоследок более-менее чистым воздухом подышат – из парка.
