– Впредь сперва глотку затыкай, а то нас обнаружат! – Он, тем не менее, доброжелательно смотрел на бывшего мастера спорта по греко-римской борьбе, который теперь подвизался в этой группировке. Потом повернулся к Сакварелидзе. – Мы с тобой, Зураб, ещё должны обмозговать то, что там записано. Честно говоря, я не ожидал, что Гюлиханов столь приближен к Горбовскому. Даже он признался, что работал на тёмную лошадку. – Ншан кивнул на Жунду, который бессильно свесился со стула. – Значит, думал, что Гюлиханов – человек Хаджиева, а не ментовской. Если правду сказать, мы все были лохами в этом случае. В свой тесный круг пускали случайных людей, были слишком доверчивы. И это просто перст Божий, что я до разоблачения Гюлиханова не успел договориться с Дмитрием о дате и времени переброски груза.
– Шеф, по-моему, нам пока фартит. – Зураб, проходя мимо Жунды, пнул его вытянутую вперёд ногу в мокром носке с дыркой, из которой торчал синюшный большой палец с жёлтым ногтем. – Да, он хотел спасти свою жизнь! – Сакварелидзе повертел голову Назара между ладонями, но тот оставался неподвижным. – Сразу же согласился прицепить «жучок» к куртке Алима, когда тот отправился на какую-то подозрительную встречу. Признаться, я тоже был потрясён, узнав правду. Но, согласись, мы должны быть благодарны Всевышнему. Ведь удалось узнать не только то, что Гюлиханов – агент Горбовского. Мы выяснили доподлинно, что в ментовке знают, а что – нет. Их досье, считай, у нас в руках.
– Надо, кроме Бога, ещё и Митю благодарить – за «жучок». У этой техники неограниченные возможности. В таком маленьком объёме заключена мощная сила! – Тёмные, глубокие глаза Ншана благоговейно засветились, и его лицо стало ещё красивее. – Куртка, как я понял по качеству звука, во время всей беседы висела в прихожей. Когда Гюлиханов под конец её надел, запись даже стала фонить. Так что теперь я точно могу дать Дмитрию гарантии, и ни в чём не погрешу против истины… Рафик! – позвал он Алмякаева. – Этого проверь… Если дышит – докончить, завернуть в брезент, к ногам камень – и в болото. Сегодня же следует ликвидировать и самого Гюлиханова. Он должен быть на Торжковском рынке – я вызвал его туда. Зураб, смотри, чтобы наверняка… Иначе – амба нам!
Сакварелидзе с сомнением покачал головой:
– Шеф, может, дать Гюлиханову ложную информацию? Пусть тащит на Литейный сведения о времени и месте переброски – разумеется, не настоящие.
– Он тоже не дурак, а Горбовский – тем более. – Ншан закурил «Винстон», блаженно прикрыв веки. – Если Жунда исчезнет, они обо всём догадаются. Ни один фраер не поверит, что этот слизняк не сдал подельника. Алим смоется, и нам будет его уже не достать. – Тер-Микаэльянц с сожалением посмотрел на Назара, покачал головой. – А мы ведь за руль хотели его сажать! Вот была бы картина маслом! Надо поискать замену у Дмитрия. Пусть он хоть за кого-то из исполнителей отвечает.
– Резонно, – согласился Сакварелидзе. – Ншан, – он назвал шефа по имени, что делал нечасто, – мы слишком лебезили перед Митей в последнее время. В конце концов, у него нет в городе монополии на торговлю оружием. Ему тоже следует бороться за клиентуру, а не выдвигать постоянно новые условия. Кто даст гарантию, что у него никто не ссучится? – Зураб помолчал, пристально глядя в глаза Ншану. – Если ты считает нужным убрать Алима, я готов. Разреши приступить.
– Ты сам? Или я что-то не понял? – удивился Тер-Микаэльянц.
– Именно. Не хочу никого ставить в курс дела. Кто знает, сколько вокруг таких же? – Породистое, с крупными чертами лицо Зураба было спокойно, непроницаемо.
– Ну, уважил, брат! – растроганно сказал Ншан. – Делай, как знаешь – только тебе я нацело верю. А завтра… нет, послезавтра, в воскресенье вечером, мы должны будем встретиться с Дмитрием, Додоновым и Кимом. Тогда и будет назначено время «Ч». Рафик, – обратил Ншан к Алмякаеву. – Убери тут! – Он указал на зубы Жунды и лужу его крови. – Да, кстати, он ещё дышит?
– Чуть-чуть, шеф, – отозвался борец. – Скоро сдохнет.
– Мне некогда ждать, – махнул рукой Ншан. – Кончай его. И чтобы здесь было чисто!
Алмякаев достал из-за пазухи тонкое, но длинное шило, рванул на Назаре рубаху, уверенно расправила пальцами левой руки кожу чуть пониже соска. Правой рукой, прицелившись, он уверенно ввёл шило между рёбрами, надавил на деревянную ручку. Жунда слабо вздохнул, три раза дёрнул щекой и затих. Расслабленное его тело повисло на верёвках, а челюсть отвалилась.
– Браво! – сказал Рафику Ншан. – Вывезешь его позже, ночью – слишком много глаз кругом. Зураб, ты ведь слышал запись?
– Даже не один раз, – лениво ответил Сакварелидзе. – По-моему, уже наизусть выучил.
Он надел тёмно-серый вельветовый пиджак, мельком глянул на себя в зеркало. Кареглазый шатен с размётистыми бровями, Сакварелидзе не носил усов и тщательно следил за своей внешностью. Тонкие губы с опущенными уголками выдавали его жестокий нрав, но лицо почти всегда оставалось спокойным, а движения – плавными, скупыми, выверенными. Зураб достал свой «браунинг», проверил патронник и снова запихал оружие в карман.
– Я всегда знал, брат, что у тебя нет слабостей, – Ншан, улыбаясь, смотрел на него. – Теперь и Горбовский станет менее самонадеянным.
– Давно пора было его высечь – для порядка, – согласился Сакварелидзе. – Я польщён твоей похвалой. Однако нельзя терять время. Надо уничтожить «крота», чтобы больше не портил корни.
– Не надо там стрелять, даже с глушителем, Зураб, – предупредил Ншан. – Почерк оружия останется, а это нам ни к чему. Работай пером, чтобы было похоже на обычную разборку. А Горбовский и так всё поймёт – не тупой. Я нашим партнёрам скажу, чтобы они тоже на лаврах не почивали. К моменту основной встречи, восемнадцатого числа, вокруг нас должно быть стерильно. А о Киме и его брате в ментовке слишком много знают. Для меня это новость.
– Может быть, Ниндзя лучше сюда не ехать, и верняка прислать? – Сакварелидзе остановился около двери. – А самому там, у себя остаться? Как бы его здесь не зашухерили, и нам отвечать не пришлось.
В доме напротив, где была башенка, уже засветились окна. Из мокрого сада пахло землей, травой и флоксами. Невдалеке простучали колёса поезда, и Зураб машинально повернул в ту сторону голову.
– В город, – определил он. Потом уточнил: – Гюлиханов точно будет на рынке?
– Да, я приказал без десяти восемь завести его в тарный склад. Туда и иди – сразу, не мешкая. Он ведь тоже даром жизнь не отдаст…
– Да, а с Журбаевым что думаешь делать? – вспомнил Зураб. – Он же тоже с Алимом дружбу водил. Проверить его?
– Пока понаблюдаем, а там видно будет, – не очень уверенно ответил Ншан. – Похоже, его в тёмную пользовали. Но, конечно, надо ухо востро держать с ним, глаз не спускать. Ладно, Зураб, не думай о нём сейчас. У тебя работа важная, и все силы отдавай ей. Удачи тебе! – Ншан обнял друга, и они расцеловались. – Что же касается Кима, то он не любит перепоручать важные дела. Ну, характер такой, понять нужно. Да, и продажа нам «Хонд» – не единственное дело Ниндзя в Питере. Другие его контракты нас не касаются.
