Мы решили пойти короткой дорогой и сразу же поверили в исключительную кровожадность Дины, в её властолюбие и манию величия. Но истинная вурдалачка не станет мёрзнуть в переулке, дрожать, обхватив себя руками за плечи, переступать с ноги на ногу и пошатываться. Вытирать глаза скомканным платочком и ждать, ждать, ждать.
Интересно, почему Дина спланировала свидание именно здесь, а не в гостинице или в баре? Что за новая тайна, о которой мы не имеем представления, хотя допросили всех родных и многих знакомых Дины? Наверное, она не хочет, чтобы её с этим человеком видели вместе. Деловую встречу можно устроить в офисе. Значит, здесь опять дела сердечные. Но все любовники имели возможность пригласить Дину в ресторан – с другими она просто не имела дела. В чём тогда фишка? Пока не разберусь, не уеду. Но в агентство нужно позвонить, иначе мужики там с ума сойдут.
Не успела я взять трубку «соты», как услышала шум мотора и втянула голову в плечи, одновременно пытаясь рассмотреть приближающуюся машину и спрятать своё лицо. Со стороны Большого Строченовского переулка прикатил белый «Мерседес», как мне показалось, пятисотый. Он затормозил, вкрадчиво шурша шинами по вымытому дождём асфальту.
Дверца открылась, и из автомобиля вышел невысокий темноволосый человек в кремовом стильном плаще и цветном кашне навыпуск. «Мерс» тут же нырнул в темноту и скрылся за углом ближайшего дома, но я уже не обращала на него никакого внимания. Сознание ещё не успело среагировать, а подсознание послало мощный импульс в мозг. Я едва не выскочила из машины и сдержалась только потому, что до крови прокусила мякоть ладони…
… Мы сидели на диване в его кабинете, смотрели на громадные дома за окном, на светлеющее небо над крышами. Сидели, не шевелясь, и молчали, хотя оба понимали, как мало времени остаётся у нас до разлуки. Разлуки вечной, в этом мы не сомневались, и потому должны были сказать друг другу хоть слово, попрощаться, попросить помнить.
На столе стояла погасшая свеча, одним своим видом вызывающая лютую тоску, и меня знобило в нетопленном здании. Поднимающуюся изнутри дурноту я списывала на последствия многодневного голода, изматывающего волнения, невероятной усталости. Об истинной причине я догадалась днём позже, когда уже потеряла его. И обрела новый стимул к жизни, поняв, что через восемь месяцев стану матерью.
Отпущенные нам минуты текли без ласк, без объятий. Без надрывных слов, которые не могли бы выразить глубину моих чувств – жгучей любви и безмолвного отчаяния.
Я знала, что сидящему рядом со мной человеку грозит гибель, и только чудо может его спасти. Потому я не мешала ему думать о том, что он сделал в этой жизни и чего не успел сделать; в чём ошибся, а где был прав.
Потом мы поднялись, он проводил меня до двери и только лишь пожал руку, словно мы были просто коллегами.
И наступил страшный день, наполненный пальбой и кровью, пронзительным осенним солнцем и стонами умирающих людей. Тогда я осталась круглой сиротой. Душу мою проутюжили танковые гусеницы, и погасла последняя надежда на счастье.
Четыре года назад было трудно поверить в то, что я снова увижу его. Увижу, расставшись навеки. Увижу живым, невредимым и свободным.
Он шёл по переулку прямо к моей машине и что-то говорил. Говорил не мне, и не важно, что именно. Мы снова были рядом. Опасность миновала, горе отступило, рана затянулась.
Мы встретились, но он об этом не знал…
… Не повернись он лицом, я узнала бы его со спины, с затылка. Даже с закрытыми глазами – как угодно…
Вот, значит, с кем сейчас встречается Дина Агапова! Знает ведь, что находится под наблюдением, но визави своего об этом не предупредила. Вряд ли он согласился бы предстать перед объективами скрытых камер – слишком много в его жизни было мерзости и скандалов. Но Дина жаждала этого свидания и решила, как всегда, единолично. А вот я так с ним поступить не смогла бы…
Теперь я точно не вызову группу. Не могу поделиться сокровенным, личным даже с хорошо знакомыми ребятами. Я прослежу за «Пежо» и его хозяйкой сама, без чьей-либо помощи, потому что это – МОЁ, только МОЁ дело.
Неужели Дина совершенно не чувствует за собой вины, не боится наружного наблюдения? А почему, собственно, она должна бояться? Обещания, данные при освобождении, выполняет. Москву не покидает, к следователю является, и потому не обращает внимания на пущенные за ней «ноги», давая возможность агентуре Озирского любоваться своей красивой жизнью.
Но факты – упрямая вещь. Несколько любовников Дины умерли не своей смертью. И я должна быть уверена, что человеку, встретившемуся в глухом переулке с роковой женщиной, опасность не угрожает.
К огромному сожалению, я не могу проследовать за парочкой в квартиру, заслонить отца своей дочери от смерти, хотя морально готова сделать это в любой момент. Но я имею право вызвать сотрудников агентства, милицию, пожарных, врачей, газовую службу, предотвратив, таким образом, возможное преступление. Я не представляю, чем руководствуется Дина, отправляя на тот свет своих мужчин. Вполне вероятно, что она – маньячка, и приговаривает всякого, с кем переспала.
Но я буду идти за ними, как тень, и постараюсь спутать планы «Фам-фаталь». Я сделаю это не из-за давней своей любви, а из простого чувства справедливости. Человек, выживший в безнадёжных обстоятельствах, не может пасть жертвой проститутки, пусть красивой, умной и решительной. Иначе ему не стоило появляться на свет, расти, взрослеть, страдать, падать и подниматься, отчаиваться и надеяться, возвращаться из-за той черты, откуда никто не возвращается. Мы с ним – не чужие. У нас растёт дочь. И я отблагодарю его за всё, что он мне дал, тем, что спасу сегодня.
Перекурив, они сели в «Пежо». Динин спутник открыл водительскую дверцу, «Фам-фаталь» устроилась рядом. Теперь мне опять придётся следовать за ними хрен знает сколько времени. И утешает меня одно – в пути Дина ничего со своим нынешним другом не сделает. Да не, никакого убийства не будет и после. Дина не станет в открытую нарываться на неприятности. Но это в том случае, если она психически нормальна. А если нет, возможно всё, в том числе и демонстративное убийство на людях…
Всё-таки плохо, что мой автомобиль снаряжен не полностью. Фотоаппаратура в нём есть, а вот устройство для прослушивания разговоров в чужих машинах Чугунов мне не доверил, потому что имел их всего два. И сегодня они, как назло, потребовались для других операций. К тому же, в любом случае мы ещё недавно не могли представить себе, что случится этим хмурым вечером. Кроме того, личность спутника Дины устанавливать не нужно, он известен широкой публике, и потому «прослушка» не требуется.
Да, поправился он с тех пор, лицо набрякло, в теле раздался. А волосы, кажется, красит оттеночным шампунем – раньше в них было больше седины. Всё верно, не одни бабы скрывают свои года – мужчины тоже имеют на это право. Мы снова пересекли Зацепу, уже в обратном направлении. Интересно, куда они поедут, на ночь глядя? Скорее всего, к нему на квартиру – семья может быть в отъезде, только любовниц и принимать!
