Наталья скрестила руки на груди, обхватив себя за острые плечи. Она сутулилась ещё сильнее, чем прежде.
– Не обижайся, но твоя слепая любовь Алке только во вред пойдёт! Надо же когда-то начинать взрослеть…
– Надо, но не сейчас, когда она больна, – перебила Саша.
– Чем больна? – испугалась Наталья. – Тяжело? Серьёзно?
– Фолликулярно-лакунарная ангина.
Саша с сожалением подумала о тех часах и днях, что провела в обществе Натали. Она же знает, что Артём погиб. А ведь благодаря ему раскатывает в сверкающей «Ладе» и ничего не хочет сделать для его дочери, не жалеет девочку, которой очень плохо. А ведь Артём с Сашей искали за границей специалистов по лечению эпилепсии – этим недугом страдал Наташин племянник. И ни разу не ставили под сомнение первоочередное право больного ребёнка на внимание и заботу…
– Сашка, ты ненормальная! Я свалюсь, ученики заболеют и больше не придут ко мне никогда! Из фирмы в момент уволят, там очередь стоит, и у всех глаза горят. Мне платят не за то, чтобы я заражала ребят во время занятий. Готовить Алла сама себе не сможет – не умеет, да при ангине это и противопоказано. Можно сильное отравление получить, говорят. А мне совершенно некогда…
Наталья говорила быстро, взволнованно, и очки её сверкали при тусклом свете лампочки. На щеках расцвёл румянец, и Торшукова даже похорошела. Саша понимающе улыбнулась, отбросила назад волосы:
– Я понимаю. Всё понимаю, Натали. Извини за компанию.
– Сашка, ты обиделась? Ну, пойми же, не могу я принять Аллу. Это никак не получается! Ты хочешь, чтобы меня выгнали?
– Ни в коем случае. Это – твоё право. Прощай.
Саша повернулась и быстро сбежала вниз по ступенькам, точно зная, что никогда больше сюда не вернётся. По возможности постарается обходить стороной этот проспект, этот район, где всё будет напоминать о Наталье Торшуковой.
Одно радовало Сашу – не только Аллочка ждёт её внизу, но и Оксана. Она, судя по всему, порядочный и мужественный человек, который никогда их с дочерью не бросит на произвол судьбы. То, что она приняла такое горячее участие в судьбе чужой женщины, пожертвовав для этого отдыхом, возможностью побыть с ребёнком, заняться домашним хозяйством, заставляло Сашу поверить в возможность существования в этом подлом мире добрых людей.
Саша уже начала мысленно проклинать мать с отцом за то, что те родили её. Но, выходя из дома, решила, что рано отчаялась – всё-таки есть в её распоряжении автомобиль, и не нужно тащить Аллочку в метро или вызывать такси. Водитесь, конечно, подолгу ждать не станет.
– Отказала?
Оксана сразу всё поняла. Она открыла дверцу, и Саша, подобрав полы пальто, буквально вползла в салон «Ауди», вдыхая горьковатый запах Оксаниных духов.
– Да. Она – репетитор, с детьми работает. Говорит, что боится заразить их ангиной. Да и времени ухаживать за Аллой у Натальи тоже нет. Но я знаю ещё одно место, где нас могут принять. Вы сможете отвезти нас на Оружейный переулок? Это около Садовой-Триумфальной…
– К Софье Степановне? – встрепенулась Аллочка. Ей было больно глотать, даже дышать, и приходилось говорить шёпотом. – Думаешь, можно?
– А почему нельзя? Ты же не раз у них ночевала. С внуком этой дамы Алла учится в одном классе, – объяснила Саша Оксане – . Софья Степановна Ермаш, вдова дипломатического работника, сама из интеллигентнейшей семьи, имеет огромную квартиру на Оружейном. После смерти мужа живёт там одна, сама на пенсии. Внук, как правило, находится в пансионе, и бабушка очень скучает. Сама говорила, что ей некуда себя девать.
Саша обняла прильнувшую к ней дочку, кончиками пальцев тронула её пылающий от жара лоб. Как Оксана-то не боится заразы, может ведь повредить ребёнку! Но раз такая молодая девушка дослужилась до вице-президента солидной сыскной фирмы, она уже много чем должна была рискнуть.
– Тогда поехали. Мы уже не успеваем на Ленинградку к назначенному времени, но пусть этот козёл подождёт. С Аллой туда соваться нельзя – ещё неизвестно, как там всё сложится…
И Оксана задним ходом вывела «Ауди» на Нахимовский проспект. Девушка управлялась с автомобилем умело и свободно, хотя в её позе за рулём, в стиснувших баранку пальцах и плотно сжатых губах угадывалось напряжение, адский труд души и тела. Так бывает, когда человек ещё не довёл до автоматизма, не заложил в подкорку навыки вождения. Впрочем, редкая женщина сможет лихачить на дороге так же естественно и безнаказанно, как это делают мужчины. Но Оксана, скорее всего, и здесь будет асом, дайте только срок.
Всю дорогу они молчали, потому что не хотели откровенничать при Аллочке. Да и не было в том нужды – ведь главное Саша сообщила Оксане ещё в лицее. Всё-таки интересно, почему сыщица без разговоров согласилась заняться Сашиными делами, да ещё, возможно, задаром? Саше показалось, что для неё слово того человека, который попросил помочь, свято. Ведь у них общий ребёнок, и сейчас время от времени они встречаются у Оксаны на квартире. Девушка обожает его и готова костьми лечь, только бы выполнить просьбу профессора. Может быть, бессознательно она желает доказать ему свою состоятельность и оправдать доверие.
Они ехали долго, где-то на Крымском валу Саша задремала. Очнулась уже на Большой Садовой. Перед самым Оружейным переулком.
– Думаете, здесь не скозлят? – Оксана достала из «бардачка» сотовый телефон. – Позвоните ей. Неудобно так вламываться – поздно уже. А если Софьи Степановны нет дома, придется втроём на «стрелку» ехать. Мне бы очень этого не хотелось – Алле в постели лежать нужно.
– Конечно, позвоню.
Александра изо всех сил пыталась вспомнить номер телефона Ермаш, но никак не могла. Пришлось спросить у Аллы, и та одними губами ответила. С Максом Ермашем девочка давно дружила, и бабушка парня загорелась желанием сладкую парочку поженить. Ещё недавно к Аллочке сватались англичане и американцы, а теперь и семья Ермаш накрылась медным тазом. Алла стала простой москвичкой, которая учится в престижной школе последние месяцы. И планы на дальнейшую жизнь придётся круто менять.
– Сама Софья – доцент, библиограф. Работала в «Ленинке». Квартира набита антиквариатом, ювелирными изделиями и японской электроникой. Мадам шестьдесят лет, но энергии хватит до ста. Мне кажется, это у неё мания – принимать гостей.
– Вот и славно. Предупредите её, зачем мы приехали, ничего не скрывайте. – Оксана подогнала «Ауди» багажником к двери подъезда.
Саша нажала семь кнопок, не думая уже ни о чём. Даже о том, что Софья может отказать, и придётся катать больную дочь ночью по Москве.
– Да-а! – Софья говорила, как всегда, нараспев.
Она была весёлая, будто весь день ждала именно этого звонка и, наконец, дождалась.
– Софья Степановна, это Саша Шульга. Мы сейчас находимся в вашем дворе, прямо под окнами… – начала она и тут же смолкла.
Хозяйка квартиры заклекотала, зафыркала и засмеялась, как испуганная тетёрка.
