Хотелось выведать побольше, но даже когда ворота открылись, удовлетворить любопытство не удалось. Створки разошлись ровно настолько, чтобы «Опель» смог притиснуться на огороженную территорию, и вновь сомкнулись.
– Поехали домой! – раздражённо, даже зло бросил Алексей и, не дожидаясь ответа, завертел руль. До шести оставалось ещё сорок минут – вполне достаточно, чтобы по МКАД домчать до московского офиса их агентства.
* * *
– Пей, Сашенька, пей, миленькая!
Таня Лукьянова старалась, чтобы ни одна капля апельсинового сока не пролилась из заварочного чайника на сорочку больной.
– Ещё хочешь? Нет? Ну, тогда я тебе банан разрежу. Ага?
Татьяна поставила чайник на тумбочку, пакет из-под сока выкинула в ведро и, вернувшись к кровати, взяла невестку за руку, нежно погладила её исхудавшие пальцы.
Саша полусидела, поднятая на высоком изголовье, и силилась улыбнуться. Но лицом своим она владела плохо, равно как и руками. Говорить больная не могла совершенно, от попыток подчинить себе речевой центр у неё сразу же поднималось высокое давление. Кроме того, позавчера температура едва не доползла до сорока двух градусов, и в последний момент, в реанимации, её как-то ухитрились снизить. Прописали полный покой, голодную диету; из еды – только половинку банана, который лучше всего усваивался организмом. А вот пить Саше разрешалось без ограничений – сколько захочет. И потому Таня таскала в больницу целыми сумками соки, кипятила чай, резала лимоны, разводила варенье водой.
Она чувствовала себя виноватой. Считала, что признание вечером после похорон Артёма, когда Саша узнала о существовании соперницы, усугубило недуг. Получается, правда только навредила, но носить в душе тяжкий груз Таня уже не могла. Поминала недобрым словом и старшего брата, который оставил после себя столько проблем, что Саша фактически стала инвалидом, лишилась ребёнка, а племянница Аллочка и вовсе бесследно исчезла.
– Её ищут, ищут, Сашуленька! Обязательно найдут. Я знаю. Мне сон такой приснился! Я видела, как Алла танцевала на огромном ярком ковре. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Я хотела подбежать к ней, обнять, но не смогла, и всё время упиралась в какую-то невидимую стену. Там, где танцевала Аллочка, было светло и тепло. А я замёрзла. Очень замёрзла, и всё хотела туда, к ней, но не могла. А Алла была такая прекрасная, счастливая, похожая на цыганочку…
Таня всхлипнула и испуганно закрыла рот ладонью. Сейчас Саша поймёт, что она говорит не всю правду, что-то скрывает. Расстроится. А потом Таню могут сюда и не пустить. Саша должна слышать только те слова, которые взбодрят её и успокоят.
– А письмо твоей маме я отправила. Как ты и просила, написала. Что вы с Артёмом и Аллой уехали в пансионат, в область. Пусть она ничего не знает и о твоей болезни тоже. Я обязательно в милицию зайду и спрошу, не нашли ли хоть какого-то следочка…
Вошла грудастая полная медсестра в зеленоватом халате и таком же тюрбане, стала прилаживать Саше новую капельницу. Мельком взглянула на часы. Потом, выразительно, – на Таню. И та поняла, что пора уходить.
– Я только банан ей порежу, – сказала она на ухо медсестре.
– Режьте, но поскорее. И так лишних десять минут сидите. А нам её ночью откачивать придётся, имейте в виду! – И ушла.
Таня молниеносно очистила банан, настрогала его в тарелку.
– Хочешь? Нет? Тогда я его тебе здесь, под блюдечком оставлю. Я попрошу тебя покормить. – Таня улыбнулась сквозь слёзы.
Саша неподвижно смотрела на неё и вроде бы даже не слышала. Она думала об Аллочке, о том, что пока дочку не нашли, никакие слова не смогут утешить. Только увидев вернувшееся дитя рядом с собой. Саша могла поверить в лучшее. Она и не подозревала о том, что у золовки появился шанс совершить благословенное чудо.
– Сашуля, я завтра обязательно зайду, как только смогу. Какая у тебя температура? – Таня бережно вытащила из-под одеяла градусник. Подошла с ним к окну, повертела. – Тридцать пять и пять. Ничего, нормализуется. Важно, что снизилась. И, сказали, с испариной. – Таня, уходя, захватила градусник с собой. – По пути отдам сестричке. Всё, счастливо тебе. Поправляйся, Сашуля!
Надвинув на лоб капюшон, Таня хлопнула дверью проходной и пошла навстречу ветру. Снег растаял на ресницах, и защипало глаза. Куда сейчас идти? В милицию? К следователю? Вряд ли его можно застать на месте, да и ничего интересного не узнаешь. Это так, байки для Саши. А на самом деле стоит проехаться по московским скупкам, ломбардам, магазинчикам.
Но, чтобы надежда из призрака стала реальностью, нужно загнать машину, а она пока в ремонте. И Абдул сегодня не может поработать водилой у подруги, так что придётся потолкаться в транспорте. Неизвестно, когда вернёшься в Тулу. Хорошо, что собаку отвела к отцу – пусть в саду побегает, погуляет. Забыла Саше сказать, что с Бекки всё в порядке, и живём мы душа в душу.
Таня вспомнила, что неподалёку отсюда есть комиссионка. Нужно подъехать туда и узнать, сколько дают за грамм золота. И если цена устроит, загнать те украшения, что привезла с собой. А выручку потом перевести в доллары – обменников кругом тьма. Артём много помогал младшей сестре, и она ему обязана. Теперь Таня сможет отблагодарить брата, выкупив из плена его единственную дочку Аллочку.
На Сухаревской площади она ждала троллейбус, и когда тот подошёл, взялась за поручень, намереваясь подняться в салон. Но в это время сзади, совсем близко, раздался совершенно не знакомый ей женский голос.
– Татьяна Михайловна, можно вас на минутку?
Таня вздрогнула, словно коснулась оголённого провода под током, обернулась обречённо и затравленно. Троллейбус стоял у остановки, люди втискивались в него, утрамбовывались, пихаясь локтями. Таня вполне могла бы в последний момент ринуться вслед за ними, но она знала, что скрыться от преследователей всё равно не удастся.
Высокая тонкая девушка в старых немодных джинсах, куртке из грубой кожи и толстом шарфе на голове никогда не привлекла бы Таниного внимания, повстречайся они на улице. Но тон человека, привыкшего приказывать, болотные, просветлевшие глаза под сдвинутыми чёрными бровями сказали даже больше, чем невинная фраза.
– Вы меня знаете? – только и смогла вымолвить Таня.
– Сейчас от Садовой-Спасской приедет такси. Вы поднимете руку, проголосуете, – не отвечая на вопрос, распорядилась девица. – Я сделаю то же самое. Мы сядем в одну машину и там поговорим.
И вправду через полминуты Таня увидела жёлтую «Волгу» с шашечками, разрисованную рекламой, с цифрами на дверцах. Таня рассудила, что разумнее всего будет подчиниться, и исполнила приказ девушки в шарфе. «Волга» немедленно тормознула рядом; девица распахнула дверцу и жестом пригласила Таню сесть сзади. Сама устроилась рядом и через заднее стекло принялась внимательно изучать окрестности.
– Стас, поезжай ко мне домой, – устало приказала девица, и водитель, парень лет двадцати, молча повиновался. – Давайте познакомимся, Татьяна Михайловна. Меня зовут Оксана Валерьевна Бабенко. Я – вице-президент частной розыскной фирмы. Вот визитка и удостоверение. Я работаю по поручению вашей невестки Александры. Она обратилась к нам за помощью накануне похищения дочери Аллы.
