– А вы слышали такое имя – Генрих Смулаковский?
– Генрихом звали того человека, за которого вышла замуж любовница Артёма Юля Крель. Но как его фамилия, я не знаю.
– А о Викторе Старосвецком что-нибудь можете сказать?
Оксана пока не показывала его фотографий. «Волга» давно заехала во двор её дома, и Стас вышел покурить, размяться. Из свинцовых туч посыпалась колючая крупка, и прохожие поспешили укрыться в подъездах, в магазинах. Но в машине было тепло – вовсю работала печка.
– Много раз о нём слышала. И видела однажды – на поминках Артёма. Знаю, что большой человек, очень влиятельный. Сейчас руководит службой безопасности банка, где Артём и Никита держали свои деньги. А до того служил в КГБ, и там у него много друзей. Кое-кто из них в новые службы перебрался, двое даже в Кремле зацепились. А остальные разбрелись по коммерческим структурам. Лично мы не общались, – с сожалением призналась Татьяна.
Она хотела рассказать Оксане как можно больше, чем-то помочь розыску.
– Саша говорила, что Виктор был посредником между нею и кредиторами Артёма. Он любит деньги, корыстный, жёсткий, чёрствый к людям. А кто нынче не такой? Я имею в виду молодых, хватких мужиков, разумеется, – пояснила Таня. – Не пройдёшь по головам – не преуспеешь.
– Я тоже так считаю, – согласилась Оксана. – О Виноградове мы с вами уже говорили. А что вы знаете о Николае Линдесе?
– Коля умер недавно совсем, – вскинула свои бесподобные очи Таня.
Оксана вытянула лицо, ничего не понимая. Но разгадка близка – следует задать Тане только один вопрос и отпустить её. А после остаться одной, за чашкой кофе и с сигаретой.
– А вы не знали? Он уже после Артёма скончался, числа десятого сентября или чуть позже…
– Танюша, от кого вы об этом узнали? – хрипло спросила Оксана, не узнавая собственного голоса. – Не от бабушки, случайно?
– От Кали Козодой, бабушкиной сиделки, которая вместе с ней погибла. Я хотела узнать, как бабушка чувствует себя после похорон Артёма. Его одиннадцатого сентября проводили в последний путь. Ту ночь мы привели в Хамовниках, где бабушка жила, а потом я уехала в Тулу. Саша странно как-то себя вела. Попросила нас с Аллой пока там пожить – якобы ей надо наследство оформлять и всё такое. Утром двенадцатого Саша вдруг по телефону показала мне возвращаться домой, и по дороге привезти к ней Аллу. Я вникать не стала, потому что понимала её состояние. От такого у кого хочешь крыша поедет. А как раз четырнадцатого рано утром я связалась с Калерией, сиделкой. И она между прочим сообщила, что в Хамовники из Гродно звонила мать Коли Линдеса. На Осенней улице она Сашу не застала, попросила ей передать, что у них тоже горе, и вчера Коленьку похоронили. Совсем расхворался в этом году, а когда телеграмму насчёт Артёма получил, потерял сознание. Да, я сейчас точно вспомнила – десятого сентября отошёл с миром.
– Калерия вам сообщила четырнадцатого сентября утром, а днём они с Таисией Артемьевной погибли. Освободить квартиру можно было и без ненужных жестокостей. Тем более, Саша не отказывалась передавать жилплощадь – запугивать её было ни к чему. Правда. Саша упоминала, что Старосвецкий в случае неповиновения грозил повесить на неё ответственность за организацию двойного убийства. Но их не только ради этого застрелили – причина должна была быть более веской. И лишь сегодня, благодаря вам, Таня, я поняла, в чём дело. Имя Николая Линдеса уже тогда собирались использовать в целях шантажа. А ваша бабушка или её сиделка могли сообщить Саше об его кончине. Получается, Старосвецкий заранее разработал план и принялся поэтапно претворять его в жизнь. Родные Линдеса, не получив ответа на известие о смерти, вполне справедливо оскорбились и больше Саше не звонили. Убедившись, что за последующие полтора месяца о Линдесе не узнали, Старосвецкий задействовал подставное лицо. Картина прояснилась, и события выстроились в ровный логический ряд. Ваше счастье, Таня, что бандиты не прослушивали квартиру Калерии Козодой в Знаменских Садках, и не пронюхали, что вы в курсе насчёт Коли Линдеса. А то бы я вам не позавидовала… Спасибо вам огромное! – Оксана крепко пожала тёплую мягкую руку Сашиной золовки. – Когда вы теперь увидитесь с Максом Виноградовым?
– Через неделю примерно – столько времени он обещал подождать. Но если удастся собрать деньги раньше, будет здорово…
– Таня, как только соберёте нужную сумму, сразу же дайте мне знать. На визитке мои телефоны – домашний, мобильный, служебный. А также номер пейджера. Мне это очень нужно. Обещаете?
– Обещаю. – Таня спрятала визитку в сумочку. – А вы действительно отвезёте меня в комиссионку? Тут недалеко, на Тверской.
– Раз обещали, значит, сделаем. Стас! – окликнула Оксана водителя. Тот, поспешно потушив уже третью сигарету, подошёл к машине. – Отвези Татьяну туда, куда она скажет. Да, я бы хотела Сашу в больнице навестить и передать ей фрукты. Это возможно? – Голос Оксаны стал мягким, певучим. – Между прочим, в том же институте лежит Софья Степановна Ермаш, из квартиры которой украли Аллочку.
Оксана вновь обмотала голову шарфом и подумала, что неплохо было бы купить к чаю меда. И у самой в горле першит, и дочка кашляет. Из Люберецкого пансиона сегодня позвонила воспитательница и предупредила, что Октябрина вроде бы простудилась.
– Я обязательно с докторами поговорю! – закивала Таня. – Только Саша не ест ничего и говорить не может.
– Неважно, я просто рядом посижу. Очень хочу её увидеть. Всего доброго!
Оксана кончинами пальцев дотронулась до Таниного плеча и, не дожидаясь ответа, вылезла из машины. «Волга» уехала по Красной Пресне, унося ошеломлённую Татьяну, а Оксана побежала за покупками.
Значит, первой кандидатурой на похищение была сама Саша, думала Оксана, разглядывая заметно пополнившиеся по сравнению с днями кризиса витрины знакомого с детства магазина. Вряд ли они надеялись, что Саша не заметит подмену. Скорее всего, рассчитывали втолкнуть её в «Фольксваген» и увезти в своё логово. Но Саша к магазину не явилась, и преступники решили сделать заложницей Аллочку, заодно отомстив тем самым её матери.
И в том, и в другом случае предполагалось содрать деньги с Тани Лукьяновой. У сестры Артёма ещё оставались драгоценности, иномарка, тульская квартира. Последняя, конечно, не чета московской, но и её можно продать. Вполне возможно, что Татьяна имела в кубышке наличку, и в двух её шкафах висели наряды от кутюр, натуральные шубы. Всего этого девушка никогда не получила бы без помощи брата, ибо карьеру в модельном бизнесе так и не сделала. А афганец больше тянул с неё, чем давал ей.
Деваха чувствует себя обязанной, и поэтому непременно уступит надрывным просьбам – либо Аллочки, у которой пропала мать, либо Саши, потерявшей дочку. Она соберёт эти пятьдесят тысяч долларов. Пример Молчанова будет вечно напоминать, что ожидает ослушников.
Таня не сказала, но в агентство пришли сведения о том, что Настя Молчанова была буквально продана в салон эротического массажа, и уйти оттуда она не имеет права. После того, как приёмный отец попробовал найти управу на вымогателей в милиции, Настю выкрали прямо из школы, отвезли в квартиру на новостройках, изнасиловали всевозможными способами и оставили ей жизнь с одним условием. Она должна была безоговорочно подчиняться бандитам и бесплатно работать на них.
