– Садитесь, – более благосклонно отозвался водила.
Не успела Оксана устроиться на заднем сидении, как её сознание затуманилось и растаяло в винно-кофейных парах. Более уютно и безопасно, чем здесь. Оксана не чувствовала себя даже в Сандуновских банях. Там её настигала тревога, мучили раздумья и нерешённые проблемы; тут же удалось враз отключиться и немного поспать. Спохватилась она только во дворе дома на Каширке, когда машина уже остановилась. Таксист удивлённо смотрел на спящую пассажирку и ждал, пока она проснётся и расплатится.
– Ой, извините! – Оксана чуть не сгорела со стыда. Она не помнила, как назвала адрес. – Сморило – я с вечеринки еду.
– Бывает, – смилостивился парень. Он аккуратно свернул деньги, положил их в борсетку.
Оксана же, глядя в нутро пустого кошелька, ошарашенно молчала. Но Алёне и Снежане необходимо было заплатить, иначе женщины не сообщили бы столь ценных сведений. Будь Александра Шульга платёжеспособна, она возместила бы расходы, получив в свои объятия Аллочку. Но клиентка окончательно разорилась, её мать и брат помочь вряд ли смогут, и придётся записать все издержки на свой счёт – по крайней мере, до тех пор, пока Александра не раздобудет деньги. Может быть, Чугунов согласится временно списать истраченные средства как расходы московского филиала агентства, но для этого нужно разрешение питерского шефа.
Впрочем, даже в случае получения категорического отказа Оксана не прекратила бы своей деятельности. Освободить из плена почти не знакомую девочку она должна была ради сохранения своего лица и счастья своей дочери. Если Оксана сейчас проявит равнодушие к чужому ребёнку, пострадать может её кровиночка. Самый родной человечек, без которого Оксане не жить…
По МКАД громыхали грузовики; из близкого лесочка тянуло прелью, как в Кубинке. И Оксана, остановившись посреди двора, жадно дышала ледяным чистым воздухом. Таксист уже давно уехал, а Оксана никак не могла заставить себя подняться в офис. Она скинула капюшон, подставила лицо сухому жалящему снежку, ловила его на язык и чувствовала, как с каждой секундой трезвеет. Сна в машине, недолгого и глубокого, хватило для полноценного отдыха – теперь можно всю ночь не ложиться.
Отправляясь в незнакомые места, где могло случиться всякое. Оксана не брала с собой ключи от бронированной двери офиса. Поднявшись на несколько скользких ступенек, она позвонила. Охранник, просмотрев изображения на мониторе, открыл без лишних вопросов.
– Игорь, Алексей у себя? – служебным тоном спросила Оксана.
– Да, вас ждёт. – Игорь, бритый, накачанный, но всё же мальчишка, уважал Оксану и даже робел перед ней. – Важные новости у него.
– Здорово!
Чувствуя необыкновенный прилив сил, окрылённая успехами и планами на будущее, Оксана вошла в пропахший кофе кабинет.
– Явилась?
Чугунов, попив из чашки, потянулся за столом. Он снял очки, которые надевал при работе на компьютере.
– Садись, гостьей будешь. Дорогу-то на службу не забыла ещё, Оксана Валерьевна?
– Забыла, да таксист подвёз.
Оксана шлёпнулась на вертящийся стул, вытянула длинные ноги в центр кабинета. Её стол стоял у окна, но дойти до него было лень.
– Я с Мариупольской.
– И как успехи? – Чугунов всё знал. – Расколола «мамку»?
– Ага. Много интересного, между прочим, узнала. Хочешь послушать?
– Естественно. Но сначала я доложу – ты же у нас вице-президент по Москве. Мне удалось связаться с Тулой и узнать, что Абдула-Фархада и его дружков задержали. Их было трое афганцев, и местная девица с ними…
– Прекрасно! И как они? Сознались или «горбатого лепят»? – Оксана застегнула чудом не потерявшуюся серёжку. – И где деньги?
– Деньги, к сожалению, они уже отдали хозяевам того рынка, на котором торговали. Родственник Абдула и два его друга были должны как раз пятьдесят тысяч баксов. Если бы не отдали, их обложили бы автомобильными покрышками и сожгли живьём. После такой кремации только горстка пепла и остаётся. До кризиса рыночное начальство соглашалось отсрочить выплаты, а теперь закрутился счётчик. Кому-то из афганцев пришла мысль добыть деньги у Татьяны Лукьяновой. Конечно, без наводки Абдула не обошлось. Только он один знал, где подружка прячет баксы.
– Ну, любовничек, в натуре! – Оксана пригорюнилась. – Значит, грины уплыли? А я уж подумала, что удастся за Аллу заплатить.
– С ней уже случилось то, что должно было случиться. То есть её изнасиловали, – хрипло сказал Лёша. – С ними такие дела не проходят – пожалейте, подождите. Смысла не было мотаться в Кубинку, но что уж теперь!.. Ты, кажется, пьяная в хлам? Или я ошибаюсь?
– Есть немного, – призналась Оксана. – Кофе нальёшь?
– О чём речь! Минутку. – Алексей повозился у кофеварки, наполнил чашку до краёв. – Держи. И докладывай, что узнала. Есть хочешь? Я тут суп сварил из пакета и гречневую кашу.
– Да нет, меня Снежана угостила армянскими яствами, так что и до завтрашнего обеда хватит. – Оксана осторожно, чтобы не обжечься, поднесла чашку к губам. – В больницу дозвонился?
– Александра без изменений. Ни ходить, ни говорить не может. О золовке ничего не знает. Но угроза жизни, говорят, миновала.
– Ничего, я её вылечу. – Оксане сейчас казалось, что она в силах свернуть горы. – Кстати, когда Татьяну хоронят? Не выяснил?
– Хоронят на Мыльной горе, рядом с бабушкой шестнадцатого ноября, в полдень. Блин, за два месяца половины семьи не стало!..
– Кошмарная очень в этом году, – грустно сказала Оксана. – Шестнадцатое у нас – понедельник? Или я ошибаюсь?
– Да, понедельник, – Лёша отвернулся от настенного календаря, достал сигареты, закурил.
– Слушай, а в Тулу никто в воскресенье или в понедельник не собирается из наших? Вроде бы, трое там родственников имеют…
– Игорь как на пятнадцатое отпросился – у его матери день рождения. Я разрешил взять машину. – Чугунов стряхнул пепел.
– Отлично! – Рука Оксаны дрожала, и кофе плескался через край чашки. – Вот Игорёк меня и отвезёт. Переночую в гостинице, и поездом вернусь.
– Тебя?! Опять смываешься? – Чугунов даже поперхнулся. – А работать кто будет? У нас семь дел не раскрытых…
– Я отработаю – ты меня знаешь. Но Таньку проводить я обязана. Провожу и шестнадцатого же вечером назад…
* * *
Снежана описала девочек так точно, что Оксана могла бы и не спрашивать их имён. На продавщицах потрясающе смотрелась дорогая форма, состоящая из короткой чёрной юбки, приталенного пиджака и туфлей на высоких тонких каблуках. Девочки были элегантно причёсаны, сияли ослепительными улыбками, и каждой из них визажист индивидуально подобрал макияж. Готовность заниматься с каждым покупателем хоть всю ночь внушала к ним симпатию с первого взгляда. Заметив на ухоженных руках девушек французский маникюр с белым, как эмаль, лаком, Оксана вспомнила Сашу – у той был такой же.
