– Папу?.. – пролепетала Эрика. Она плохо помнила своего отца, но переживала так, словно всё произошло вчера.
– Именно. Утром четвёртого октября он прибыл в Москву. А вечером выехал в Кунцево; в лифте поднялся на ваш этаж. Специально была «слита» информация о том, что «час икс» настанет позже, чем это планировалось на самом деле. Хитрость удалась, и Андрей Ходза вышел на лестничную площадку как раз в нужное время. Но Вашедский не ожидал, что на руках «объекта» будет сидеть ребёнок. Жена и дочка Ходза, то есть вы с мамой, почему-то задержались в квартире.
– Наш кот Крис под диван забрался, пришлось его ловить. Мы тогда хотели бежать в Минск, к дедушке. Мама говорит, что папа очень за нас переживал, а за себя совсем не боялся. Хотел потом вернуться в Москву, но ничего не получилось. Мама все эти годы ругала себя последними словами – за то, что медленно собиралась, копалась. Такая суматоха началась, а мы с Артуром маленькие были. Помочь не могли, а только мешали.
– Вашедский моментально воспользовался сложившейся ситуацией. Он вскинул короткоствольный автомат и открыл огонь почти в упор. Разумеется, задел и ребёнка. Даже при его мастерстве этого было не избежать. Сначала Вашедский не знал, убил он мальчика или только ранил. Потом прочёл в газетах, что убил. Видел сюжет по телевизору. Но положение поправить он уже не мог, а горевать из-за неминуемых издержек не привык. Он получил деньги и отбыл в Петродворец, где в те дни дохаживала на сносях его супруга Каролина. Она не подозревала, чем на самом деле занимается благоверный. Любила его, ждала. Да и как было не любить – из деревенской простушки благодаря Вашедскому Каролина сперва стала петербурженкой, а потом – роскошной богатой дамой. Теперь уже и не представить себе, как Каролина пасла свиней и доила коров под Брестом…
Солнце так и светило в комнату. В косых лучах танцевали блестящие пылинки. Мирный зажиточный посёлок всем своим видом заставлял поверить в то, что плохое ушло навсегда, а осталась только весна – ранняя, бурная, торжествующая. Несмотря на то, что май едва начался, кусты и деревья покрылись цветом, а на лужайках поднялась высокая для этих дней трава. Эрика заметила, что кое-где уже желтеют одуванчики.
– Через две недели, восемнадцатого октября, в их семье появился третий сын. Назвали его Феликсом, что в переводе значит «счастливый». Он и был воплощением счастья – голубоглазый, с льняными кудряшками, с хорошенькими ручками и ножками. Хоть пиши с него Амура! Кроме того, мальчик был умненький, весёлый, ласковый. Ни забот, ни хлопот с ним не знали. Вашедский двух старших сыновей не любил так, как этого. Буквально прикипел к ребёнку всем своим очерствевшим сердцем, всё свободное время проводил подле Феликса. Играл с ним, гулял, купал его, даже пелёнки стирал.
Ольга перевела дыхание, как будто только что подняла в гору тяжёлую ношу и наконец-то скинула её с плеч. Потом намотала на указательный палец носовой платочек и тщательно вытерла глаза.
– Сказка кончилась в одну ночь. Ровно через год после того, как Вашедский выполнил заказ в Москве, сыночек заболел. Вечером раскапризничался, затемпературил, а ночью стал задыхаться. Вызвали «неотложку», потом – «скорую», но помочь ничем не смогли. У малыша бурно развивалась дифтерия гортани. Начался ужасный токсикоз, потому что из-за диатеза ему вовремя не сделали прививку. Вашедский рассказывал Алексею, что они с женой тогда поседели, глядя, как мучается их радость, их Счастливчик. Посиневшее личико до сих пор стоит у него перед глазами. Каролина бродила по коридорам больницы с телом сына на руках, а через неделю попала в психиатрическую. Вашедскому казалось, что он идёт по минному полю. То тут, то там раздавались взрывы. Через некоторое время он узнал, что больше не нужен своим хозяевам – после трагедии с сыном киллер номер один сильно сдал. У него ухудшилась реакция, начали дрожать руки, и такой специалист шёл в утиль. В то же время отпускать его просто так не хотели. «Чёрная Вдова» не прекращала охоту за исполнителем преступления двухлетней давности. Тогда он и решил инсценировать гибель Валентина Вашедского, взять другое имя и начать жизнь заново. Сжёг дачу, потом через Каролину передал матери деньги. Ванда купила усадьбу в Варткмяках, на Приозерском шоссе. Каролина сказала свекрови, что это – часть наследства, положенная ей по закону. Мать Вашедскогоо сейчас там живёт практически безвыездно. Участок в тридцать соток, живописное место, двухэтажный коттедж. Одним словом, мамочка не обижена. А сам Валентин сделал пластическую операцию и выправил документы на имя Романа Шибаева. Детям поменял фамилию и отчество, а имена оставил прежние. Просто усыновил их, как я уже говорила. Деньги пустил в дело и зажил припеваючи. Не знаю, был ли он когда-нибудь на собственной могиле в Петродворце. А Каролина точно была, даже памятник поставила. Свекровь свою она изредка навещает, привозит детей в гости к бабушке. И строго-настрого запрещает старшему говорить Ванде о том, что Валек на самом деле жив. Ведь мать может всё испортить, свести на «нет» титаническую работу по подготовке этой авантюры. Ванда – очень болтливая и неуравновешенная особа.
– Ольга Ивановна, а когда он к вам впервые попал? – хриплым, чужим голосом спросила Эрика.
Она жалела, что при ней нет диктофона, и поэтому трудно будет во всех подробностях передать беседу матери. Но в любом случае придётся познакомить Дарью с Ольгой – ведь семья Карпенко просит защиты. Мама всё сделает, как надо, а пока нужно только слушать.
– Лет шесть назад. Он отстоял службу, потом отозвал мужа в сторонку. Сказал, что сам некрещеный, но очень хочет совершить обряд. А ведь он был от рождения католиком – у поляков иначе нельзя. Получается, что Алексей в какой-то степени узаконил его новое имя. Далее он зачастил к мужу, стал претендовать на особое положение среди прихожан. Лёшку это поначалу умиляло. Льстило такое внимание со стороны преуспевающего бизнесмена. Ну, а через некоторое время Шибаев начал приоткрывать перед мужем душу. Наверное, не очень-то спокойно ему жилось. С такими вещами, как смерть, не шутят. Сначала Шибаев покаялся в том, что живёт под чужим именем, а после дело дошло до главного…
– Я не могу больше!
Эрика подняла руки, будто защищаясь. Свет резал ей глаза, и болезненно пульсировали виски.
– Я не хочу больше ничего слышать! Позовите Диму, у вас под рукой кнопка!
– Минутку! – Ольга быстро нажала кнопку и рванулась к Эрике. – Девочка, дорогая моя, вам плохо? Может, открыть окошко? Вы задыхаетесь!..
– Не надо, я всё сделаю!
Вбежавший Минаев на ходу доставал шприц. Он лучше Ольги Карпенко знал, как нужно поступать в таких случаях. Приступы часто колотили и Дарью, но опасными для жизни они не были. Одна инъекция быстро прекращала припадок.
Дмитрий пропустил через иглу лекарство, уколол Эрику в руку; и через некоторое время девочка облегчённо вздохнула. Ольга с ужасом наблюдала за медицинскими манипуляциями, понимая, что наговорила лишнего.
– Вы только закругляйтесь поскорее, – шепнул Минаев, направляясь к выходу. – Минут через двадцать она заснёт, и я вас увезу. Ни о чём не беспокойтесь, всё останется между нами. По крайней мере, до понедельника или до вторника, а тогда уже Эрика поговорит с матерью.
