Комиссар помолчал, записал что-то на листке бумаги и заметил:
– Судя по всему, Пименова будет очень трудно взять. Максимум осторожности. Хотя такого рода жулики, как правило, сдаются, когда чувствуют, что партия проиграна, но Пименов может пойти ва-банк. Он понимает, что терять ему нечего.
7
Морадзе встретил Сухишвили точно так же, как и в первый день, разве что в глазах у него не было той спокойной, тяжелой неприязни, которую он даже не считал нужным скрывать.
– Как добрались? – спросил он. – Говорят, на перевале размыло дорогу.
– Дорогу действительно размыло. Ничего, подтолкнули машину плечом – и вот у вас. Вы телеграмму получили?
– Какую?
– От меня.
– Ах, эту… Да, получил. Спасибо. Тронут. Вы, вероятно, рассчитываете, что в знак благодарности я стану активно помогать вам?
– Я на это не рассчитывал. Просто теперь я могу со спокойным сердцем допросить вас.
– Я к вашим услугам.
– Ну и прекрасно. Тогда начнем?
– Нет. Сейчас у меня рабочий день. Я должен вести людей по маршруту. Я вернусь к пяти, тогда и начнем.
– Увы. Мы начнем сейчас.
– Вы уполномочены сорвать график тренировок?
– Да. Поскольку Кешалава уже изобличен в убийстве одного человека, а подозревается в убийстве еще трех людей и в хищении государственных ценностей, мне придется отвлечь вас от тренировок.
– В прошлый раз вы мне говорили, что его обвиняют в изнасиловании.
– А вы помните, как в прошлый раз меня встретили?
– Так же, как сейчас.
– Это меня и удивляет.
– Вам бы хотелось, чтобы я бросился на шею? Вы сделали то, что обязан сделать каждый честный человек на вашем месте. Вы просто добросовестно выполнили свой служебный долг.
– Ну и уговорились. В тот раз я тоже выполнял свой служебный долг, когда говорил вам об изнасиловании. Впрочем, изнасилование и убийство – это близко. Давайте, товарищ Морадзе, начнем работу. Меня интересует, в какое время к вам пришел Кешалава.
– Не помню.
– Я предупредил вас о ложных показаниях.
– Именно поэтому я вам так отвечаю.
– У него был чемодан?
– Не помню.
– Вот санкция на обыск.
– Я обыскал все помещения после вашего отъезда. Никакого чемодана не было.
– Нам придется поискать еще раз.
– Это ваше право.
– В котором часу вы ушли в маршрут на следующий день после того, как здесь появился Кешалава?
– Как обычно, в девять.
– Кто оставался в лагере?
– Никого.
– Больных не было?
Морадзе на мгновение задумался.
– Кажется, был больной. Да, да, больной тогда был. Я могу уточнить по дневнику.
– Когда вы вернулись, Кешалава ждал вас?
– Да. Я отвез его на газике вниз после того, как мы вместе поужинали.
– Он был без чемодана?
– Он был без чемодана.
– Вы это помните?
– Это я помню.
– Мог ли он прийти к вам накануне, но оставить чемодан на веранде?
– Мог.
– Вы не видели чужого чемодана на веранде?
– Я не обратил внимания. На веранде всегда много чемоданов и рюкзаков – их оставляют альпинисты.
– А спрятать среди чемоданов и рюкзаков альпинистов маленький чемоданчик можно?
– Я не пробовал.
– Вы такую возможность допускаете?
– Допускаю.
Сухишвили пригласил своих сотрудников и сказал:
– Давайте, товарищи, начинайте обыск. Понятых возьмите. Объясните им, что мы ищем и почему это надо обязательно найти.
Морадзе налил себе молока, выпил, вытер рот платком и посмотрел на альпинистов, которые толпились на волейбольной площадке.
– Скажите, пожалуйста, ребятам, – попросил Морадзе, – чтобы они были свободны, могут позагорать возле водопада.
– Сейчас скажу, – ответил Сухишвили, рассматривая карту района, укрепленную на стене. – А эту карту кто рисовал?
– Я.
– И тропы вы наносили?
– Конечно.
– А что значит вот это?
– Этот знак говорит о наличии змей.
– Когда у вас был Кешалава, карта была на стене?
– Да. Мне кажется, да.
– В районе, где много змей, нельзя ходить?
– Почему? Можно. Только надо надеть резиновые сапоги.
– У вас есть такие сапоги?
– Конечно.
– А что за район – этот змеиный заповедник?
– Это не заповедник, я же сказал вам. Там камни, неподалеку река.
– С километр отсюда?
– Семьсот сорок два метра.
– Где у вас обычно хранятся сапоги?
Морадзе кивнул в сторону веранды:
– Там. Но они не хранятся. Просто стоят.
– Кешалава не просил у вас сапог?
– Не помню.
– Он при вас рассматривал карту? Спрашивал об этом месте?
– Не помню.
– Почему вы так отвечаете?
– Потому что я действительно не помню этого.
– В змеином месте можно спрятать чемодан?
– Можно.
– А где здесь еще можно спрятать чемодан?
– Всюду. Двадцать пять квадратных километров округи в нашем распоряжении.
– Кешалава когда-нибудь ходил с вами по здешним местам?
– Нет… Кажется, нет. По дороге мы с ним, естественно, гуляли, это я помню.
– По дороге в горы или на равнину?
– И там и там.
Сухишвили внимательно посмотрел на Морадзе. Тот выдержал этот взгляд. Он сейчас не усмехался, и лоб его был пересечен двумя резкими морщинами.
Через полчаса все альпинисты, после того как Сухишвили, собрав их, объяснил задачу, разошлись пятью группами в поисках чемодана. Сухишвили отправился с той группой, которая решила прочесать «змеиный» район. К вечеру альпинист Габуния нашел чемодан, обернутый в полиэтиленовую клеенку. Чемодан был завален камнями неподалеку от леса. Внимание Габунии привлекли нарезы на деревьях. Они были свежие, желтая смола еще не превратилась в коричневые, бугорчатые наросты.
В чемодане лежали рубиновые иглы, сорок семь гранатов и тридцать пять тысяч рублей.
