Опер нехотя вышел на берег, все время испуганно посматривая на нас и стараясь незаметно глянуть на свой шалашик.
– Не волнуйся! Богатств твоих трогать не собираемся. Тут этого добра – целые горы. Так что, всем хватит. А если наш разговор пойдет нормально, то заберешь их с собой и с ними домой вернешься.
– Куда – домой? Я здесь уже два года. Женушка моя сладенькая уже давно меня из квартиры выписала и другого мужа себе привела.
– Не знаю, насколько тебе это понравится, но в том лесу, откуда мы сюда отправились, еще и пяти минут не прошло. Так что жена твоя даже обед тебе приготовить не успела.
Если бы я сказал, что я багдадский халиф, то он удивился бы куда меньше. У него даже нижняя челюсть отвисла. А вид у него был настолько комичным, что даже цирковой клоун позавидовал бы.
– Ч-что?
– Ты все хорошо услышал. Я потому и оставил тебя здесь так надолго, ибо хотел, чтобы ты снова человеком стал. Ведь там, в отделении, в твоих глазах только золотые монеты светились, да камни-самоцветы отзеркаливались. Ни умом, ни любовью к ближнему там и не пахто. В тебе люди защитника видеть хотели, а ты сам стал грабителем с большой дороги. За несколько килограмм металла ты готов был убить. Только бы тот металл себе забрать.
Он обреченно склонил голову, не решаясь взглянуть мне в глаза.
– Слушай, ты, лох ментовский! – не сдержался и вступил в разговор Женька. – Лично я тебя собственными руками порвал бы. Только хозяин запретил. Так что, не выкорячивайся. Хватай свои находки и чеши отсюда, пока у меня терпение не лопнуло.
– Успокойся, Николай!
Я специально назвал его другим именем, помня, с кем дело имеем. Тем более, что в Женьке опять проснулся Бинт А мне не хотелось, чтобы он снова потерял свое человеческое лицо. Теперешний Евгений нравился мне куда больше, чем прежний отморозок Бинт.
– Но смотри, ментяра поганый, если вздумаешь о ком-то из нас вспомнить, а, тем более, вякнуть кому-то, я тебя шлепну.
– Да вы что? Того, что я здесь пережил, на три жизни хватит. Вы, – это уже ко мне, – можете спокойно прийти в отделение, и мы все, как надо оформим. Оформим как передачу вами найденного клада государству.
– Нет уж, уволь. Может ты и исправился, но лучше я с тобой больше встречаться не буду. Если не ты сам, то твои коллеги или начальники…
Васька все время стоял рядом с нами и молчал. Он уже полностью успокоился. Только презрительно кривился. Будто нос к носу с чем-то очень омерзительным столкнулся. Неожиданно он подхватил меня под руку и отвел немного в сторону.
– А ты до сих пор, наверное, удивляешься, гадаешь, почему это я бандюком стал? – тихо спросил меня. – Вот именно из-за таких, как этот ментяра! Они меня когда-то, еще пацаном сопливым, в КПЗ забрали и отлупили там, как сидорову козу. Видишь ли, от меня тогда водочным духом несло, а они учуяли. Но я ведь не трогал никого! После работы по сто грамм с друзьями выпили, и я как раз домой возвращался. А этим кулаки почесать хотелось. Ненавижу их всех!
– Успокойся, друг! Мне их тоже любить не за что. Хотя меня и не бил никто. Сейчас мы его отсюда отправим и своими делами займемся.
Женька таки отвел душу. Хорошо, что только на словах. Но настолько хлесткими и правдивыми были те слова, что опер стоял перед ним красный, как вареный рак. И дрожал весь, как в лихорадке. У него еще хватило ума не огрызаться. Хотя и сам далеко не слабаком был, но будить зверя в своем визави не решился.
– Ну, что, капитан, домой хочешь? На счет пяти минут я не шутил. Отсутствия твоего никто не заметит. Только бороду сначала сбрей. Вот только что ты обо мне своим коллегам объяснять будешь?
– Как, что? А разве вы со мной не это?… Не возвращаетесь?
– Неужели я так похож на идиота? Я ведь тебе уже говорил, что мы с тобой больше не встретимся. Еще раз свою судьбу я испытывать не собираюсь. Так что за утрату такого ценного кадра тебе самому отчитываться придется.
– В таком случае, я и объяснять никому и ничего не буду. Ведь вы только у меня были. Никаких протоколов мы не писали. Никаких заявлений никто не регистрировал. Не было вас в нашем отделении! Не было! Надеюсь, что вас такой вариант устраивает?
– В принципе, устраивает! Но сможешь ли ты и в дальнейшем язык за зубами держать? Будучи здесь, ты мог убедиться, что того золота я не украл и что я действительно хотел сдать его государству.
– Теперь я это, конечно, понимаю. А тогда никак не мог поверить, что какой-то чудак может добровольно отдать такую находку. За какую-то четверть ее стоимости. Да и заслепило меня то золото. Как свинью еда в корыте. Я даже прощения просить не буду. Сам такого никому не простил бы. Содержание того саквояжа кроме меня никто не видел. Назовите только дату и место встречи. Я вам все то золото возвращу. Поверьте, что я не жизнь свою за него выторговать хочу. Тут, наедине с самим собой, я действительно имел немало времени для раздумий. И многое понять сумел. Если отпустите, то я сам из милиции уйду…
– То золото можешь себе оставить. Можешь даже с собой забрать все то, что здесь нашел. Будем считать, что это плата за твое молчание. Вот только реализовывать это все ты на свой страх и риск будешь. И, не дай Бог, чтобы ты меня разыскивать начал. В таком случае я Николая и его дружков сдерживать не стану…
Опера домой мы отпустили. Во избежание излишних для него искушений я ему пульт почти полностью разрядил. Оставил только на одно перемещение. Пусть теперь жмет кнопку, сколько угодно… Хотя и плохим человеком он был при нашей первой встрече, но Бог ему в том судья. Не брать же грех на душу. Тем более, что такими самосудами еще никто не сделал наш мир лучшим. И не сделает!
Васька, когда увидел золотые самородки, как стоял, так и сел на землю. Только рот беззвучно открывал и закрывал. Мы с Женькой долго тогда смеялись.
– Ч-чего смеетесь, дураки! Хоть и не бедно я жил когда-то, но о таком багатстве даже мечтать не смел. А ты мне еще доказывал тогда, что до золота добраться не можешь…
И такой укор был в его голосе, что мне его даже жалко стало.
– Но ведь это – не банк. К тому же, ты только представь себе, сколько ты мог в том казино проиграть, если бы раньше сюда попал…
– Да это покруче всех банков в мире! А о казино мне больше не напоминай. Теперь моя жизнь станет намного спокойней. Считай, что гены азарта из моего кода уже вымыты…
– Ну, тогда собирай свое золото. А мы с Женькой пойдем алмазы искать.
– Витя! Но я ведь не тот индийский раджа, который от вида золота разума лишился. Сначала я на все это могу только посмотреть. А там уж решим, чем лучше карманы набивать.
– Что там карманы, – засмеялся Женька. – Мы с Алексеевичем мешки с собой прихватили…
Спешить нам действительно было некуда. Дома нас никто не ждал. Тем более, что мы находились в сумерках нашого собственного времени. А что такое пять минут по сравнению с той бесконечностью, которой мы владели в Золотой долине? Такие вещи даже сравнивать нельзя! Мы могли там быть столько, сколько хотели. Тем более, что похудеть от голода там было трудно. Похожих на кроликов зверюшек там было вдоволь. Поймать их было сравнительно легко. В речке было много рыби. А ветки некоторых деревьев чуть ли не до самой земли прогибались от тяжести плодов.
