Не думаю, что Джефф, называя меня «одноразовым чудом», хотел сделать комплимент.
Я решил, что стану чем-то большим, чем «одноразовое чудо». Я захотел еще раз выиграть Western States, и не просто для себя. Майк Мортон, который был моим кумиром, после победы в 1998 году из-за травмы не смог подтвердить свой титул. Он был первым некалифорнийцем, который выиграл забег и установил рекорд трассы. Я хотел доказать, что моя победа была не случайной, хотел сделать это в честь бегуна-подводника. А еще я хотел побить его рекорд.
В процессе подготовки к грядущей победе я планировал также сделать из себя более гармоничного человека, живущего осознанно, с большим вниманием к тому, что меня окружает, к себе самому и даже к тому, чего я не вижу. Это может показаться странным для парня, который вырос на охоте, рыбалке и ненавидел овощи. Но это была правда.
Для начала я улучшил свои тренировки. Несмотря на то что скоростная работа меня никогда не радовала, я включил в программу интервалы. Раз в неделю я бегал на стадионе Вашингтонского университета по одному из лучших искусственных беговых покрытий в мире. Я пробегал милю, четыре круга, со скоростью забега на 5 км. Затем следовали три минуты трусцы. Затем еще одна миля бега изо всех сил. Затем опять отдых. В общей сложности пять миль. Иногда я бегал рано утром, когда на стадионе занимались резервисты и тренировались девушки из группы поддержки футбольной команды. Иногда во время тренировок футбольной команды. Иногда по вечерам, когда на дорожках работали университетские беговые группы и другие легкоатлеты. Стадион на 70 000 мест – это было просто нереально. Я старался бегать как можно быстрее и… оставался одним из самых медленных бегунов. Многие из тех, кто был со мной на стадионе, считались звездами местной команды по бегу. А некоторые из них – еще и местными звездами марафона.
Интервальные тренировки не только помогли обрести уверенность, что при необходимости я смогу оторваться от соперников. Они научили концентрировать внимание на том, что важно в данный момент. Мимо меня проносились девятнадцатилетние «скоростные черти», победители марафонов, но я не поддавался искушению посоревноваться с ними. Я знал, что хочу бегать быстрее других, но для этого нужно перестать сравнивать себя с другими, научиться «соревноваться» с самим собой.
Когда я начинал интервальные тренировки, я пробегал милю за 5:25–5:30. Спустя два месяца я начал бегать за 5:10. Последняя миля всегда была самой сложной. Но и самой быстрой.
Я также отточил навыки в беге в подъем, в этом помогли месяцы работы на горе Сай и Двенадцати вершинах. Но Твитмайер, «Крутой Томми» Нельсон жили в горах, и я не сомневался, что к следующему Western States они тоже набегают немало «горных» миль.
Поэтому я сконцентрировался на технике и занялся отработкой приема из «арсенала» Лэнса Армстронга и других велосипедистов. Секрет их успеха в гонках в гору кроется не столько в силе, сколько в эффективности педалирования. Разумные (и наиболее быстрые) велосипедисты при увеличении уклона переключаются на более «легкую» передачу, но при этом сохраняют прежний каденс. Горные велосипедисты в шутку называют самую эту передачу «бабушкиной», но именно она помогает чемпионам. Я начал искать свою «легкую» передачу. Я понял, что, сокращая длину шага, могу выдавать «идеальные обороты» – 180 шагов в минуту (если считать шаги обеих ног). На спуске я удлинял шаг, следил за аккуратностью приземления и поддерживал тот же темп – 180 шагов в минуту.
Больше всего мне нравилось бегать по тропам, это была возможность убежать от цивилизации в мир первозданной природы. Но в начале сезона я стал проводить больше времени на дорогах. Делал это я вместе с Яном. Он в конце концов переехал в Сиэтл. Мы бегали дважды в неделю на 20 и 30 миль, стараясь держать темп 6:20 или 6:45 на милю. Эти цифры придавали нам некую измеримую уверенность, хотя Ян никак не мог смириться с тем, что у меня среднее количество ударов сердца в минуту было на пять меньше, чем у него. Мы помогали друг другу на сложных участках дороги. Это было прекрасно – бегать вместе, свободно, быстро, подгоняя друг друга, чтобы завершить милю в нужное время. А когда наконец мы возвращались ко мне домой, то отмечали окончание добротно проведенной работы блинчиками из свежесмолотой муки из восьми круп с черникой или большой сковородой тофу с овощами и тостами из уже упоминавшегося библейского хлеба – лучшей пищей для восстановления после тренировки. Жизнь была прекрасна и проста: достойно отработанные мили и вкуснейшая еда.
Благодаря тому, что стал бегать с лучшей техникой и внимательнее следил за своим бегом, я уже не «наматывал» огромные расстояния. Многие марафонцы пробегают по 120–140 миль в неделю. Я же «делал» 90–110 миль.
Прежде, атакуя трассы на соревнованиях, я видел в подъемах препятствия, которые необходимо преодолеть, а к бесконечным тропам относился как к сложному путешествию, которое нужно перетерпеть. В Сиэтле мой подход к бегу стал более холистическим. Я стал больше читать о технике бега, стабилизации тела, о тренировке мышц корпуса и интеграции движений. Об этом я узнал из книги «Бег всем телом»
[12]
– одной из немногих, посвященных технике бега, которые я смог тогда найти. Я стал ходить в тренажерный зал и прорабатывать мышцы корпуса, так как начал понимать, что сильные мышцы могут помочь при беге даже на усталых ногах. Я попробовал пилатес. Я ходил на йогу, чтобы улучшить гибкость и ради лучшего понимания своего тела, развития концентрации внимания.
Я также экспериментировал с дыханием. В книге «Спонтанное излечение»
[13]
я вычитал, что осознанное глубокое дыхание помогает телу в восстановлении. А из йоги (с йогой у меня было сложно ровно до тех пор, пока я не понял, что это не соревнование, а практика) я узнал о концепции пранаямы (это слово буквально означает контроль за дыханием «для повышения жизненной энергии»). Это могло помочь не только телу, но разуму и эмоциям. Я нашел книгу «Тело, разум и спорт»
[14]
Джона Дилларда и узнал из нее о том, что дыхание через нос, а не через рот понижает частоту сердечных сокращений и помогает работе мозга. Как сказал на занятии один йог, «нос – для дыхания, рот – для еды».
Я экспериментировал. Я выходил на легкие, неспешные часовые пробежки вокруг озера Вашингтон. Трасса была плоской, постоянно мокрой, с боковым ветром. Мне было все равно, с какой скоростью или с какой техникой я бегу. Я внимательно следил за дыханием, стараясь дышать только через нос. Как когда-то в детстве, когда пытался заставить себя расслабиться. То же самое я старался делать и во время забегов, требовавших больших усилий. Это было очень сложно, особенно на подъемах. Но в любом случае благодаря этим экспериментам я приучил себя дышать диафрагмой, то есть животом, а не грудной клеткой.
И, наконец, я лучше организовал свое питание. Из всего плана по самоулучшению этот пункт был самым простым и самым приятным.
