– Прошу прощения, товарищ генерал-лейтенант, вы позволите? – поднялся майор Беликов, заместитель Стерлинга. – По поступающей информации, специальные подразделения еще ведут поиск преступников. Задействованы лучшие кадры. Возможно, им не удалось вырваться – наши службы сработали оперативно. Есть надежда, что диверсантов нейтрализуют и вернут похищенное. В конце концов, можно перекрыть границу, чтобы блоки не вывезли…
– Что вы хотите этим сказать, майор? – повысил голос Верхотуров. – Мы должны идти в церковь и ставить свечку? Чем бы ни закончилось это дело, наше управление показало себя с самой позорной стороны! О чем вы говорите? Блоки утеряны, и диверсантам теперь нужно быть совсем идиотами, чтобы выпустить их из рук! Существует масса способов передать их хозяевам! Посмотрите правде в глаза, майор, – это полный провал! Ладно, идите, не могу вас больше видеть… – Он махнул рукой и снова отвернулся к окну.
Участники совещания бесшумно поднимались, на цыпочках выходили из кабинета. Закрылась дверь с легким скрипом. Генерал повернулся и пристально уставился на нее. За несколько прошедших часов его лицо обострилось, стало серым, под глазами завелись круги. Он сел за стол, снял трубку телефона и коротко бросил:
– Зайдите!
Прошла минута, и в кабинет без стука вошел невысокий человек с бесцветным лицом – полковник Чибис из Седьмого управления ГРУ, занимающегося странами Североатлантического альянса. С этим немногословным малым генерал-лейтенант проживал на одной лестничной площадке, отношения имел пусть не дружеские, но вполне нормальные. Первый звонок, который он сделал после прослушивания «горячих новостей», – был звонок в Седьмое управление. Посетитель отодвинул стул, сел напротив генерала и, не моргая, посмотрел на него.
– Что? – разозлился генерал. – Это не я, неужели не понятно?
– Хорошо, Валерий Леонидович, это не вы, – покладисто кивнул Чибис. – Как скажете.
– Манера у вас, Виктор Павлович, – поморщился генерал. – Ладно, проехали. Вы все слышали?
– Я даже все видел, – улыбнулся Чибис, покосившись на фикус, венчающий шкаф. Он поднялся, извлек из горшка миниатюрное устройство, выключил и спрятал в карман. – Вы уверены, Валерий Леонидович, что это один из пяти? Давайте уточним еще раз… Ваш заместитель генерал-майор Суханов Олег Александрович, полковник из технического отдела Юрий Антонович Стерлинг, его помощник майор Беликов, начальник секретной части и ваш второй заместитель Медынич Павел Егорович, начальник 2-го отдела Сергушин Николай Дмитриевич…
– Я уверен, что это один из них, – кивнул генерал, – больше некому. Хоть тресни, Виктор Павлович, некому. Вольно или невольно – но это один из них.
– Сами кого подозреваете?
– Не представляю, – развел руками Верхотуров. – Всех знаю давно, все ответственные работники, хорошо себя зарекомендовавшие. Не хочу никого подозревать. Но слить информацию мог только один из них. Прискорбно, но факт. Всю компанию нужно взять под надзор. Прослушивать разговоры, отслеживать перемещения, выяснять, с кем общаются…
– Спасибо, Валерий Леонидович, – вкрадчиво улыбнулся посетитель, – за то, что подсказываете, как нам нужно делать свою работу. Я понял вас. Всего доброго.
Он поднялся и, делая отмашку правой рукой, зашагал к выходу. Вышел, не оглядываясь, мягко притворил дверь.
Наступало время решительных действий. Если не сегодня, то уже никогда. Он должен был это сделать, чтобы обезопасить себя от провала! Олег Александрович Суханов подошел к окну, глянул в узкую щель между косяком и шторой. Свет в комнате не горел, но он испугался, отступил – все равно могут заметить. Он прекрасно знал, что за домом следят. Их двое, в темно-синем джипе на парковке у парадного. И на окна четвертого этажа они внимательно посматривают. На кухне и в зале горит свет, значит, хозяин дома. В спальне темно. Хорошо, что супруга уехала на пару дней к подруге на дачу… Он на цыпочках отступил в глубину комнаты. Городской телефон прослушивался, сотовый тоже. Обложили. Но ничего, не один он такой. За всеми пятью следят, он ничем не лучше их. План был отчаянный, рисковый, но он должен был на это пойти. На кону свобода от надоевших оков, обеспеченная жизнь без забот и обязательств…
Голова лихорадочно соображала. Он сидел в домашних трико на краю кровати. Поблескивали настенные часы – на них падал свет из зала. Половина одиннадцатого вечера, время детское. Никого не удивит, если до часа ночи в квартире будет гореть свет…
Он отправился в полутемный кабинет, в секретном отделении письменного стола нащупал маленький телефон, к сим-карте которого никто не мог подключиться в принципе. Пару минут сидел с закрытыми глазами, набираясь смелости, потом открыл их и по памяти отстучал номер. Пошел гудок, абонент снял трубку, немного удивленный – номер входящего телефона был закрыт. Значит, и Медынича не услышат. Зафиксируют факт звонка, но не поймут, с кем он говорит.
– Добрый вечер, Павел Егорович, – сказал он спокойно. – Отдыхаешь?
– Кто это? – не понял подполковник Медынич – второй заместитель генерала Верхотурова. – Минуточку… Олег Александрович? Товарищ генерал – майор?
– Ладно, давай без субординации, мы сейчас не на службе. Ты дома?
– Да, Олег Александрович, дома… Что-то случилось?
– Ты один?
– Ну да, вы же знаете, я развелся с женой. Так что случилось?
– Да ничего, – разозлился Суханов, – кроме того, что нас с тобой подозревают в том, чего мы не совершали, за нами следят, собираются заводить уголовные дела, а я, кажется, знаю, кто «слил» западной разведке информацию о конвое, но не имею ни малейшего доказательства…
– Стоп, Олег Александрович, – среагировал Медынич, – вы точно это знаете?
– Знаю, Павел, – проворчал Суханов. – Мне кажется, что знаю. Но как доказать, не представляю. Обращаться в органы глупо. Подозреваю, что именно этот человек инициировал наблюдение за всеми нами и под кого-то из нас копает, чтобы свалить вину на непричастного и самому уйти от ответственности. Я реально не знаю, Павел, что делать.
– Минуточку, – опешил Медынич. – Так вы кого подозреваете? Уж не самого ли…
– Давай без фамилий, очень тебя прошу, – зашипел Суханов.
– А вы с какого телефона звоните? – запоздало сообразил Медынич.
– С секретного, – объяснил Олег Александрович. – Если хочешь, давай встретимся и поговорим. Может, подскажешь, как вывести этого гуся на чистую воду. Одна голова хорошо, а две лучше. Не могу сообразить, воображение отказывает, и здравый смысл буксует. Я чувствую, что это он, есть несколько косвенных улик и очень странное поведение…
– Вот, черт… Я тоже заметил, что за мной наблюдают… – Медынич понизил голос: – Я ведь тоже не пальцем делан, могу заметить возле охраняемого дома машины, которых раньше тут не было. А еще эти странные фоновые звуки в телефоне, щелчки… Послушайте, но нас же сейчас слушают, нет?
– Успокойся, эта линия закрыта. Ты готов поговорить, или мне звонить в ГРУ, чтобы эти дуболомы окончательно разодрали наше управление? А вдруг я ошибаюсь?
