– А вот и Сена, – сказал гид, прижимая машину к правой обочине, открывая тем самым отличный вид на реку.
– Мне нравится этот город! – восторженно закричала Жаклин и встала с сиденья, расправив руки. – Увидеть Париж и умереть.
– Аккуратней, мадмуазель, – засмеялся старик и подмигнул мне в зеркало заднего вида. – Вам еще рано.
Слегка сбавив скорость, он специально рванул вперед, и Жаклин по инерции опрокинулась назад, упав мне в объятья. Ее глаза были наполнены радостью, которая не могла не передаться и мне, она потянулась мне навстречу, и мы поцеловались.
– Весна! – выкрикнул француз и нажал на газ.
Весна была в самом разгаре и щедро дарила солнечные лучи, нежно согревая кожу. В воздухе ощущался приторный аромат цветущего каштана, окрасивший город в белый цвет.
– Месье Бруно, а что это за герб? – спросил я, указывая на флажок с корабликом, висящий у него на зеркале заднего обзора.
– Это герб Парижа, – важно ответил старик. – Его качают, а он не тонет!
– Не понял?
– Это девиз герба: «Его качают, а он не тонет», – пояснил месье Бруно.
– А, понятно. Хороший девиз, надо будет запомнить.
Оставшуюся часть пути мы ехали молча, я даже успел утомиться от поездки и прилег на колени Жаклин. Сквозь сон я слышал шелест дороги и редкие сигналы машин, проносящихся мимо нас. Нижний мир кипел своей жизнью. В какой-то момент, я даже захотел посетить свой дом, но что бы я сказал своим близким? Рана, оставленная моей скоропостижной смертью, скорей всего еще не заросла, а видеть слезы матери, даже став супримом, я не хотел.
– Все, прибыли, – сказал месье Бруно и сильно хлопнул дверью, закрывая ее.
Оставив машину на парковке и пройдя через каменный мост, мы вышли на площадь перед храмом, слившись с толпой туристов. Сказать, что архитектура поразила меня, значит, не сказать ничего. Я пристально всматривался в каждый изгиб и свод храма, поражаясь его величию. Больше всего мне понравились статуи химер на фасаде собора. Месье Бруно в полголоса начал рассказывать, кто и когда заложил храм, кем реставрировался, кем освещался и так далее. Я хотел задать вопрос нашему гиду, но меня прервал звонок моего планшета.
– Удивлен зоной охвата, – улыбнувшись, сказал я. – Слушаю тебя, Пион.
– Вы сейчас где? – взволнованно спросил прориза.
– Возле собора Парижской Богоматери.
– Архей, ты что застыл! – окрикнула меня Жаклин, махнув рукой.
– Вы идите, я вас догоню.
– Алло, Архей, ты еще здесь?
– Да, говори, что случилось.
– За мной с утра кто-то следит. Я не знаю, как они вышли на меня, но на вид обычные люди. Правда, когда я попытался схватить одного из них, он невероятным образом скрылся от меня. Уверен, это люди Твердыни.
В следующую секунду в трубке послышалась возня и какой-то глухой щелчок.
– Пион, Пион, алло, ты где? – закричал я, понимая, что там что-то произошло.
– Да не кричи ты так, все нормально. Трубку уронил, – успокоил меня прориза, вернув разговор в прежнее русло.
На заднем фоне нашего разговора послышались смех и женские голоса, зовущие Пиона.
– Пион, а ты где вообще находишься? – спросил я.
– Не важно, обстоятельства. Скоро буду у вас, – выкрутился прориза. – Будьте аккуратней, люди Твердыни знаю о нас.
Пион еще не успел договорить, как я почувствовал беспокойство, сжавшее сердце. Инстинкты не обманули меня. Сквозь толпу по направлению ко мне двигались три молодых парня спортивного телосложения. Их движения были выверены и синхронны, они плыли мимо людей, никого не задевая и не привлекая внимания. Похоже, послушники Твердыни не существовали для окружающего мира.
– Они уже здесь, – мрачно сказал я, убирая планшет.
Сердечная чакра открылась, создавая поле эфира. Воспользовавшись магией невидимости, я скрылся от взглядов прохожих. Действовать нужно было аккуратно, так как кругом были толпа невинных людей. Скользнув мимо туриста с камерой, я одним прыжком переместился на край площади, уводя преследователей в безлюдное место. Узкая улочка, заканчивающаяся тупиком, было идеальным местом. Бойцы Твердыни отреагировали на мой маневр практически мгновенно, оказавшись рядом со мной. Нужно было отдать должное их скорости, они с такой же легкостью преодолели расстояние в несколько кварталов.
– Мы ждали твоего прихода! – сказал самый крупный парень, нанося мне удар.
Ловко избежав атаки, я перехватил его руку и силой вывернул ее, сломав сустав. Не отпуская противника, я взял его за шею, оторвав от земли. Как ни крути, но тягаться с супримами люди не могли, но и сдаваться без боя они не собирались. Оставшиеся двое бойцов достали пистолеты и не задумываясь открыли стрельбу. Пули, разрывая плоть, прошли навылет, оставив рваные раны, из которых хлынула кровь. Живой щит, висевший у меня в руке, застонал от обжигающей боли, получив несколько ранений.
– Вы опоздали, Мастера уже не остановить, – сказал раненый боец и, достав небольшую каменную пластинку, протянул ко мне. – Умри!
Раздался хлопок, и мощный удар вакуума разметал нас по сторонам. Эпицентр взрыва был настолько близок ко мне, что в теле треснули почти все кости, превратив меня в неподвижный кровавый мешок. Невероятно, с какой легкостью он подорвал нас, не задумываясь ни на секунду он просто сделал это. Однако поразило другое, откуда у них есть магия ударных скрижалей, пусть она и элементарна, но весьма эффективна в ближнем бою. Понимая степень моих увечий, послушники Твердын, подошли ко мне, нависнув над телом черными силуэтами. В глазах начало темнеть, я хотел произнести заклинание, но не смог. Раздробленная челюсть провисла на коже, став неподвижной.
– Он еще жив, – недовольно сказал один боец, приставив дуло пистолета к моей голове.
– Добей его!
– Не самое лучшее решение, – мрачно сказала Жаклин, неожиданно появившись возле нас.
– Ты еще кто такая?!
– Ваша смерть! – ответила Жаклин, нанеся резкий удар ногой в горло бойца, приставившего ко мне пистолет.
Тонкий каблук с легкостью пробил гортань, из которой хлынула кровь. Раненый боец захрипел, роняя оружие. Инстинктивно он пытался закрыть смертельную рану руками, но в следующую секунду упал на меня. Оставшийся воин отскочил назад и принял боевую стойку.
– Видимо, я вовремя, – сказал Пион, выходя из открывшегося портала.
– Да сколько же вас прибыло? – закричал боец, отчаянно бросившись на Пиона.
В руке проризы появился пистолет, и в следующую секунду грянул выстрел. Пуля была выпущена практически в упор, сразив послушника еще в полете. Тело рухнуло на землю с размозженной головой, оставив за собой кровавый след.
– Трое! – мрачно констатировал Пион.
