Удовлетворенно осмотрев результаты своих трудов, служанки повели меня из башни к роскошным покоям. Здесь было много белого и золотого. И главной деталью интерьера можно было считать огромную кровать. Я стиснула в ладони склянку и застыла посреди комнаты. Покои были пусты. Служанки быстро удалились, оставив меня в одиночестве.
К сожалению, ни еды, ни питья я в комнате не обнаружила. Так что я не представляла себе, куда можно налить снотворное. К тому же мое платье не позволяло его спрятать, и я, помявшись, все же решилась сделать единственное, на что хватило моей фантазии. А потом села на краешек кровати в ожидании.
– Это она? – звук открываемой двери и мужской голос заставили меня подпрыгнуть и обернуться.
– Да, – у двери стояла Аярна, ее красивое лицо кривилось от ненависти. За плечи ее обнимал арманец, он был ниже Линтара, тоньше в кости и тоже красив, хотя и по-другому. Его красота была как-то мягче, женственнее, что ли. Волосы золотые, а глаза… красные. Совершенно красные, словно налитые кровью. И еще я не могла не заметить сходства с лучезарной принцессой.
Они приблизились, рассматривая меня, как животное, выставленное на продажу. Арманец обошел вокруг меня, провел ладонью по плечу, и я дернулась. Он рассмеялся.
– Милая сестра, пожалуй, я тебе благодарен. Мне уже нравится твоя задумка…
– Надеюсь, ты хорошо развлечешься, – ответила принцесса, прищурив глаза.
– Не… подходите ко мне! – резко бросила я и отступила на шаг, когда арманец снова прикоснулся ко мне. Он удивился, а потом рассмеялся.
– Какая строптивая. Это даже интересно. Очень интересно! – Он сел в кресло, закинул ногу на ногу. – Иди, сестра. Или хочешь посмотреть?
– Нет. Предпочитаю проводить время со своим мужем, – бросила Аярна, не спуская с меня глаз. Улыбнулась, и ее улыбка мне совсем не понравилась. Потом принцесса легко поцеловала брата и вышла.
Арманец откинулся в кресле.
– Моя сестра так кровожадна, – словно самому себе сказал он. – Жаль. Танцуй, энке.
Я помялась, не зная, что предпринять. За дверью – стражники, бежать некуда. И арманец очевидно сильнее меня. Захочет – скрутит в один момент.
Откуда-то полилась негромкая музыка, и красные глаза блеснули предвкушением.
– Танцуй…
Я осторожно двинула бедрами, повела руками. Конечно, я умела танцевать. Меня учили этому с детства, как и всему, что необходимо знать наследнице. В основном это были придворные танцы, не имеющие своей целью соблазнение мужчины. Так что пришлось импровизировать. Церемониальные поклоны и приседания арманца вряд ли порадовали бы. Он смотрел на мои перемещения, чуть прищурившись, в красных глазах появился коричневый оттенок. Словно запекшаяся кровь. И мне этот взгляд сильно не нравился. Впрочем, мне вообще тут все не нравилось. Я резко остановилась, когда он одним рывком встал из кресла и подошел ко мне.
– Такая красивая… – с непонятной интонацией протянул он, приподнял мое лицо за подбородок, хищно облизнулся. – Линтар отправлял тебя в дорххам, энке?
– Нет… – непонимающе протянула я. – Зачем?
– Хм… неужели сестра ошиблась… – сам себе пробормотал арманец, дернул меня за волосы, запрокидывая мне голову. Больно. – …и ты обычная аерия, одна из сотен его игрушек? И ничего для него не значишь… Скажи, он целовал тебя? В губы? Хоть раз? Отвечай!
Он сжал мое лицо так, что на щеке, наверное, остался синяк от его пальцев. И улыбнулся довольно, увидев, что мне больно. Сжал сильнее. Я с трудом удержалась от вскрика.
– Нет!
– Нет? А вот сестра уверяла, что да…
– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите!
– Расскажи, что он с тобой делал, дикарка.
– А вы любите слушать, как это происходит у других? – не удержалась я. – У арманцев странная склонность к… подглядыванию!
Мужчина рассмеялся, потом облизнул губы, склонился ниже. И я явственно почувствовала сильный запах хмеля. Поморщилась. А он снова ухмыльнулся.
– Линтар научил тебя ублажать мужчину, дикарка? – похотливо улыбнувшись, спросил он. – Расскажи, что он любит? Если будешь достаточно убедительна, проживешь дольше. Давай, говори! – и снова дернул меня за волосы, так что я сжала зубы, пытаясь не заорать.
Создатель! Да ведь этот арманец, кем бы он ни был, завидует повелителю Ранххара! Я так ясно видела в его красных глазах эту зависть, желтую и мутную, склизкую, как пиявка! У меня уже кружилась голова, надо скорее осуществить задуманное, иначе арманцу достанется мое бесчувственное тело!
– Да, он научил, – изобразив смущение и тщательно скрывая отвращение, сказала я. И откинула голову. – Знаете, повелитель такой горячий… Он всегда начинает с поцелуев в шею. Сюда.
Арманец притянул меня к себе еще ближе и лизнул там, где я указала. Я радостно вздохнула. И даже изобразила какое-то подобие стона.
– Да, да… Еще!
Снова движение его языка по моей коже. Отчаянно хотелось пнуть арманца изо всей силы, но я сдержалась.
– Пожалуй, я не буду убивать тебя, – прошептал он. – Если ты доставишь мне удовольствие, дикарка. И сегодня ты поймешь, что я лучше. Я во всем лучше его… И это все поймут. Скоро… – Он снова провел языком по моей шее, и я поморщилась от влажного ощущения на коже. Точно пиявка. Мое сердце стучало, словно хронометр, отсчитывая мгновения. Одно, второе, третье… Жадные руки арманца уже теребили на мне платье, тонкий шелк трещал от его нетерпеливых движений. Он ухмыльнулся, увидев страх в моих глазах, присосался губами к коже возле ключицы. Я отступила к кровати, и арманец рассмеялся.
– Ты права, энке, там нам будет удобнее.
Толкнул меня так, что я рухнула спиной на покрывало, навалился сверху. Задышал тяжело. И замер без движения.
Я вздохнула с облегчением. Ну, наконец-то! Выползла из-под тяжелого, придавившего меня тела и торопливо метнулась в купель, смыла с кожи остатки снотворного. Голова кружилась, и неудержимо хотелось спать, значит, часть снадобья успела впитаться в кровь. Но прежде чем уснуть, мне необходимо сделать еще кое-что, а я не уверена, что хватит сил.
Бумагу и грифель я спрятала под платьем и порадовалась, что арманец их не увидел. Хотя это всего лишь бумага и стержень, не оружие и не яд, даже если и нашел бы, объяснила бы собственной… дикостью! Быть дикаркой иногда очень удобно!
Я присела на кровать рядом с арманцем, отчаянно зевая и борясь со сном. Но мужчина не должен запомнить, чем на самом деле закончилась эта ночь. Значит, нужно нарисовать ему новые воспоминания…
Со временем они сотрутся, но, надеюсь, продержатся достаточно долго. Я закусила губу. Все же я имела весьма смутное представление о том, что собиралась рисовать. Вспомнила капли воды на влажной спине. Белые волосы. Откинутую в страсти голову. Сильные руки, сжимающие женские бедра…
Создатель и Творец! Как же это трудно!
