Он резко дернул меня на себя, сжал руки и смял мне губы поцелуем. Холодный, словно камень, покрытый инеем. Тара говорила, что у Первородных температура тела немного ниже, чем у людей, и их кожа всегда кажется нам прохладной. И его поцелуй был таким же – размеренным, жестким и ледяным. Черно-белым, без других оттенков и красок, словно не поцелуй вовсе, а лишь его набросок углем. Правда, таким он был лишь для меня, потому что Арвиэль прижимал меня все сильнее, и его язык почти душил, не давая вздохнуть. Дыхание Первородного стало тяжелым, рваным, а руки сжимали меня, гладили спину, зарывались в мои волосы. Я попыталась вырваться и удивилась, насколько Арвиэль силен. Глядя на его худую фигуру, я не подозревала в нем этого. И поэтому осталось лишь одно – глотнуть воздуха и изо всех сил укусить его за губу.
Он придушенно вскрикнул и отпрянул. Хотел что-то сказать, но за дверью раздался шум и грохот, кто-то заорал, и дверь отлетела в сторону, являя нам разъяренного Люка.
– Какого демона ты делаешь, Арвиэль? – заорал он на друга.
– Люк, хватит орать, – Первородный взмахнул рукой, и дверь с громким стуком захлопнулась, чуть не прищемив нос одному из стражей.
– Ева, что он с тобой сделал? У тебя кровь? Арвиэль, ах ты сволочь…
– Да все с твоей сестрой в порядке! – раздраженно дернул плечом Властитель и упал в кресло, не глядя на нас. На светлом наряде появились капли крови из прокушенной губы, и он недовольно поморщился. – Мы всего лишь пообщались.
– Не трогай ее, – прошипел Люк, а я развернулась к брату, окинула его хмурым взглядом.
– Почему ты не сказал, что Линтар отправился за мной в портал? Зачем соврал? Я что, не могу доверять даже тебе, брат?
– Ева, зачем ты так? Я не хотел тебя беспокоить.
– Светлый Дух! – я сжала виски ладонями, а потом решительно выпрямилась. – Убирайтесь из моей комнаты! Оба.
– Ева…
– Убирайтесь! – прошипела я сквозь зубы.
Арвиэль дернул плечом, поднялся и вышел, не посмотрев больше на нас. Люк вздохнул, попытался что-то сказать, но наткнулся на мой злой взгляд и тоже ушел.
* * *
Дверь за ними захлопнулась, и я прижалась ухом к створке, прислушиваясь к шагам, но было тихо. Осмотрелась, раздумывая, чем бы подпереть дверь, но вся мебель была слишком тяжелой. Выглянула в коридор.
– Ваше Высочество? – обеспокоенно подошел Диос. – С вами все в порядке?
– Диос, не пускайте ко мне никого! – приказала я. – Даже… моего брата. Я устала на приеме и хочу отдохнуть.
– Конечно, Ваше Высочество.
Закрыла дверь и остановилась у стены, где в прошлый раз нащупала точку ослабления линии силы. Замерла на миг, раздумывая над тем, что хочу сделать.
«Делая выбор, ты берешь на себя ответственность за все последствия своего поступка», – вспомнила слова мудрого Ао, вздохнула и вытащила свой грифель.
Если бы это был обычный стержень для рисования, думаю, у меня ничего бы не получилось. Замок Арвиэля был надежно защищен и от магии созидающих тоже. А над моей комнатой и вовсе установили сдерживающий барьер – видимо, опасаясь, что добрая Кармели все-таки притащит мне краски. Но в моих руках был не обычный грифель. Это был застывший огонь Первого Дракона. Я провела линию прямо на двери, поверх уже существующей, рисуя новую. Но эта призрачная дверь откроется туда, где сейчас Линтар. Я так ясно представляла себе его: желтые глаза, сильное тело, белые волосы… короткие, теперь короткие…
Вздохнула еще раз, схватила со стола лампу и потянула нарисованную дверную ручку.
* * *
Мне казалось, что я готова к тому, что увижу, но оказалась, что сильно ошибалась. Вид арманца, подвешенного на цепях, растянутого так, что он не мог пошевелить даже пальцем, окровавленного и избитого, заставил меня задохнуться от ужаса и дикой боли, что скрутила нутро. Его голова была опущена, глаза закрыты. Я сделала бесшумный шаг, порадовавшись, что догадалась захватить лампу. Конечно, куда кроме подземелья мог заточить Арвиэль арманца? Туфли я так и не обула, и по холодным камням пришлось идти в тонких чулочках, но сейчас меня это мало волновало.
«Глупая, какая же я глупая, надо было взять хотя бы воды… или еды… – думала я, чтобы не расплакаться, – или каких-то лекарств… Он же умирает… кажется…»
Арманец чуть шевельнулся, не открывая глаз, повернул голову в мою сторону, жадно втягивая воздух.
– Кажется, у меня бред… – пробормотал он. Разбитые губы чуть изогнулись в усмешке. – Хорошо…
Я промолчала, опасаясь открывать рот. Иначе могу не сдержаться, и весь мой план обернется крахом. А я не могу этого допустить, никак…
Постояла, раздумывая. Единственное, что я могу, – рисовать. Только вот на чем? Стены влажные, в кусках плесени, неровные и из грубых камней. Пол – земляной, но такой твердый, что мой грифель сломается об него. Что же придумать?
– Ева…
Я вздрогнула и повернулась, встретившись с ним взглядом.
– Тише, – прошептала я. – Не знаю, как далеко стража.
Он несколько мгновений смотрел не мигая, а потом встрепенулся, потряс головой.
– Ева, что ты здесь делаешь?
– Танцую, что, не видно? – не удержалась я. – Отличное место для увеселения.
– А что, еще не натанцевалась сегодня? – усмехнулся он. – Или пришла полюбоваться? А где же твой жених, этот Первородный хлыщ, что так нежно тебя сегодня обнимал?
– Заткнись, арманец. Думать мешаешь, – огрызнулась я, обходя каменную темницу и не находя ничего пригодного для рисования. Пнула с досады пучок соломы. Линтар покосился на мои ступни.
– Почему ты опять босая?
– Туфли потеряла, – буркнула я. Он хмыкнул, прикрыл глаза.
– Туфли потеряла… – протянул он и посмотрел остро. – Зачем пришла?
– Вернуть то, что ты мне отдал, – не глядя на него, сказала я. Он вскинул бровь таким привычным движением, что мне снова захотелось расплакаться.
Создатель всего сущего, да почему же так трудно?
– Ты спас меня, когда Арвиэль замкнул на меня портал, я знаю. Верну долг, не хочу быть обязанной. Тем более, тебе.
– Вот как… – он смотрел в упор, я чувствовала этот взгляд, но не поворачивала голову. Проклятая темница, ничего тут нет! А я чего ожидала, глупая, мольберт с красками и натянутым холстом? – Ничего, что я не стану поздравлять тебя с помолвкой, Ева? Мне не понравился твой выбор жениха.
– Да что ты! – я обернулась гневно. – Почему, интересно? Арвиэль добивается меня пять лет, он заботливый…
– Он чуть не убил тебя.
– …терпеливый…
– Замороженный самодовольный хлыщ.
– …красивый…
– У тебя дурной вкус.
– …и он не убивал моего отца!
