Линтар замолчал, но взгляд не отвел.
– Да, – медленно протянул он. – Достойный кандидат.
– Вот именно! – бросила я.
Я снова пнула солому и перевела взгляд на арманца. Рисовать мне было не на чем. Разве только… я обошла его по кругу, придирчиво рассматривая. Что ж, видимо, ничего другого не остается.
– Ева, что ты делаешь? – напрягся он, когда я провела рукой по его спине. Заставляла себя не думать, что размазываю по израненной коже кровь. Это холст, просто холст… он дернулся, когда я случайно царапнула его ногтем. – Прости, дикарка, я сейчас слегка не готов к играм, – насмешливо протянул он.
– Болван, – прошипела я. Слеза все-таки упала на его спину горячей каплей, и арманец попытался вывернуться, чтобы увидеть меня.
– Ева, ты что, плачешь? – с подозрением спросил он.
– С чего бы мне это делать, арманец? – сипло спросила я. – Хорошо тебя… разукрасили.
– У меня мгновенная регенерация… – глухо отозвался он. – Все заживет… Как на драконе…
Ну да, конечно. Особенно когда казнить будут…
– Что-то твоя регенерация уснула крепким сном, – пробурчала я и нарисовала на его спине первый завиток.
Все рисунки Линтара я знала наизусть и могла повторить. А могла нарисовать новый…
– Дикарка, ты решила добить меня? Мне щекотно! – чуть слышно прохрипел арманец.
Я беспокойно посмотрела на его опущенную голову. Даже без знаний по целительству было понятно, что Линтару плохо. Очень плохо. Надо торопиться.
Еще одна линия… Завиток. Росчерк. Короткие штрихи. Длинные спирали. Перекрестные линии, точки. Мазки пальцами, капли моих слез, скольжение грифелем. Реальность под ладонями, тело словно холст, и чувства – бесконечным переливом цвета. Черный грифель на коже, красная кровь на пальцах, желтый свет лампы, как маяк в бесконечности созидания и вечности воплощения. Моя боль – новой техникой живописи, его боль – квинтэссенцией огня… Тонкий эфир чувств разбавлен жидкостью наших тел, солеными каплями крови и слез. Последняя линия… и точка.
Я выдохнула и отодвинулась. Посмотрела на грифель – сточился наполовину. Обошла Линтара, приподняла его голову. Он дышал тяжело, мощное тело вздрагивало.
– Мне пора, – тихо сказала я. Он смотрел на меня не мигая, хоть и дышал тяжело, с хрипами.
– Ты меня не простишь? – выдавил он. Я замерла, всматриваясь в желтую глубину, словно в воду дорххама. На самом донышке уже зарождался новый огонь. И покачала головой.
– Не могу, Линтар.
– Тогда зачем… сделала это?
– Я ведь сказала – вернуть долг. Ты не позволил умереть мне. Я – тебе. На этом все, арманец.
– Все? Ты три раза спасала мне жизнь. Зачем, Ева?
– В Ранххаре я просто понимала, что без тебя мне не выжить.
– Я без тебя не уйду.
– А я не пойду с тобой. Я не прощу, Линтар, никогда, пойми это, – я смотрела в его глаза, в которых уже дрожало пламя. И раны на теле арманца стали медленно уменьшаться, затягиваться. – И выйду замуж за Арвиэля, потому что хочу быть с ним, потому что так хотел мой отец, так хочет мой брат. Я выйду за него и, глядя на мужа, не буду вспоминать тот день, когда ты разрушил все, что я любила…
– Ты врешь.
– Ты просто хочешь в это верить.
– Я не отдам тебя! Не отдам, Ева! – Пламя вспыхнуло на его висках, прочертило линии до шеи.
– Я больше не твоя рабыня, арманец! – Отошла на шаг. Силы возвращались к нему, и мне стало опасно находиться рядом. – Я принцесса Идегоррии, я дочь человека, которого ты убил. Это всегда будет так, Линтар. Скорее взлетят все каменные драконы Ранххара, чем мы будем вместе. И если ты снова попытаешься меня заставить или забрать силой, я возненавижу тебя еще больше. Просто уходи, Линтар. Прошу тебя, просто уходи. И не причиняй большего вреда, чем ты уже сделал. Не убивай невиновных, прошу тебя… – Отошла еще на шаг. Он дернулся в своих цепях, и они жалобно заскрипели. Пламя уже обрисовывало контур моего рисунка. Еще рывок, и одно из звеньев железной цепи лопнуло, не выдержав.
– Ева, останься. Прошу тебя, я прошу, Ева! Не уходи, я… Я знаю, что виноват. И буду вымаливать прощение каждый день… Ева! Ты моя пара, я… я тебя люблю.
Я прижалась спиной к стене, там, где была нарисована дверь. Его цепи жалобно звенели, лопаясь и разрываясь, черное пламя обвивало тело арманца. Красиво…
– Я просто хотела отомстить, Линтар, – нащупала призрачную ручку нарисованной двери. – Понимаешь? Я ведь знала, что означают сплетенные в дорххаме волосы. Я просто хотела отомстить тебе! Хотела сделать больно, так же, как ты сделал больно мне.
Он замер, рассматривая меня.
– Мне больно, Ева. Очень. Ты для этого сохраняла мою жизнь? Чтобы сказать, что все, что было между нами, – лишь месть?
– Да.
– Ты достойная дочь своего отца, – с тихой яростью произнес он.
– Надеюсь на это, арманец. Прощай, – толкнула дверь и вышла с другой стороны в тот момент, когда арманец разодрал цепи и рванул ко мне.
Глава 18
Я представила при переходе Арвиэля и ожидаемо вышла в его комнате. Сюрпризом оказалось то, что здесь же был и Люк. Первородный мерил шагами комнату, сейчас на нем были лишь брюки и темная рубашка, и такой Арвиэль, без тяжелых расшитых одеяний, был мне привычнее. Брат полулежал в кресле, закинув ноги в сапогах на подлокотник. И оба – помятые, взъерошенные, у Люка на скуле синяк, Арвиэль прижимает белый платок к носу.
– Вижу, вы пообщались, – усмехнулась я.
– Ева? – они изумленно обернулись ко мне. – Что ты здесь делаешь? Как ты…
Я приподняла подол, обозрела свои грязные ступни.
– У меня ноги замерзли, – сообщила им. Мужчины переглянулись с недоумением, а я села в кресло, налила себе вина из графина, повертела в руке бокал. – Арвиэль, сколько поколений Ониеров выросло в этом замке?
– Девять, – растерянно протянул он.
– К сожалению, десятого уже не будет. Наверное, – задумчиво отозвалась я. И добавила: – Мне нужен портал. В Идегоррию. И прямо сейчас.
– Как – не будет? – не понял Арвиэль. Убрал платок от носа, скривился, посмотрев на пятно крови, бросил убийственный взгляд на Люка. И снова обернулся ко мне.
– Нет, поколение, может, и будет, а вот сам замок… – я вздохнула. Сделала глоток вина. – Простите, Ваше Величество, но в подземелье замка сейчас сидит очень злой арманец. Я бы сказала, что он злой, как разъяренный дракон… Поэтому не могу ручаться, что ваш наследный замок устоит.
– Кажется, целитель нужен нам всем, – буркнул Арвиэль. – Ева, если ты говоришь о звере, что сидит на цепи в моем подземелье, то можешь не переживать. Ему не вырваться оттуда ни за что.
