Мужчина кивнул, нежно погладив меня по щеке.
– Вот видишь, не так уж и плохо. Не нужно было так долго мучить себя голодом.
Я потянулась вперед не в силах больше ждать. Меня больше не существовало, только дикая жажда прикоснуться к Энджу, вновь ощутив на языке вкус его крови. Это была уже не я. Что-то совсем другое. Темное. Чужое.
Мужчина привстал на коленях и поднес кинжал к основанию шею. Неуловимое движение и тонкая красная линия рассекла его идеальную кожу. Он наклонился вперед, чтобы несколько капель упали в мой приоткрытый рот. Горячая, терпкая, кровь ввергла меня на новый уровень безумия.
Эндж лег сверху, придавив меня своим телом, а его шея была совсем рядом с моими губами. Не дожидаясь приглашения, я прильнула к ране, делая большие жадные глотки. Этому чувству не было равных. Дыхание сбилось, а сердце готово было вырваться из груди. Я словно летала, освободившись от ненавистных оков и оторвавшись от кровати. Мир кружился перед глазами, поэтому мне пришлось закрыть глаза, сосредоточившись только на невероятном вкусе тягучего напитка, делавшего меня все более живой. Мне хотелось сильнее притянуть мужчину к себе, но каждая попытка сопровождалась только позвякиванием цепей.
Не знаю сколько прошло времени, для меня его просто не существовало, но вдруг Эндж приподнялся на локтях и отклонился от меня. Я с непониманием наблюдала как его рана затягивается, не оставляя даже еле заметного шрама. Такого не могло быть. Всего лишь игры сознания. Я больше не могла верить своим глазам.
– Так лучше? – тихо спросил он, но я не могла отдышаться, до сих пор ощущая аромат его крови. Что со мной стало. – Знаю, что да, но ты просто могла бы сказать «спасибо». От тебя не убудет. Нет? Ну, ладно. Твоим воспитанием мы займемся позже.
Мне все еще не удавалось пошевелиться, но я чувствовала, как по венам разливается нечто обжигающее, наполняя меня силой. Наконец-то в мое тело вернулось тепло, теперь превратившееся в живой жар.
Эндж недовольно потер шею, словно она затекла, а затем вновь повернулся ко мне.
– Ты обходишься мне слишком дорого, малышка. Разве можно так истощать мужчину? – он рассмеялся, похлопав меня по ноге. – Ну а теперь мы можем поговорить.
– Освободи меня. Они слишком тугие, – как можно ласковее произнесла я, когда разум начал возвращаться, прогоняя наваждение. – Или хотя бы чуточку ослабь.
Мужчина было потянулся к моим оковам, но неожиданно замер. Его губы растянулись в полуулыбке, демонстрируя заманчивую ямочку на щеке.
– В другой раз, крошка. Я знаю тебя, теперь знаю. Твоя следующая попытка бежать станет для меня непростительной ошибкой. Хотелось бы ее избежать. Скажи спасибо, что я передумал использовать кляп, хотя порой тебе его весьма недостает. Так что придержи свой язычок. На чем же мы остановились… – он поднялся с кровати и прошел по комнате, чтобы поднести к моей кровати высокий стул с тяжелыми литыми металлическими подлокотниками. – Смерть, точно. Так ты все еще не веришь, что умерла?
Я промолчала, силясь освободить руку из широкого металлического браслета. Что еще ему было от меня нужно? Сколько могло длиться это безумие?
– По-твоему молчанию могу понять, что твой ответ – нет. Что ж, вполне оправданно, – Эндж удобно устроился в кресле, так и не удосужившись накинуть что-нибудь на обнаженный торс, который мешал мне сосредоточиться. – Какой же твой аргумент?
– То, что я все еще жива.
– Разве ты не веришь, что после смерти существует жизнь?
– Я в аду? Но за какие такие грехи?
– Не было причин? В десять лет ты украла игрушку у подруги, в пятнадцать издевалась над мальчиком, который был слабее тебя, да еще и страстно влюблен в тебя, а буквально год назад чуть не довела свою подругу до самоубийства. Разве этого недостаточно?
– Отпусти меня. – Я старалась не зацикливать на том, что все перечисленное было правдой и никто не знал таких подробностей.
– Нет.
– Я ничего не сделала, – взмолилась я, пытаясь найти хоть капли сострадания на его лице, но натолкнулась лишь на холодную безразличность.
– Ты умерла, этого достаточно. Я лучше расскажу, как это было. Четырнадцатое февраля – чудесный день. Думаю, ты переборщила со снотворным. Такие девочки как ты помешаны на всех этих бреднях о вечной любви. Что, он не ответил взаимностью? Предал? Можешь не рассказывать, ненавижу мелодрамы. Ты спала так крепко, что не почувствовала запаха гари. Все из-за проводки в подъезде этажом ниже. Пожарные приехали вовремя и подумали, что обошлось без жертв, но вот только для тебя и твоей семьи было слишком поздно. Легкая смерть. Ни боли, ни страха.
– Этого не было, – замотала я головой, поражаясь, как мужчина мог узнать о снотворном, только если не следил за мной. – Ты похитил меня. Зачем вся эта ложь? Чего ты хочешь добиться? Почему не убил меня сразу? Это такая игра, верно? Тогда может, объяснишь мне правила?
– Разве в обычной жизни есть правила? – задумчиво произнес он. – Только мы сами выбираем, каким условиям следовать, сами строим себе ограничения. Теперь их нет – ты свободна, – Эндж замер, заметив блеск моих наручников. – Ну, почти свободна. Уверяю, как только мы найдем общий язык, и ты прекратишь бесполезные попытки убить меня, я освобожу тебя. Но пока мы никак не можем сдвинуться с мертвой точки. У тебя какие-то проблемы со смертью? Личные счеты?
– Нет, если ты оставишь меня в живых.
– Забавная шутка, – усмехнулся он, устало склонив голову. – Я не смогу тебя убить, даже если вдруг захочу. Никто не сможет. Теперь ты бессмертна, как и я.
От внезапно накатившей усталости я закрыла глаза. Больше не было страха, не было агрессии, только безразличие. Мне хотелось, чтобы это скорее закончилось. Все, что говорил Эндж, казалось абсурдом, да это им и являлось, вот только даже самая большая ложь может показаться правдой, если ее повторять достаточно часто и убедительно. Я понимала, что однажды сломаюсь, если не выбираюсь из этого плена в ближайшее время.
– Фома Неверующий, – сухо бросил мужчина. – Мне надоело разговаривать со стеной. Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?
– Я поверю, если только увижу все своими глазами, – это могло оказаться ключом от жестких цепей и долгожданным выходом из этой темницы.
– Ты видела свою могилу.
– Я ничего не помню.
– Ты видела, как заживают раны. Твои. Мои. Падение с лестницы ничему тебя не научило?
– Ты же не думаешь, что я этому поверю? – усмехнулась я, все это воспринималось как игра, и я забывала, что все вокруг было настоящим, реальным. Мой тюремщик был рядом и мог причинить мне настоящую боль. И он не собирался упускать случая, чтобы это продемонстрировать.
– Тогда может мне вновь сбросить тебя со ступеней? Или предпочитаешь свой любимый подсвечник? – но, увидев ужас в моих глазах, Эндж смягчился. – Давай лучше будем дружить. Что ты хочешь увидеть в доказательство?
