Я посмотрела на кровать, не находя в себе никакого желания вздремнуть. Все-таки трудно было отрицать изменения, происходящие в моем теле. Усталость теперь совсем редко посещала меня, словно тело могло совсем обходиться без сна. Это стало скорее привычкой, чем жесткой необходимостью. А сейчас я была слишком взволнована, чтобы поддаться подобной слабости.
Мое внимание сосредоточилось на напольном зеркале в раме из светлого дерева. Столько раз ловить взгляд своего отражения, но не понимать, к чему это может привести.
Я подошла ближе, так, что видела себя в полный рост. Разве что-то изменилось? Возможно, кожа стала бледнее, ведь я полжизни проводила на пляже, не отягощая свою кожу различными защитными кремами, а волосы, наоборот, темнее – все реже в них проскальзывали золотистые искры. Никаких шрамов, никаких рубцов – это не могло не радовать.
Отражение выглядело спокойным, совсем не таким как в доме Димы. Я помнила предупреждение Энки держаться от зеркал подальше, но любопытство было моим злейшим врагом. Но ничего не происходило: поверхность не покрылась рябью, девушка в зеркале никак не изменилась.
Я закрыла глаза, пытаясь вернуть те чувства, что переполняли мое сердце в комнате Димы и в подземелье, когда меня чуть не поймал Эндж. Научиться контролировать способности стоило прямо сейчас.
Что же там было? Тревога, страх? Может отчаяние? Или смиренность судьбе? Эти чувства бились в моей груди, пытаясь занять главенствующие позиции, но никак не складывались в единую картинку. Я задержала дыхание, напрягла все мышцы, стараясь выкинуть все мысли из головы. Стоило только найти нужный рычаг. Это было во мне.
Десять, одиннадцать, двенадцать… Я приоткрыла один глаз, но в зеркале все еще отражалась моя фигура. Видимо, эта штука работала как-то иначе.
– Страдаешь нарциссизмом, девочка? – Наставник появился за моей спиной так неожиданно, что я вскрикнула, прикрывая рот рукой.
– Как ты… – мне хотелось сказать «вошел», но вопрос отпал сам собой, достаточно было вспомнить о том, что этому мужчине не были знакомы понятия о хороших манерах.
– Заметила что-то интересное? – Его взгляд буравил меня в гладком отражении, темный, зловещий.
– Где моя серьга? – Это был самый разумный ответ из всех. Мне не хотелось и близко подходить к теме об увиденном в зеркале или моих внезапно раскрывшихся способностях.
– Тот мерзкий синий камень у тебя в носу? Он тебе ни к чему. Это только уродует твое нежное личико.
– Это сапфир. – Рассказывать о том, что этот гвоздик был дорог мне как память, потому что оказался последним подарком Димы, не имело смысла.
– Довольно низкого качества, – в отвращении поджал губы мужчина. – Тот, кто вручил тебе его, редкостный жмот.
– Мне он нужен.
– Ладно, – неожиданно смягчился Эндж, подходя ко мне вплотную, касаясь широкой грудью моей спины, и медленно проводя своими ладонями по моим плечам, вверх и вниз, – я подумаю на этот счет. Правда, если будешь себя хорошо вести.
– А я веду себя плохо? – К моему глубочайшему сожалению, это мало походило на вопрос.
– Хорошие девочки ведут себя иначе. Например, не гуляют по ночам с незнакомцами.
– Энки – не незнакомец.
– Правда? – удивленно вскинул бровь бессмертный. – И как же тесно вы успели пообщаться?
– Не понимаю о чем ты. – Вырываться из его объятий было невозможно, и мне оставалось только смиренно ждать конца очередной пытки.
– Конечно, понимаешь. – Он наклонился, пряча лицо в изгибе моей шеи. Чувствительной кожи коснулось горячее дыхание. – Ищешь утешения на стороне?
– Это плохо? – Я старалась держать голос спокойным, игнорируя дрожь в позвоночнике. Его близость сводила меня с ума вне зависимости от моего желания или голоса разума.
– Кто-то может назвать это предательством.
– А чем ты занимался в мое отсутствие? Только не говорили, что скучал. Не думаю, что ты вообще способен на подобные эмоции.
– Правильно думаешь. – Его губы двинулись вверх по моей скуле, а руки крепче обхватили плечи, чтобы я уже никуда не смогла убежать. – Ты доставляешь мне столько проблем, что времени на подобные глупости не остается.
– Феб – твой наставник? – Мне показалось хорошей идеей перевести разговор в другое русло. Но я тут же почувствовала, как его губы замерли у моего уха, а потом коснулись мочки.
– Энки тебя покормил?
– Нет.
– Что, он пока не готов делиться своей кровью? – Эндж засмеялся, опаляя мою кожу своим дыханием. – Поэтому ты так покорна сегодня?
– Нет, – резко ответила я, пытаясь увернуться, когда он попытался прикусить мою шею, – если бы ты ослабил свой захват, наше общение стало бы чуточку приятнее, если это вообще возможно. И да, я не голодна.
– Лучше подумай хорошенько на этот счет, у меня не часто появляется желание кормить таких пиявок.
– Очень любезно с твоей стороны, – поморщилась я, стискивая зубы. – Но как-нибудь перебьюсь.
– Как знаешь, – улыбнулся бессмертный, медленно, по-животному проводя языком по моей шее, оставляя на ней прохладный след. – Так даже лучше, весь в предвкушение, когда ты приползешь ко мне, корчась от голода.
– Лучше умру.
– Ты не умрешь, – расхохотался он, хватая мои волосы в кулак и оттягивая на себя, заставляя таким образом наклонить голову назад. – Не в мою смену.
В дверь постучали, и Эндж, немного подумав, все же отпустил меня, оттолкнув от себя на пару шагов. Без приглашения в комнату вошел Энки, настороженно вглядываясь в наши лица.
– Феб ждет тебя внизу, и в следующий раз не сбегай как безалаберный хулиган. Это его очень раздражает.
Я заметила, как руки Энджа сжались в кулаки, а на шеи заиграли желваки. Он с шумом выпустил воздух из легких, а потом уверенным шагом двинулся на блондина.
– Будь поосторожнее в своих словах и выражениях, – прошипел бессмертный, хватая Энки за бежевый свитер и притягивая к себе. – Ты мне друг, но это не значит, что я не смогу впечатать тебя в стену, так скажем по-братски.
Наставник бросил на меня прощальный взгляд, а потом, громко топая, вышел из комнаты. Мы с Энки еще долго слышали звуки его шагов по коридору.
– Ты вовремя, – улыбнулась я, наконец-то имея возможность расслабиться.
– Ты ему что-нибудь рассказала о нашей вылазке?
– Я похожа на самоубийцу? Если мое тело не выглядит как один большой синяк, и я все еще могу двигаться, значит, он ничего не знает.
– Уберем зеркала, на всякий случай.
Энки прошел по комнате и отвернул большое зеркало у окна гладью к стене, по дороге обдумывая, что можно сделать с остальными.
– Стой-стой-стой, – возмутилась я, хватая его за руку. – Но мне нужно хотя бы одно: привести себя в порядок, одеться, причесаться, да мало ли…
