– Не слишком красиво, – пробормотала я.
Анна Николаевна нахмурилась.
– Я ее напугать хотела, выполнять угрозы не собиралась, да и второй щиток в квартире никто не установит. Рассказала про свои планы и предложила: если найдешь в течение недели работу, хоть какую, пусть за маленькие деньги, в память о Володе я попробую с тобой жить. Поделим обязанности честно: я готовлю, ты посуду моешь, стираю – ты гладишь, отвожу Анастасию в школу – ты приводишь. По-семейному лямку тянем. Я, между прочим, пенсионерка, но работаю, сижу смену, хорошо хоть недалеко от дома, пешком иду.
– И как отреагировала Лера? – заинтересовалась я.
– Молчала, – пожала плечами Анна Николаевна. – А потом прошептала: «Не могу на улицу выходить, болею». Я обозлилась и крикнула: «Чтоб ноги твоей тут к вечеру не было, гадина ленивая!» И ушла. Вернулась к шести, никого нет.
– Мда, – крякнула я, – а говорите, что ее не выгоняли.
– Мужика она нашла, – брякнула Анна Николаевна, – у меня нос лучше, чем у собаки. Когда я вернулась, в прихожей дорогим одеколоном пахло. У нас один клиент таким пользуется, а он человек богатый. Устроилась Лерка, другому на шею села.
– Где же она познакомилась с парнем, если никуда не выходила? – поразилась я.
– Хватит болтать, – отразила пенсионерка. – Все. Закончено. Настю я опекать не стану. Леру сюда не пущу. Замки поменяла. Пусть в суд подает, да ничего у нее не получится. Трешку я от завода получила в одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, вскочила в последний вагон, вскоре перестали бесплатное жилье раздавать. Квадратные метры на меня честь по чести оформлены, свидетельство о приватизации имеется. Пускай адвокатов нанимает, заявление пишет, в долги залазит. Правда на моей стороне. Лерке фиг! Уходите, у меня голова заболела, давление поднялось! И больше здесь не показывайтесь!
Я выкатилась из квартиры Назаровой и снова побеспокоила Вику.
– Узнай, не состояла ли Валерия Назарова на учете в психоневрологическом диспансере. Еще проверь, не приобретали ли в кассах билет на поезд или самолет на это имя.
– Дашунь, – звонко сказала Вика. – Нашла я твою Назарову, в базе есть ее фото.
– Отлично, – обрадовалась я. – Боже, благослови изобретателя компьютера, теперь многие процессы занимают секунды. Так что у нас с диспансером?
– Сегодня утром ориентировка пришла, – сообщила Вика. – Ночью в переулке Бородкина найден труп женщины. При теле ни сумки, ни документов. Стопудово это она, Назарова. Здорово похожа внешне, и по возрасту подходит. Особая примета – на спине родимое пятно, по форме напоминающее полумесяц. Не знаешь, у Валерии было такое?
– Я ее видела исключительно в верхней одежде, погоди, сейчас перезвоню, – ответила я и набрала номер Анны Николаевны.
– Дарья, – сурово потребовала та, – прекратите террор.
– Последний вопрос, – заныла я, – у Леры имелись родинки?
– Между лопатками, – буркнула свекровь, – чертова отметина. У хорошего человека такой не будет. Сатана своих любимчиков метит, полукруглое клеймо у невестки было, буква «С».
Может, Валерия была никчемной женой и плохой матерью, но ее стоило пожалеть. Анна Николаевна явно принадлежала к особому виду людей под названием «свекровь злобная». Ее не разжалобить и не заставить любить невестку. Думаю, начни Лера вылизывать полы, печь пироги, вышивать крестиком, крахмалить занавески и покорно отвечать на все замечания свекрови: «Вы совершенно правы, я непременно исправлюсь», – Анна Николаевна и тогда нашла бы к чему придраться.
Мать моего первого мужа Костика была вполне приятной дамой. Отругав меня, чаще всего по справедливому поводу, она потом подходила ко мне, гладила по голове и говорила:
– Ну хватит, не обижайся, я хочу тебе добра. Кто научит тебя вести хозяйство, если не я? Ладно, признаю, мы обе виноваты в ссоре. Особенно ты!
Ну согласитесь, это даже мило. Про сатану ни одна из моих свекровей речей не заводила, дьявольским отродьем меня они не считали, просто тихо капали мне на мозги, доводя до истерики.
Я прогнала из головы посторонние мысли и снова вцепилась в телефон.
– Слушаю, – выдохнула Вика.
– Это точно Назарова, – зачастила я, – кто ее убил?
– Хороший вопрос, – протянула подруга. – Только на него мне ответить нечего.
– Кто занимается этим делом? – не успокаивалась я.
– Титов, – протянула Вика.
– Юра? – обрадовалась я. – Сейчас ему позвоню.
– Вот и отлично, – не сдержала радости Виктория. Она явно хотела, чтобы я с этой минуты терзала уже не ее, а Титова.
Глава 11
– Юрочка, здравствуй, – защебетала я. – Слышала, тебе поручили новое дело?
– Кто говорит? – сурово осведомился Титов.
Мне стало смешно. Некоторое время назад Юру Титова прислали на практику в отдел Дегтярева. Александр Михайлович как мог сопротивлялся получению ценного кадра, он даже пошел к начальству и выразил ему справедливое негодование, заявив:
– Не нужны мне желторотые юнцы.
– Это приказ, – остудил полковника генерал.
И что оставалось делать Дегтяреву? Через день он узнал интересную информацию: отец Титова – крупный адвокат, медиалицо, постоянно торчит в телевизоре, ведет там свою программу, делает политическую карьеру и неприлично богат.
– Без десяти тысяч баксов он даже со стула не встанет, – кипел Александр Михайлович, когда мы с ним сели ужинать, – вот повезло так повезло! Получил мажора!
– Почему мальчик из такой семьи захотел служить в милиции? – удивилась я.
Мой вопрос разъярил полковника.
– Романтик! – заорал он. – Глеб Жеглов и Володя Шарапов в одном лице! Засиделись они, вашу налево, до утра! Ловят, вашу направо, банду и главаря! Насмотрелся кинушек! Обчитался Устиновой! Офонарел от Смоляковой! Решил спасать общество! Давно пора прикрыть детективные сериалы на телике! Правды в них нет! А Смолякову посадить в СИЗО на недельку! Может, хоть там разницу между оперативником и следователем поймет. И узнает, что дело не открывают! Его возбуждают!
Помнится, я принесла Дегтяреву бутылочку холодного, строго-настрого запрещенного ему врачом пива, почистила приятелю жирного, тоже находящегося в черном списке продуктов, рыбца и, когда Александр Михайлович, вкусив любимые лакомства, слегка успокоился, мирно сказала:
– Ты сам пришел на службу из романтических побуждений. Плохо, если человек надевает форму по холодному расчету.
– Оно верно, – согласился Дегтярев, – я до сих пор хочу помогать людям, хотя, конечно, уже не тот запал, что двадцать лет назад, пообтрясло мне пыльцу с крыльев.
– Но костер не потух, – улыбнулась я. – Может, и из Титова выйдет толк?
