– Припоминаю, – задумчиво протянул Гуров, затем встряхнулся и сказал: – Надо выяснить, откуда взялась эта бутылка. Кто ее принес.
– Точно не я, – поспешил вставить Глинский. – Говорю же, шеф мне башку оторвал бы за такой коньяк.
– Стас, займись этим. А вам спасибо за ценную информацию. – Полковник пожал Якову руку.
– Да не за что, парни. Если что надо будет, обращайтесь.
На улице снова залаяла собака. К дому подъехал кто-то посторонний.
11 часов 21 минута
– Клофелин, – заключил эксперт, проделав все необходимые манипуляции, вернув пробирки обратно в контейнер и с сухим щелчком захлопнув крышку. – Причем в очень большом количестве. Смертельная для человека доза. Особенно если препарат смешан с алкоголем. Клофелин введен прямо в бутылку в жидком виде путем инъекции. В область между пробкой и основанием горлышка. След едва заметный, микроскопический, но он есть.
Гуров выслушал эксперта и ничего не сказал. Он как раз и ожидал чего-то подобного.
– А не мог он сам себе впрыснуть клофелин? – спросил Крячко.
– Чисто теоретически мог, конечно. – Эксперт неторопливо стянул с обеих рук резиновые перчатки. – Но для чего такие сложности? Если он хотел отравиться, то мог добавить препарат не в бутылку, а в фужер. Или сразу в рот. Это, конечно, мое личное мнение. А решение уже за вами, господа. Полагаю, вы лучше были знакомы с убитым. А он, судя по всему, был еще тот чудик. – Последовал кивок в сторону обрезков фотобумаги, разбросанных по полу. – Верно?
– Ну, в общем, полностью нормальным он, конечно, не являлся, – с усмешкой проговорил Станислав. – Этот человек по образованию был филологом.
Эксперт пожал плечами:
– Если это какая-то специфическая оперативная шутка, то извините, мне она не понятна. Так что не могу вас поддержать. Или я обязан посмеяться? Так, на всякий случай, чисто для приличия?
– Необязательно.
– Это специфическая шутка полковника Крячко, – пояснил Гуров. – Над его остротами вообще не стоит смеяться. А что с отпечатками? – тут же обратился он к дактилоскописту.
– Они есть, – не поворачивая головы, проинформировал полковника молодой человек в голубой рубашке и в галстуке того же цвета, продолжая орудовать кисточкой. – Их не так уж и мало, Лев Иванович. Большинство, полагаю, принадлежит убитому, с остальными будем работать.
– Сколько это займет времени?
Молодой человек коротко глянул на наручные часы и ответил:
– Можете ожидать результатов во второй половине дня. Я сделаю все возможное, чтобы максимально ускорить процесс, и сразу дам вам знать.
– Еще один момент, господа, – вновь привлек внимание сыщиков медицинский эксперт. – Считаю своим догом упомянуть об этом. Практика у меня богатая, сами знаете. Я заметил, что в последнее время клофелин при отравлении жертвы используется довольно редко. Медицина существенно шагнула вперед. Сейчас есть множество препаратов, скажем так, понадежнее. Таких, которые практически не оставляют следов. Ни в крови жертвы, ни в напитках, в том числе и алкогольных. Выходит, что ваш убийца не знал об этом либо просто, извините за выражение, не посчитал нужным заморачиваться. Надеюсь, это мое наблюдение как-то поможет вам при составлении психологического портрета подозреваемого.
– Сомневаюсь, – буркнул Гуров. – Но спасибо за информацию.
Эксперт раскрыл было рот, собираясь добавить еще что-то к ранее сказанному, но не успел. В доме с оглушительным звоном разбилось оконное стекло.
Гуров моментально подобрался. Он с легкостью сумел определить, что этот звук исходил из гостиной.
Не мешкая ни секунды, полковник рванул в нужном направлении. Он молниеносно миновал кабинет покойного Роточкова, затем холл и уже с оружием в руке стремительно перешагнул порог гостиной.
Лейтенант Беспалов корчился на полу от боли, держась обеими руками за паховую область. В правой оконной створке вместо цельного стекла торчали только рваные осколки. На одном из них, подобно миниатюрному стягу, развевался небесно-голубой лоскут, некогда являвшийся частью вечернего платья Светланы Роточковой. На подоконнике среди мелких кусочков стекла темнело несколько капель крови.
– Пистолет, товарищ полковник, – превозмогая боль, прохрипел Беспалов. – У нее мой ствол. Сука! Она так неожиданно…
Гуров не стал слушать исповедь лейтенанта. В одно мгновение он оказался рядом с окном и вспрыгнул на подоконник. Под подошвами ботинок захрустели осколки. Капли дождя хлестнули сыщика по лицу.
– Стас! Через дверь! – приказал он напарнику, появившемуся вслед за ним в гостиной. – Осторожно, она вооружена!
Двумя быстрыми ударами Гуров выбил остатки стекла из рамы и выпрыгнул наружу. Овчарка с диким лаем кинулась в его сторону, но цепь не позволила ей дотянуться до потенциальной жертвы.
Светлана уже была у калитки. Она не собиралась отстреливаться из пистолета, имеющегося у нее. Не обращая внимания на ливень, женщина сбросила щеколду, выскользнула со двора и метнулась к машине судмедэкспертов, стоявшей на подъездной дорожке.
– Стоять! – Грозный, почти львиный рык Крячко, возникшего на пороге дома с оружием в руках, перекрыл шум дождя.
Светлана даже не обернулась. Не слышать полковника она не могла, но решила просто не обращать внимания на его крик. Женщина рывком распахнула дверцу «Газели» и наставила дуло пистолета на растерявшегося водителя. Наполовину разгаданный кроссворд выскользнул у него из рук и упал между колен на пол кабины.
– Одно движение, и я прострелю твою тупую башку. – Светлана, не опуская оружия, лихо вскарабкалась на высокое пассажирское сиденье.
Разорванное платье целиком обнажило ее бедро.
– Заводи! Живо!
Водитель, усатый мужчина лет сорока пяти с гигантским родимым пятном на шее, не стал спорить. Желание корчить из себя героя у него тоже не возникло. В этот момент он мог думать только о трехгодовалом сыне, которого ему к вечеру необходимо было забрать из детского сада. Водитель дрожащей рукой повернул ключ в замке зажигания. Холодный ствол пистолета ткнулся в центр родимого пятна.
– Я сказала, пошевеливайся!
Водитель быстро выжал сцепление, дернул ручку коробки передач, и «Газель» тронулась с места.
Крячко уже выскочил за калитку.
– Стоять! – вновь крикнул он и тут же спустил курок.
Пуля расколошматила боковое зеркало заднего вида с пассажирской стороны. Водитель вздрогнул и инстинктивно втянул голову в плечи. Светлана осталось на удивление спокойной и невозмутимой. Вода с промокших белокурых волос капала ей на платье.
– Жми по полной, – велела она.
– Твою мать! – выругался Крячко.
Гуров был уже рядом с напарником. Он не стал пользоваться калиткой, перемахнул через ограду и мягко приземлился на тропинку, размытую дождем. Носок ботинка целиком погрузился в грязь. Однако полковник даже не заметил этого обстоятельства.
