– Я неудачно вложился в одно дело, – неохотно пояснил Доронин после небольшой паузы. – Деньги мне дал Кирилл, а я…
– А вы их поставили, – подсказал Крячко. – Угадал?
Сыщик глубоко затянулся сигаретой, положил ее на краешек пепельницы и бросил взгляд за окно. Ливень прекратился. Он сменился легким моросящим дождем, куда более типичным для начала мая.
– Да, – вынужден был признать Андрей. – Поставил и проиграл. Такое случается. Что тут особенного? Иногда кажется, что дело верное, а выходит наоборот. Фортуна – штука непредсказуемая. Но я не азартен. Железобетонно. Вы не подумайте. Я делаю ставки время от времени, чтобы поправить финансовое положение, которое, как я уже тоже говорил, у меня отнюдь не самое завидное. Кирилл шел мне навстречу в этих вопросах. Впрочем, как и во всех других. Если я выигрывал, то отдавал ему большую часть денег, а кое-что оставлял себе. Если проигрывал…
– То ваш общий долг Кириллу рос в геометрической прогрессии, – снова закончил за него Крячко.
– Да.
– Сколько вы были должны ему на момент его смерти? В общей сложности?
– Я не считал. – Андрей склонился над бокалом и отпил из него немного чая. – Да и Кирилл тоже. Я ведь объяснял уже. Подсчетами занимался этот навозный жук Коробок. Железобетонно.
– Но последний долг Кирилл пытался с вас стребовать. Почему?
– Да не пытался он ничего стребовать. – Доронин сжался, затравленно переводил взгляд с Гурова на Крячко и обратно.
Больше всего на свете ему в эту секунду хотелось просто испариться. Чувство тревоги нарастало. Это можно было прочесть в его глазах так же легко, как в открытой книге.
– Просто зашел у нас такой разговор. Кириллу глянулась Зинка, он попросил меня уступить ему ее на вечерок. За это обещал списать часть последнего долга. Я, в принципе, был не против.
– Это не так, – заявил Гуров и покачал головой. – Вы лжете, Андрей! Как минимум недоговариваете. Вы просили Кирилла списать вам не часть долга, а весь. А он сказал, что сделает это только в том случае, если вы решите вопрос с боем. В пятницу.
Андрей ошарашенно уставился на полковника. У него был такой вид, словно его огрели по голове чем-то тяжелым.
Крячко подхватил сигарету с краешка пепельницы, с чувством затянулся и пустил дым рядом с лицом Доронина. Тот закашлялся.
– Откуда вам известно про бой? – тихо спросил он.
– Повторяю, ваш разговор слышали, – напомнил Гуров. – Расскажите нам, что это за бой? Не советую юлить, Андрей. Это не в ваших интересах.
– Послушайте, это не моя тайна, – так же тихо проговорил Доронин.
Он почти перешел на шепот и совсем забыл о своем зеленом чае, остывающем в бокале.
– Я не имею права распространяться на данную тему. Хотя бы просто потому, что…
– А чья это тайна?
– Кирилла.
– Его больше нет. Думаю, он будет не против, если вы позволите себе проявить откровенность. В особенности в том случае, если раскрытие его тайны автоматически поможет нам изобличить убийцу.
– Вы считаете, это может быть связано?
– Я этого не исключаю. – Гуров в очередной раз позволил себе уклончивый ответ. – Рассказывайте, Андрей.
– Но это тайна не только Кирилла.
– А кого же еще?
– Павла.
– Тем более стоит рассказать, – с нажимом посоветовал Крячко.
Андрей на некоторое время погрузился в раздумья. В нем боролись два страха. Перед Павлом и возможными последствиями такой откровенности. И перед сыщиками, способными повесить на него убийство. О подобных случаях Андрею доводилось слышать, смотреть по телевизору. В итоге страх перед нечистоплотным правосудием взял верх.
Доронин тяжело вздохнул и заявил:
– Хорошо. Но если вдруг окажется, что это к делу не относится, не говорите, пожалуйста, кто вам все рассказал.
– Обещаю, – успокоил его Гуров.
– Помимо ресторанов и магазинов у Кирилла с Павлом был еще один бизнес. Мягко говоря, нелегальный, – проговорил Андрей и опять шумно прихлебнул чаю. – Может, и Коробок в этом участвовал. Но наверняка не знаю. Короче, это связано с боксом. Кирилл ведь сам был когда-то боксером, как вы, наверное, уже знаете. Павел в некотором роде – тоже. На бокс можно делать ставки, как и на любой другой вид спорта.
– Это нам известно, – сказал Крячко. – Не в тундре родились. На договорняки намекаешь?
– Да. – Андрей отвел взгляд, словно сам был повинен в договорных поединках. – На них. Можно договориться с заведомым фаворитом о том, что он ляжет в определенном раунде, а поставить при этом деньги на его слабого соперника. Такой вот финт позволит вам сорвать баснословный куш. Кирилл с Павлом время от времени занимались такими махинациями. Не в большом боксе, конечно, а на уровне детско-юношеских школ. Если бы не эти договорняки, то Кирилл и сам никогда не добился бы всех своих чемпионских званий. Железобетонно. А так получается, что он и карьеру сделал, и бабок немерено поднял.
– В пятницу планируется такой же договорной бой? – уточнил Гуров.
Доронин молча кивнул.
– Кто участники?
– Точно не знаю, – все так же шепотом поведал Андрей. – Я не вникал особо. Не успел, если честно. В курсе только, что какой-то протеже Кирилла должен был встречаться с пареньком, не проигравшим пока ни единого боя. Он все схватки закончил нокаутом. А протеже Кирилла – явный слабачок. Коэффициент на его победу огромный. Тот паренек свалит его. Сто пудов. Но это если по-честному. А так он ляжет. Протеже Кирилла выиграет бой, получит даже какой-то там титул. Все, кто поставит на него, сорвут куш. Под «всеми» я в первую очередь подразумеваю Кирилла и Павла. Кто еще с ними может быть в долях, мне неизвестно.
– А тот, второй парень? – Крячко погасил сигарету. – Он уже согласился сдать бой?
– В том-то и дело, что нет. – Андрей печально улыбнулся. – Говорю вам еще раз, что всех подробностей сделки я не знаю, но паренек вроде как заартачился. Однако Кирилл сказал, что решит вопрос. Обязательно. Деньги уже там запущены. Он предлагал мне самому поговорить с парнем. Но я отказался. Железобетонно. Об этом и был разговор в кабинете вчера. Вернее, сегодня. Ночью.
– А кто может получить деньги Кирилла по ставке теперь, когда его не стало?
– Никто, – уверенно ответил Андрей. – Его ставка просто сгорит. Но остальные-то свою долю получат. И в первую очередь Павел. Так что он обязательно будет дожимать паренька.
– А сможет сам-то?
– Это вы его спросите. – Доронин хихикнул, но тут же осекся: – Я шучу, конечно. Не говорите об этом с Павлом. Пожалуйста. Иначе он сразу поймет, кто распустил язык. Тогда следующим трупом в этом доме стану я. Вы обещали.
12 часов 22 минуты
