– Да не было у нас никаких отношений, – заявил Антон, презрительно скривился и глотнул пива. – Каждый из нас жил сам по себе. Поначалу мне было обидно, конечно. У всех есть отцы, а у меня? Сам черт не разберет. Странное ощущение. Но потом я привык. Это стало как бы нормой. А сейчас и подавно. Папик преставился не по своей воле и тоже стал частью истории. Я не оглядываюсь в прошлое.
– Как-то быстро он стал для тебя прошлым.
– А чего тянуть? – заявил молодой человек. – На то оно и прошлое. Вон стоят те шесть бутылок, которые я уже выпил. Они ведь тоже остались в прошлом. Чего о них вспоминать? А через минуту и седьмая уйдет туда же. Там остается каждая секунда, прожитая нами. Вы со мной не согласны?
Гуров не стал отвечать на этот вопрос. Он понимал, что Антон не нуждается в этом. Он жил так, как привык. Уже двадцать два года. Никто не смог бы перестроить его мышление. Антон не позволил бы.
Молодой человек в полном молчании допил пиво. Седьмая бутылка приземлилась на землю рядом с предыдущими шестью.
Парень снова протянул Гурову руки и полюбопытствовал:
– Будете одевать браслеты?
– Не буду. Но по подозрению в убийстве задержать тебя придется.
– Ясен пень. Задерживайте. – Антон поднялся со скамейки и отряхнул брюки от крошек. – Но обвинить меня вы можете только в убийстве дяди Олега. А папика я вообще никаким боком! Меня на тот момент даже в доме не было.
– Это тоже еще надо доказать, – сдержанно ответил полковник, тоже встал и коротко взмахнул рукой.
Повинуясь сигналу Гурова, от торца дома отлепился крупногабаритный участковый и зашагал в их направлении.
– Проводите молодого человека в гостиную, – распорядился сыщик. – Пусть туда приведут всех остальных обитателей этого дома. Мы с полковником Крячко будем там через несколько минут.
– Абсолютно всех? – уточнил участковый, надвигая на лоб фуражку и принимая грозный начальственный вид.
– До единого! Я собираюсь кое-что сказать и хочу, чтобы при этом присутствовали все. Исполняйте!
Гуров остался на скамейке один. Даже птицы осознали, что им тут больше ничего не светит, и разлетелись кто куда.
Полковник достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Станислава.
– Да, – откликнулся тот после первого же длинного гудка.
– Ты где?
– Тут. Наблюдаю за тобой из окна второго этажа.
– Да ты и впрямь извращенец, Стас! – заявил Гуров почти серьезно. – Уже за мной подглядываешь. Спускайся. У меня к тебе есть серьезный разговор.
– Иду.
15 часов 17 минут
– У меня две новости, Стас, – произнес Гуров, не поднимая головы и сосредоточенно разглядывая носки собственных ботинок, забрызганных грязью. – Все как обычно. Одна – хорошая, другая – плохая. С какой начать?
Крячко закурил сигарету, блаженно затянулся, запрокинул голову и подставил лицо под мелкие капли дождя. Он не торопился прятаться под козырек. Ему казалось, что вода, падающая на посиневший глаз, оказывает на него благотворное воздействие.
– Хотелось бы с хорошей, – отозвался он. – Но давай уж по традиции, то есть с плохой. Тем более что я сейчас в благостном расположении духа.
– С чего бы вдруг? – удивился Гуров.
– Маленькие радости, знаешь ли. Я посмотрел женскую драку, ограбил еще на пару бутербродов Никифорова.
– Как же мало тебе надо для счастья.
– Да. Я неприхотлив. Так что за новости, Лева?
Гуров помолчал немного. Перевел взгляд на пустые бутылки из-под пива рядом со скамейкой, оставленные Антоном, и слегка подтолкнул одну из них ногой. Бутылка опрокинулась набок.
– Мы в глухом тупике, Стас.
– Не удивил, – спокойно ответил Крячко. – Об этом я и без тебя догадался.
– Нам придется отпустить Воронова.
– Что? Почему? С какой стати? – вскинулся Станислав. – Мы имеем все основания обвинить его в подстрекательстве к убийству.
Гуров покачал головой и сказал:
– У нас пока нет никаких конкретных доказательств.
– У нас есть показания двух свидетелей.
– Которым тоже грозит обвинение, – напомнил Лев Иванович. – Они будут спихивать вину друг на друга, и это лишь запутает следствие. Мы не можем на этом основываться, Стас. Слишком шатко.
– Разумнее его отпустить? Так, что ли?
– Да, – мрачно обронил Гуров. – Я успел обдумать этот вариант и пришел к выводу, что так будет лучше. Подозрений с Воронова мы не снимем, возьмем с него подписку о невыезде и, как я уже говорил раньше, организуем за ним слежку. Возможно, его действия на свободе помогут нам распутать этот змеиный клубок.
– Или запутают его еще больше, – заявил Крячко.
– Не исключено. Но придется рискнуть.
Взъерошенный нахохлившийся воробей бесстрашно приземлился на скамейку слева от полковника. Гуров машинально протянул руку в его направлении, и птица тут же улетела.
– Однако это еще не все.
– Настало время для хорошей новости?
– Нет. Это все еще продолжение плохой. Если мы отпустим Воронова, то нам придется сделать то же самое и со многими другими.
Крячко поперхнулся табачным дымом, закашлялся, ошарашенно уставился на напарника.
– Как так? Ты в своем уме, Гуров? Я бы предположил, что ты элементарно перегрелся на солнышке, но в такую погоду это просто невозможно. Тогда что с тобой? Перепил кофе сегодня? Я, кстати, всегда говорил, что кофеин – один из самых сильных наркотиков. С ним следует обращаться крайне осторожно. Ты сейчас под кайфом? Да? – Станислав несколько раз энергично провел раскрытой ладонью перед лицом товарища.
Гуров перехватил его руку.
– Перестань паясничать, – хмуро проговорил он. – Пойми, если мы отпустим Воронова, то вся первоначальная идея раскрыть убийство, удерживая подозреваемых на закрытой территории, теряет смысл. Нет одного, не стоит держать и остальных. Начнем расследование в привычном формате. Сбор улик, сопоставление фактов, допросы, очные ставки. Я же не сказал тебе, что сдаю дело в архив. Более того, мы не отпустим под подписку абсолютно всех. Коробов будет арестован и помещен под стражу. У нас имеется его признание. Светлана Роточкова – тоже. Вооруженное нападение на сотрудников полиции – это не шутка. Ты сам и твой синий глаз – яркое тому доказательство. Даже слишком. – Лев Иванович поднял взгляд на напарника и усмехнулся. – Еще мы имеем полное право задержать до выяснения обстоятельств Антона.
– А Наталья? – не унимался Крячко.
– Против нее тоже ничего конкретного нет. Как и на Павла.
– Ее можно арестовать за нанесение телесных повреждений. Галину заодно. Повесим на них «хулиганку». Ты же сам видел, как они метелили друг друга.
