Тот понимающе покивал и спросил:
– Марина, вы можете уехать куда-нибудь на несколько дней?
Она удивленно уставилась на него.
Потом до нее дошло, и женщина спросила дрогнувшим голосом:
– Вы считаете, что мне может угрожать опасность?
– Честно говоря, я удивляюсь тому, что вы вообще еще живы, – откровенно ответил Лев Иванович. – Вы знаете слишком много. Так у вас есть такое место?
– Я не могу вот так сразу ответить.
– Значит, я сейчас сам решу эту проблему, – сказал Гуров и позвонил Щербакову: – Владимир Николаевич, нужно на несколько дней спрятать Марину Алексееву. Она работает медсестрой в Бурденко. Это ей звонил Илья Павлович.
Щербаков на секунду задумался, а потом сказал:
– С Бурденко я договорюсь, с нашим подмосковным Домом отдыха – тоже. Сейчас отправлю к ней своего водителя. Он отвезет ее домой, где она соберет необходимый минимум вещей, а потом – за город. Как у вас дела?
– Практически разобрались, но есть кое-какие нюансы, которые нужно уточнить, – ответил Лев Иванович.
– Мы тоже новостями богаты. Как только закончите, немедленно приезжайте, а то как бы нам не пришлось еще одну ночь бодрствовать.
Сыщики объяснили Марине, что и как ей нужно будет сделать, на всякий случай взяли номер ее сотового и поехали к Артему.
Когда он открыл дверь, послышались детские голоса. Друзьям стало ясно, что Артем в доме не один. Так что сыщики не стали возражать, когда он снял с вешалки ветровку и предложил им поговорить во дворе.
Они втроем сидели на лавочке и молчали. Артем курил, глядя куда-то вдаль. Гуров думал, как лучше начать разговор, потому что их потенциальный собеседник был непробиваемо спокоен и невозмутим.
Наконец, Лев Иванович спросил:
– Вы знаете, что случилось с Осиповым?
Артем кивнул.
– А почему это произошло, вам известно?
– Представления не имею, – ответил тот и пожал плечами.
– А если подумать? Он вам два раза звонил, именно после разговора с вами выставил Краснову ультиматум. Закончилось это нападением на него. Так что же вы ему сказали?
– Не помню, кажется, мы о здоровье и погоде беседовали.
– Прекратите валять дурака. – Гуров поморщился. – В первый раз он вам позвонил и попросил узнать, чем занимаются Андрей Парамонов, Сергей Тимошенко и Антон Васютин. Вы узнали и, когда он позвонил вам на следующий день, сказали ему о том, что все трое стали наемными убийцами.
– А они ими стали? – удивился Артем.
– Ты хочешь продолжить разговор в другом месте? – с нехорошей вкрадчивостью поинтересовался Крячко. – Устроим на раз.
– Не возражаю. Пошли, – сказал Артем и встал. – Наручники наденете или поверите на слово, что не удеру? Мне бежать некуда, у меня двое детей, которых надо поить, кормить, обувать, одевать и за детсад с яслями платить.
– Сядь! – буркнул Гуров и укоризненно посмотрел на Стаса.
Артем поколебался немного и сел.
– Мы понимаем, что у тебя семья и ты не хочешь ни во что впутываться. Даю слово офицера, что твое имя нигде даже упомянуто не будет. То, что они стали киллерами, совершенно точно. А Тимошенко и есть та сволочь, которая хотела Осипова убить, – проговорил Лев Иванович.
Артем резко повернулся к Гурову.
Тот покивал и продолжил:
– Это тоже совершенно точно. Нам надо понять, как они к этому пришли и под кем работали. У вас был скандал. Ты сказал, что Парамонову деньги колом в горле встанут. Значит, он и тебе предлагал к их дружной компании присоединиться, но ты отказался.
– Если у Тимоши рука на Осипова поднялась, то это реальные вилы были, – сказал Артем. – Илья Павлович его от психушки спас. У Тимоши не только экзема по всему телу была, но и крыша конкретно ехала на почве того, что он детей и женщин расстрелял. Сколько мы ни говорили ему, что иначе он и сам погиб, и своих людей погубил бы, ничего не помогало. Все девочку какую-то вспоминал, как она, уже умирая, за автоматом тянулась.
– Теперь ты нас понимаешь? – спросил Крячко.
– Хорошо. Но только здесь и сейчас. Никаких письменных показаний и всего прочего. У меня семья. Рисковать ею я не хочу.
– Я тебе слово офицера уже дал, – напомнил Лев Иванович. – А теперь мы тебя слушаем.
– Андрюха всегда о красивой жизни мечтал. Но так, теоретически. Типа, вот было бы здорово, если бы. В Бурденко мы вместе попали. Меня тоже приложило неслабо. Там я со Светой своей и познакомился, но это так, к слову. Когда Андрюха у Марины поселился, я за него только рад был, потому что ему тогда больше всех досталось, а тут своя медсестра дома. Потом присмотрелся я к их жизни, и обидно мне за женщину стало. Она, конечно, старшего его, но к нему-то со всей душой, а он просто ею пользовался. Я его к нам в «Крутояр» устроил. Тоже непросто было, ходил за него просить, начальству в глаза лез. Он сначала нормально работал, а потом мне стали говорить, что на полчаса отпросится и на полдня пропадает. Мне перед начальством неудобно. Зажал я его в угол, объяснений потребовал. Мол, ты меня подводишь. Он мне и сказал, что с Лариской Артамоновой закрутил. А это шалава редкая! В Бурденко до сих пор истории ходят, как ее из постели пациентов вытаскивали. Но она, правда, нашла себе там кого-то и из семьи увела. Из госпиталя уволилась и устроилась при нем, а уж официально или нет, я не знаю. Я Андрюхе тогда сказал, что таких шалав на каждом углу табун стоит, а Марина – баба душевная, другую такую он не найдет. То ли мои слова на него подействовали, то ли надоела ему Лариска, но больше он не отпрашивался и работал нормально. А потом вдруг уволился и в «Сподвижники» устроился. Опять мне от начальства косые взгляды. Позвонил я ему, высказал все, что думаю, а он смеется. «Ты, – говорит, – мне еще благодарен будешь за то, что я тебе дорогу проложил!» Где-то через полгода позвонил он мне и в гости пригласил. Я уже успокоился, пришел. Смотрю, он прибарахлился, на столе дорогой вискарь, икра, нарезка из осетрины, семги. Словом, прием по высшему классу. Вот я и поинтересовался, откуда дровишки? «Сподвижники» же против нашего «Крутояра» – мелочь пузатая. А он мне многозначительно так, что, мол, мы получили бесценные знания и опыт, которые сейчас нашей стране не нужны. Так почему бы нам не использовать их для собственной пользы? Я, честно говоря, сразу не въехал, а когда до меня дошло, в лоб спросил: «Ты в киллеры подался?» А он мне со смехом: «Да что ты? Я просто помогаю людям решать их проблемы. Чем они серьезнее, тем дороже это стоит. Или ты собрался всю жизнь за копейки ишачить и перед другими спину гнуть?» В общем, слово за слово, поскандалили мы так, что люстра качалась. Потом Марина пришла. Я подался домой и больше Андрюху не видел.
– О чем конкретно просил тебя Осипов? – спросил Гуров.
– Доктор сказал, что Парамонов, Тимошенко и Васютин, похоже, занялись очень нехорошими делами. Но он, может быть, что-то неправильно понял, вот и попросил меня проверить, работают ли они по-прежнему в ЧОПе «Сподвижники» и чем там занимаются. Мол, Осипов там регулярно бывает, но их никогда не видел. То, что Андрюха, Тимоша и Васюта скорешились и вместе там работают, я еще от Марины знал. Подумал еще, может, они оттуда уже уволились? Пошел я тогда к нашему кадровику. Дело в том, что «Крутояр» – фирма действительно большая и крутая. Люди к нам изо всех сил стараются попасть, потому что у нас полный соцпакет, страхование жизни и все прочее. Вот я и решил узнать, не устраивался ли к нам в последнее время кто-то из «Сподвижников». Кадровик у нас – мужик тертый, бывший особист. Такого на мякине не проведешь. Вот я и не стал хитрить, а сказал ему чистую правду.
