– Кое у кого нет глаз? – спросила Мередит, стоя у лампы. – Смотрите. – Она наклонилась и тут же выпрямилась. В руках у нее было длинное белое перо. Оно переливалось в свете лампы.
– Ага. Значит, она теперь белая ворона, – сказала Кэролайн. – Все сходится. Но у меня в голове не укладывается, как вы все – все! – ходите перед ней на цыпочках, как будто она принцесса. Ты теперь общая любимица? Да, Елена?
– Прекрати, – сказал Стефан.
– Обращаю ваше внимание: общая, – фыркнула Кэролайн.
– Прекрати.
– А как ты сейчас со всеми целовалась! Со всеми по очереди. – Она театрально содрогнулась. – Вы все сделали вид, что у вас отшибло память, но я-то помню…
– Прекрати, Кэролайн.
– …прежнюю Елену.
«Она говорит наигранно-приторным голосом, но скрыть яд не получается», – подумала Бонни.
– И все, кто тебя знал, тоже помнят, кем ты была, пока Стефан не осчастливил нас своим появлением. Ты была…
– Кэролайн, остановись немедленно…
– …шлюхой, и больше никем. Дешевой общедоступной шлюхой!
7
Все одновременно ахнули. Стефан побелел, его губы сжались в ниточку. Бонни задохнулась – столько всего ей захотелось сказать, объяснить; напомнить Кэролайн о ее собственном поведении. Пусть парней у Елены было столько, сколько звезд на небе, – она же бросила их всех, когда влюбилась. Кэролайн не могла не знать об этом.
– Что, нечем крыть? – издевалась Кэролайн. – Не можете придумать в ответ ничего остроумного? Летучая мышь откусила вам языки? – Она рассмеялась наигранным, стеклянным смехом, а потом, словно не в силах сдержаться, стала произносить слова – все те слова, которые не принято говорить в обществе. Большую часть из этих слов Бонни иногда доводилось произносить вслух, но здесь и сейчас они превратились в какой-то поток отравленной энергии. Слова громоздились друг на друга, набухали, и стало понятно, что сейчас произойдет что-то страшное. Такая мощная энергия должна куда-то выплеснуться…
«Что это за отзвук?» – подумала Бонни, когда звуковые волны стали еще гуще…
Стекло, – мелькнуло у нее в голове. – Надо держаться подальше от стекла.
У Стефана хватило времени ровно на то, чтобы обернуться к Мередит и крикнуть:
– Бросай лампу!
И Мередит, которая не просто молниеносно соображала, но была бейсболисткой – питчером с показателем 1,75, схватила лампу и швырнула ее к… нет, в…
– лампа взорвалась прямо в воздухе —
…раскрытое окно.
Такой же взрыв донесся из-за закрытой двери ванной. Это лопнуло зеркало.
Кэролайн дала Елене пощечину.
От удара на щеке размазалась кровь, и Елена осторожно потрогала кровавый след пальцами. Кроме того, там отпечаталась ладонь Кэролайн – белое пятно, которое тут же покраснело. У Елены стало такое лицо, что даже камень расплакался бы, глядя на нее.
И тогда Стефан сделал, по мнению Бонни, что-то очень странное. Он осторожно положил на пол Елену, поцеловал ее запрокинутое лицо и подошел к Кэролайн.
Он взял ее руками за плечи, но не встряхнул, а просто стиснул, заставляя ее стоять на месте и смотреть прямо ему в глаза.
– Кэролайн, – сказал он, – остановись. Вернись. Ради старых друзей, которые волнуются за тебя, – вернись. Ради родных, которые любят тебя, – вернись. Ради своей бессмертной души – вернись. Вернись к нам!
Кэролайн испепеляла его ненавидящим взглядом.
Стефан взглянул на Мередит.
– Если честно, я это плохо умею делать, – криво усмехнувшись, сказал он. – Мы, вампиры, вообще… не мастера по этой части.
Он обернулся к Елене и ласково спросил:
– Ты поможешь, любовь моя? Попробуешь еще раз выручить старую подругу?
Но Елена уже шла на помощь. Пошатываясь, она поднялась на ноги, сначала придерживаясь за кресло-качалку, а потом – за Бонни, которая изо всех сил помогала ей совладать с силой земного тяготения. Елену мотало из стороны в сторону, как новорожденного жирафа на роликовых коньках, и Бонни, которая была ниже почти на полголовы, испугалась, что не удержит ее.
Стефан мотнулся к ним, но его опередил Мэтт. Он подхватил Елену с другого бока.
Потом Стефан развернул Кэролайн, так что она оказалась лицом к лицу с Еленой.
Бонни и Мэтт поддерживали Елену за талию, так что руки ее были свободны. Елена стала делать странные пассы – словно рисовала перед лицом у Кэролайн какие-то геометрические фигуры, причем все быстрее и быстрее. Она то сжимала руки в кулаки, то разжимала, каждый раз по-разному расставляя пальцы. Движения были абсолютно осмысленными – Елена явно знала, что делает. А Кэролайн следила за ее пассами как завороженная, но по ее глухому рычанию было понятно, что происходящее ей очень не нравится.
«Это магия, – зачарованно думала Бонни. – Белая магия. Она призывает на помощь ангелов – это так же ясно, как то, что Кэролайн призывала демонов. Вот только хватит ли у нее сил вырвать Кэролайн из объятий тьмы?»
И наконец, словно заканчивая обряд, Елена наклонилась и поцеловала Кэролайн в губы.
Тут-то все и началось. Кэролайн каким-то чудом сумела высвободиться из объятий Стефана и попыталась вцепиться ногтями Елене в лицо. Вещи сами собой поплыли по воздуху. Мэтт попытался перехватить руку Кэролайн, но получил кулаком в живот, сложился вдвое и получил еще один удар – ребром ладони по шее сзади.
Стефан не стал держать Кэролайн – он подхватил Елену и начал выводить ее и Бонни из зоны бедствия. Видимо, он решил, что Мередит в состоянии позаботиться о себе сама, – и не ошибся. Кэролайн замахнулась, но Мередит была начеку. Она перехватила сжатую в кулак руку и толкнула Кэролайн в ту сторону, куда был нанесен удар. Та, перекувырнувшись, упала на кровать, тут же вскочила и опять ринулась на Мередит. Она вцепилась Мередит в волосы, но та сумела вырваться, оставив в руке Кэролайн клок волос, после чего нанесла ей сокрушительный удар кулаком прямо в челюсть. Кэролайн рухнула как подкошенная.
Бонни радостно завопила, отказываясь этого стыдиться. Потом она бросила взгляд на распростертую Кэролайн и заметила, что ногти у той снова стали прежними – длинными, крепкими, изогнутыми, красивыми. Ни один не сломан, ни один не потрескался.
Это сделала Елена? Похоже, что да. Кто же еще? Несколько пассов и один поцелуй – и вот Елена вылечила ей руку.
Мередит массировала кисть.
– Никогда бы не подумала, что бить человека по лицу так больно, – сказала она. – В кино про это почему-то не говорят. А парням тоже больно?
Мэтт покраснел.
– Я… хм. Вообще-то я ни разу…
– Всем, – коротко сказал Стефан. – Даже вампирам. Ты в порядке, Мередит? Просто, если что, Елена могла бы…
