– Скорее всего, наводка генералу насчёт этих старых досок, полная лабуда, – размышлял он, – никаких тайнописей ни на одной не наблюдается ни при каком увеличении. Зря только сам на икону потратился. Куда её теперь девать? И книжку напрасно испортил, конспиратор хренов! Однако, – искоса взглянул он на толкущихся вокруг него таможенников, – пора отсюда потихонечку сруливать. Сейчас все они плотно заняты по службе, но через несколько минут того и гляди, кто-нибудь из этих востроглазых ребят более плотно заинтересуется моей скромной персоной.
Он удовлетворённо вздохнул и, приняв не самое приятное для себя решение, принялся торопливо складывать иконы в стопку. Неожиданно он почувствовал в резкую боль в указательном пальце и чуть не вскрикнул. Тут же осмотрев кровоточащую ранку, он заметил торчащую из неё тонкую щепочку. Захватив её зубами, Хромов потихоньку вытащил её и сплюнул в сторону.
– Откуда могла оторваться эта заноза? – удивился он, поворачивая икону к себе торцом. Они же всегда делались из продольных досок, а не из поперечных.
Внимательно приглядевшись к торцу иконы, он с удивлением заметил, что доска, из которой была сделана икона, являлась не целиковый, как полагалось по всем известным ему канонам, а как бы составной. Илья нетерпеливо схватился за лупу. Действительно, в массив довольно толстой дубовой доски была плотно, на косом шипе вставлена вроде как склеенная из двух тонких фанерок пластинка. Хромов слегка поцарапал доску ногтем.
– Похоже, эта пластинка вставлена сюда давно, – вскоре уверился он, – вон как грязью заросла. Если бы не щепочка, ни в жизнь бы не догадался, что икона имеет съёмную крышку. Стоп, – остановил он сам себя. Крышки такого рода просто так не делаются, а на иконах и подавно. Под ней вполне может быть что-то спрятано, бумажка, например, или тряпочка какая. Ага, так вот где может скрываться запись!
Хромов наклонил голову и воровато огляделся по сторонам, пытаясь улучить подходящий момент для подмены иконы.
– Все на инструктаж! – громко крикнул кто-то в коридоре. Давайте быстрее на выход.
Толчея в комнате усилилась.
– Вы уже заканчиваете? – тронул его за плечо Бугров, а то мне надо сдавать ключи.
– Буквально одну секунду, – спешно выпрямился Хромов.
Он принялся складывать одной рукой иконы в стопку. Одновременно с этим он постарался повернуться таким образом, чтобы иметь возможность незаметно приподнять обложку книги-тайника. И, к его счастью, в это самое мгновение Бугрова кто-то окликнул и за те секунды, пока он обменивался с кем-то приветствиями, Илье удалось лёгким толчком вытряхнуть на стол припрятанную икону. Перехватив пальцами икону со вставкой, он мгновенно пропихнул её на освободившееся место.
– Вот и всё, – с заметным облегчением выдохнул он, уверенным жестом пододвигая к уже повернувшемуся к нему начальнику смены невысокую стопку, – все шесть штучек в наличии, прошу принять.
– Это не штучки, – недовольно сморщился тот, а ИКОНЫ! А принимать их особо и нечего, – он привычным жестом провёл пальцем по боковым обрезам, шесть их и есть шесть.
Хромов возражать, естественно, не стал. Единственное, что более всего хотел он сделать в тот момент, так это поскорее покинуть таможенный терминал и вернуться к себе на службу. Однако детальный осмотр иконы он смог осуществить только в половине восьмого вечера. Помешали этому и проткнутая по дороге покрышка и авария возле Химок, из-за чего пробка из сотен машин растянулась аж на два километра. Но Илья был даже рад этому обстоятельству. Сейчас в тишине и безлюдии почти опустевшего здания ему и работалось и думалось как-то легче. Вынув выкраденную икону из книги, он очистил с помощью ножа кусочек торцевой доски, и вновь взялся за лупу. Теперь он видел гораздо более отчётливо, что дерево, из которого изготовили основу для иконы, было намного темнее, чем дерево своеобразной дверцы.
– Так, так, – радостно прошептал он, вновь берясь за ножик, – попробуем теперь очистить все пазы, поскольку по идее пластинка сия должна просто сдвигаться.
На эту докучливую и скрупулёзную работу у него ушло порядка часа. Затем, осторожно сдунув насыпавшиеся на стол опилки, он попробовал сдвинуть выявленную дверцу в сторону. Вначале он толкал её снизу вверх, затем сверху вниз, но всё было напрасно, та не поддавалась.
– А может быть она специально приклеена по периметру? – задал он сам себе вопрос. И сам же на него ответил: – Скорее всего, так оно и есть. Он приблизил иконку к уху и осторожно постучал по её тыльной части пальцем. Перевернул. Постучал по лицевой. Звук был практически неотличим.
– Вот будет фокус, – подумал Илья, – если эта пластинка вставлена сюда просто как конструктивный элемент, так сказать, для усиления конструкции. Судя по звуку, никакой ощутимой пустоты за дощечкой и не имеется.
Он озадаченно отложил икону на стол, и некоторое время внимательно рассматривал её со стороны.
– Срежу-ка я эти боковые закраины к чёртовой матери, – решил он, наконец, – иначе мне никак до внутренней поверхности не добраться.
Резать ему было неприятно, сроду он не испортил не то что иконы, но даже и менее ценной вещи, но делать было нечего, никакого более щадящего способа на ум не приходило. Зажав икону между колен, он выщелкнул большое лезвие ножа, и принялся слой за слоем резать старое, словно окаменевшее от времени дерево.
– Будем надеяться, Бог простит мне за такое святотатство, – подумал майор, – снимая первую длинную стружку. Как-никак я всё же не по личной инициативе это делаю, а по приказу.
Вскоре одна сторона была срезана подчистую, и он заметил, что между основным массивом дерева и дощёчкой всё же наличествует крохотная щель. Илья тут же просунул туда стальное лезвие и мгновенно убедился в том, что та отнюдь не приклеена.
– Замечательно! – прошептал он, чувствуя прилив радости. Стало быть, дощечка не конструктивный и уж тем более не декоративный элемент. Поэтому-то и держится только по краям, на окаменевшем лаке.
С удвоенной энергией майор принялся обтёсывать икону далее, и вскоре подозрительная дощечка со слабым щелчком съехала в сторону. Едва дыша от охватившего его нетерпения, Хромов перевернул её внутренней стороной к глазам. Его ожидания оправдались не то что полностью, но даже и вдвойне. Вся внутренняя часть иконы и прикрывающая её пластина были густо исписаны витиеватыми старославянскими буквами. Поначалу Хромов решил, что они вырисованы тёмно-коричневой краской, но, присмотревшись повнимательнее, установил, что надписи на самом деле выжжены либо увеличительным стеклом, либо раскалённым гвоздём. В запальчивости он схватился было разбирать лежащий перед ним текст, но вскоре понял, что просто так с наскока расшифровку сделать ему не удастся. Даже те буквы, которые ему удавалось понять, никак не складывались в осмысленные слова.
– Да, браток, – с досадой отложил он разобранную икону в сторону, – в лингвистике ты оказался совершеннейшим профаном.
Оставалось одно – срочно скопировать надписи и утром отыскать сведущего в этом вопросе лингвиста. Он сфотографировал испещрённые значками дощечки и убрал изуродованную икону в сейф. Запер его. Опечатал. Направился к двери.
