– Любой ценой? – вырвалось у меня. Абсолютно любой!
– Прекрасно, – довольно потёр руками генерал, – вот и приступайте.
– Да что вы, – даже отшатнулся от стола Комов, который просто пожирал камень глазами, – и каким же образом мы сможем ответить на все ваши вопросы?
– Я же сказал, любым. Вы и вы, ткнул он пальцем в парней из второй команды, марш на контрольный пункт. Да, и солдатиков моих с собой заберите.
Когда за ушедшими захлопнулась стальная дверь ангара, он вновь уселся в кресло и энергично, и будто приглашающе взмахнул руками.
– Приступайте ребята, но на всякий случай помните, что данный камешек обошёлся нашей стране примерно во столько же, сколько стоит точно таких же размеров алмаз, и, поэтому, предлагаю торопиться не спеша! Вначале мы всё проделаем как бы на словах, а уж потом сделаем всё на самом деле. Итак, какие у вас будут идеи и предложения?
– Рентгенограмму ему делали? – осторожно осведомился Алексей, приподнимая двумя пальцами необычный камешек на уровень глаз.
– Намекаешь на возможное уплотнение в какой-либо его части, – поднял бровь генерал. Увы, ни одно исследование не дало ответ на этот вопрос, в противном случае задача была бы решена значительно раньше. Камень внутри совершенно однороден. Кстати, знаете, как аборигены той местности откуда он привезён, называют подобные образования? Нет? «Экскременты дьявола». Не правда ли живописное название? Впрочем, не будем отвлекаться.
– Одно из двух, – тут же влез я с новым предложением, – если магнитная сущность камня сконцентрирована в какой-то малой его части, то его свойства не изменится от того, если мы отпилим от него некоторую небольшую часть. Если же незримое «нечто» равномерно распределено по всему его объёму, то после разрезания удивительное свойство целого камня будет неизбежно распределено между двумя половинками примерно пропорционально массе каждого из них.
– Другие соображения будут? – повернулся Борис Евсеевич к Алексею.
Но тот только пожал плечами, давая понять, что никаких иных идей не имеет.
Примерно час ушёл на настройку алмазной циркулярки и проведение нескольких пробных резок. Разумеется, резали мы ни привезённый генералом образец, а принесённый со свалки пережжённый печной кирпич. Распилив его вдоль и поперёк, мы со вполне понятным волнением приступили к резке привезённого генералом камня. Отделив от него примерно треть, мы вновь укрепили его в центре стола и продолжили манипуляции с компасом. Результаты были таковы. Отрезанная небольшая часть не проявляла никаких особых свойств и мы отложили её в сторону. Большая же часть всё так же закручивала стрелку компаса, всё на том же расстоянии.
После недолгого совещания было решено отрезать от оставшейся части ещё одну пластину. Отрезали конечно, и, что интересно, всё повторилось вновь. Большая часть продолжала влиять на стрелку, малая была всё так же нейтральна.
– Не нравится мне всё это, – озадаченно пробормотал генерал, внимательно сравнивая оба отрезанных кусочка, – совсем не нравится. Может быть будут какие-либо дополнения к нашей программе?
Мы сконфуженно молчали.
– Идеи давайте! – повысил голос Борис Евсеевич.
– Свойство управлять посторонним магнитом, – принялся сочинять я на ходу, – видимо автоматически стягивается в более массивную часть камня. Таким образом, мы сталкиваемся с э-э-э с, так называемым эффектом «крота», который каждый раз вовремя успевает перебраться в ту часть норки, в которую ещё не добрался наш алмазный «фокстерьер».
– Ага, стало быть самое интересное начнётся только тогда, когда длинна норки станет равной длине «крота», – глубокомысленно заключил генерал, медленно поднимаясь со своего места. Длинна крота, длина крота, – бормотал он, кружа вокруг стола, – и какова же, хотелось бы мне знать, его длина?
Он остановился только тогда, когда у нас с Алексеем едва не закружились головы.
– Вот что, парни, сдаётся мне, что дело не такое простое, как мне представлялось в самом начале. И в один прекрасный момент может случиться так, что…
– Что? – хором повторили мы.
– Да то, что «Крот» наш может сильно разозлиться, когда мы попытаемся разрезать его пополам.
Мы озадаченно переглянулись, пытаясь понять о каком, собственно, кроте идёт речь.
– Но отступать некуда, будем пилить дальше, – решительно произнёс Борис Евсеевич, – начинайте!
Ещё несколько распилов и от первоначального камня осталась едва ли его четверть. На лбу генерала, несмотря на отнюдь не тропическую температуру внутри ангара, выступил обильный пот.
По его указанию мы сделали несколько распилов доходящих почти до самой границы камешка после чего принялись отламывать их один за другим. При каждом щелчке все вздрагивали так, как будто занимались распиловкой не небольшого камня, а оставшегося с последней войны ржавого снаряда. Однако, когда последний кусочек был благополучно отломан, мы тотчас же убедились, что от почти волшебных свойств исходного образца не осталось ровным счётом ничего. Только несколько красно-коричневых пластинок лежали на засыпанном каменной крошкой столе, да успокоившийся наконец компас указывал синим кончиком стрелки точнёхонько на застывшего у стены нашего генерала. Однако, замешательство его длилось недолго.
– Так значит, – недовольно проворчал он, – не хотим сотрудничать! Ну, что же, будем действовать иначе. Срочно включите сюда муфельную печь, – приказал он, видимо приняв решение, – попробуем несколько ускорить процесс. Я вот что думаю, други мои, – объяснил он нам, когда сама печь и набор фарфоровых тиглей были установлены на специальной мраморной плите у распределительного щита. Поскольку эффект камня имеет несомненно высокоэнергетический характер, то попробуем как-нибудь возродить его. Для начала рискнём вновь спечь все обрезки в единое целое.
Сказано – сделано. Сложив все кусочки в самый большой тигель и сметя туда же даже малейшие опилки, я поставил его в уже покрасневшее жерло печи и захлопнул крышку. Оставалось только ждать, поскольку процесс спекания вполне мог длиться несколько часов. Сидеть в непроветриваемом ангаре никому не хотелось и мы вскоре вышли на улицу. Вокруг стояла совершенно прозрачная лесная тишина и наша троица не спеша двинулась к стоящему метрах в четырёхстах от ангара кирпичному зданию контрольного центра. Войдя вовнутрь, мы были несколько озадачены тем, что оба наших сменщика сидели за контрольным пунктом, неотрывно глядя в экран основного монитора.
– Выходите подышать, – крикнул им с порога Алексей, – всё самое интересное уже кончилось.
– Ничего подобного, – услышали мы в ответ, похоже самое-то интересное только сейчас и начинается.
В ту же секунду генерал с юношеской резвостью рванулся вперёд, ну и мы естественно за ним следом. Через секунду мы тоже вперились в экран. На нём, казалось, не было ничего необычного, только муфельная печь во весь экран, да электронный термометр на угловой вставке.
