Хромов нагнулся, чтобы выключить видеокамеру, но, не дотянувшись до неё буквально несколько сантиметров, замер.
– А не сходить ли мне сейчас к забою, и не посмотреть на результаты подрыва, – подумал он. Будет что генералу показать, да и самому похвастаться перед коллегами столь уникальными кадрами. Когда ещё придётся работать в глубине давным-давно заброшенной штольни?
Сказано – сделано. Отвязывая на ходу уже не нужный поводок удерживающий собаку, он решительной походкой направился в сторону тупика. Чем ближе подходил Илья к месту взрыва, тем более сильные видел произведённые им разрушения. Дотоле девственный, зеркальной чистоты лёд оказался почти повсеместно разбит градом каменных осколков, а возле самой частично обрушенной стены и вовсе лежала внушительная куча обломков. Взобравшись на неё Хромов, слегка попинал ногами рухнувшие с потолка камни и, убедившись, что под ними нечего интересного не скрывается, поднял луч к потолку. Он сразу заметил, что бывшие ещё утром относительно небольшими, трещины в своде после взрыва значительно расширились. Фактически они слились в один мощный треугольный разлом. Любопытствуя, Илья прогнулся назад и поднял руку с фонарём как можно выше и тут же заметил ответный коротко мелькнувший тусклый отсвет из самой глубины свежеобразовавшегося разлома. Конечно, это вполне мог быть попавший в него кусочек льда, но ему захотелось непременно выяснить, что там сверкало на самом деле. Легкомысленно пренебрегая всеми писаными и неписаными правилами техники безопасности, он подхватил лежащий неподалёку длинный обломок, расщепленного на конце шеста и толчком просунул его в расщелину. Удар. Ещё один удар, более сильный. Он вдруг почувствовал, что в трещине явно что-то сдвинулось, и какой-то сверкающий предмет с металлическим лязгом неожиданно вывалился оттуда и, крутясь, полетел прямо ему в лицо. Успев увернуться буквально в последнее мгновение, Илья потерял равновесие и, издав непроизвольный вскрик, рухнул с насыпного холмика вниз. К счастью для себя в последний момент он успел сгруппироваться и когда поднялся на ноги, только слегка рассечённая скула напоминала ему о неудачном падении.
– Вот невезуха-то, – озабоченно пробормотал он, осторожно прикладывая к ране носовой платок, – только этого мне ещё не хватало!
Вспомнив о, всё ещё работающей камере, он повернулся в её сторону и приветливо помахал рукой бесстрастно зафиксировавшему его падение объективу, показывая, что у него всё в порядке. После этого акта по спасению собственного самолюбия, Хромов повернулся вокруг себя в поисках выпавшего из щели непонятного предмета. Он, как оказалось, лежал совсем неподалёку, с другой стороны каменистого холмика и Илья с интересом присел рядом с ним. Блестящий, словно бы покрытый тысячами крохотных алмазов предмет был отдалённо похож на две сцепленные вершинами пятигранные пирамидки. Однако, как именно они были соединены, рассмотреть, несмотря на все его ухищрения, не удавалось, поскольку само место соединения было прикрыто толстой и как бы раздутой изнутри ребристой «баранкой».
– Странная какая-то железка, – протянул к ней руку Илья. Интересно бы знать, от чего же она там отвалилась?
Он попробовал поднять находку с искорёженного взрывом льда, но окоченевшие пальцы лишь неприятно скользнули с его гладкой поверхности. И ту же секунду над его склонённой головой, там за словно бы разрубленным сводом что-то громко стукнуло, и он невольно шарахнулся в сторону. Предосторожность оказалась совсем не напрасной. С тонким, словно небесным звоном из той же щели выпала ещё одна сдвоенная пирамидка, вслед за которой, звонко бренча, выскользнула и третья.
– Да их там что, целый склад запрятан? – опасливо поднял фонарь Илья. Вот тоже мне, разворошил осиное гнездо! Интересно, как все они туда попали? Возможно, что через какой-то другой разлом, сверху. Или же там шахтёрами тоже был некогда проделан коридор? Впрочем, – ощутил он зудящую боль в ссадине, – всё это мы выясним позже, а сейчас надо скорее в общежитие бежать, к тёплой койке.
Где-то у далёкого выхода коротко тявкнула собака и его невольно сотрясла крупная дрожь озноба. Стараясь максимально сократить время пребывания в штольне, он поднялся с колен и, подбежав к видеокамере, выключил её. Откинул крышку стоявшего рядом с ней кожаного футляра и уложил камеру в предназначенное для неё место. Под руку ему попались неиспользованные куски собачьего угощения, и он с силой отбросил их в сторону входа. Но, к его удивлению собака, стоявшая где-то в подземном мраке, к мясу не пошла, а лишь несколько раз громко завыла, будто призывая его поскорее выходить на свободу. И только её, светящиеся на фоне тёмного пятачка входа, глаза не мигая смотрели в его сторону.
– Ну, как хочешь, – негромко буркнул Хромов, поворачиваясь к ней спиной, – больше угощения не будет.
Вспомнив о забытых было цилиндрах, он вернулся к забою в тупике, уложил все находки в сумку и, накинув ремень на плечо, попробовал её поднять. Но, услышав жалобный треск рвущихся ниток, решил, что все три предмета, как не обидно, ему одновременно не унести. Он чертыхнулся, присел на корточки, расстегнул молнию и сунул руку в сумку. Ухватив одну из пирамидок за торцевую часть, Хромов попытался рывком вытащить её наружу. Но та почему-то не поддавалась. Ему даже показалось, что она намертво прилипла к двум другим. Илья в раздражении дёрнул её сильнее и вдруг всем своим естеством ощутил, что внутри пирамидки что-то произошло. Будто что-то сдвинулось в ней, или что-то провернулось, при этом словно ледяная волна пролетела через него с макушки до пят. Он напряг все силы, пытаясь всё же вынуть неподатливый предмет из сумки, но вместо этого вдруг ощутил, что его самого тянет куда-то вниз, словно во внезапно разверзнувшуюся у него под ногами бездонную пропасть. Казалось, само окружающее его пространство штольни начало стремительно сворачиваться вокруг него в плотный клубок, сдавливая майора, словно гигантским прессом. Его словно бы понесло на камни… сквозь них… через будто бы расступающийся перед ним мрак.
* * *
Стремительное и, как ему в первую секунду почудилось, фатальное его падение показалось Хромову совсем недолгим, не более нескольких мгновений, но приземление было на удивление жёстким и почему-то на спину, хотя первоначально падал он лицом вниз. Казалось, его как обычный мешок с картошкой, с размаху привалили спиной к чему-то очень прочному и монолитному. Инстинктивно зажмурившись в «полёте», Илья несмело приоткрыл глаза, но увидеть ничего не смог, поскольку его со всех сторон окружал абсолютный мрак. Он попробовал приподнять голову, но едва смог это сделать. Шевельнул рукой, шевельнул ногой, но желанного освобождения не получил. Всё его тело будто было налито свинцом, словно на нём лежала хотя и незримая, но весьма ощутимая тяжесть.
– Да я же попал в завал, – мгновенно мелькнула у него паническая мысль, – на меня, должно быть, свалился потревоженный взрывом свод!
Страх, безумный, всё подавляющий страх ударил ему в голову, и лишь в самой малой степени поняв, что с ним произошло, Хромов незаметно для себя провалился в спасительное забытьё. Очнулся он от какого-то непонятного, весьма непривычного уху шума. Звук этот был отдалённо похож на рокот недалёкого морского прибоя, однако он никак не мог понять, откуда здесь в центре Чукотки оказалось море. С огромным трудом, передвигаясь будто при замедленной съёмке, он всё же сполз со своего каменного ложа и, осторожно ощупывая перед собой окружающее пространство, двинулся в сторону звука. Извилистый и узкий проход, по которому он полз, совершенно не походил ни своими размерами, ни своей формой на прямой как стрела штрек на Сигнальной сопке. Но этот очевидный факт как-то не доходил до его сознания. Все его мысли, всё его существо в тот момент было сосредоточенно только в одной точке, только в одной идее – вырваться на свободу, причём как можно скорее. Серая, непроницаемая для глаз мгла постепенно рассеивалась и вскоре, слева от себя, он увидел узкий косо вырубленный пролом, из которого слабо дул тёплый, насыщенный густыми водными испарениями воздух. То, что неведомо откуда взявшееся море было совсем близко, сомнений уже не оставалось.
