– Нет, – признал Роман.
– Посмотрим на Костю, – вздохнула Вера. – Мы много лет в браке, муж – хороший человек, он меня никогда не обидел, пальцем не тронул, пытался, как мог, обеспечить семью, возился с чужими машинами. Но Костик слабый, инертный, его любимая фраза: «Я сделал все, что мог». Произнесет ее, сложит лапки и покоряется судьбе. Сколько раз я ему предлагала, еще в бедные годы: «Костя, давай наймем пару слесарей, я буду заказы искать, организуем ремонтный бизнес». А он в ответ: «Нет, не получится», и перечисляет причины, из-за которых ничего не выйдет. Я всегда ищу возможности для развития дела, а муж мигом сдается. Знаешь, люди делятся на две категории. Одни, увидев на полу человека в крови, орут: «На помощь! Кто-нибудь, вызовите «Скорую»!» А другие молча кидаются к телефону звонить врачам. Костя из первой плеяды, я – из второй. Это не значит, что он хуже, просто мы разные. Пойми правильно, Орловы сделали для меня много хорошего: Наталья Петровна приняла в семью, Костик назвал женой, Алена проявляла толерантность. Я хотела их отблагодарить, поэтому, разбогатев, выполняю желания родственников, балую, плачу за их ко мне хорошее отношение. «Орел» я основала ради благополучия семьи, хотела заработать, не предполагала, как широко пойдет дело. А теперь оно мне дороже всего. Костя сможет руководить компанией?
– Навряд ли, – ответил Кислов, – я не сомневаюсь в уме Константина, но он не бизнесмен.
– Об Алене даже говорить не стоит, – кивнула Вера. – Ей хочется заработать славу великого психотерапевта, у золовки непомерные научные амбиции, а тут! Эклеры! Фу! Несолидно! Непочетно! Дети, Миша с Катей, живут за границей.
– Можешь не продолжать! – перебил Кислов.
– Отлично, – одобрила Вера, – тогда вот тебе второй пакет, там завещание.
– Ну вообще! – возмутился Роман. – Не возьму!
Орлова швырнула белый конверт на стол.
– В случае моей смерти ты получаешь семьдесят процентов акций, по десять достается сыну с дочерью, по пять мужу и свекрови.
– Мне? – ахнул Кислов. – Ты с ума сошла!
Вера встала и неожиданно обняла Романа.
– Говорила уже, «Орел» – мое любимое детище. Если б ты только знал, что я делала, дабы сохранить его на плаву. Помнишь дефолт?
– Такое забудешь, – хмыкнул Роман, – мы чуть не утонули!
– А почему устояли? – устало спросила Орлова.
Кислов тоже обнял Веру.
– Ты полгода вливала в дело деньги, я не спрашивал, откуда их взяла, но они спасли фирму.
Вера высвободилась из рук Романа и села в кресло.
– До черного августа и после него тоже бывали ситуации, когда нам грозил крах. Но мы выжили.
– Снова благодаря тебе, – подчеркнул Кислов. – Открывался денежный кран с мощной струей!
Вера прикрыла лицо ладонями.
– Мы с тобой ребеночка по имени «Орел» выпестовали, взрастили, я тебе верю. Ты не продашь фирму, продолжишь дело. Тридцати процентов моим на безбедную жизнь хватит. Ты их обеспечишь прибылью. А если они сто получат, поделят фирму на пять частей, Миша с Катей свои доли вытащат и за границу переведут. Костя привык широко жить, он деньги тратить начнет, Алена попытается психотерапевтический центр открыть. Дай ей бог удачи, но не за счет моей фирмы. Наталья Петровна свою долю в банку положит и на огороде зароет!
Роман встал и забегал по кабинету.
– Через месяц после этой беседы Вера впала в кому. Я до сих пор в недоумении: она правда видела вещий сон? Говорят, иногда людям мозг предупреждение посылает, предсказывает тяжелую болезнь. Как вы думаете?
– Не знаю, – честно ответила я, – читала о подобных случаях. Но с моими знакомыми такого не случалось. Ко мне неприятности приходят неожиданно, мой мозг помалкивает накануне происшествий.
– Не прошло и трех месяцев, как Наталья Петровна начала ныть, – зло сказал Кислов. – Денег мало, на содержание невестки улетает огромная сумма. Константин матери поддакивал, Алена же заявилась ко мне и конкретно обвинила в воровстве, дескать, я даю Орловым копейки, а большую часть чужой доли присваиваю!
– Лихо! – покачала я головой.
Роман чихнул.
– Да уж! Я ей отчитался о прибылях, показал документы и расписки ее матери о получении денег, Алена, несмотря на весь свой психотерапевтический опыт, взбесилась. Матери позвонила и ну орать прямо при мне, не стесняясь. Оказывается, Наталья Петровна милых деток обманывала, получала от меня полный мешок золотых пиастров, отсыпала три четверти в загашник, а на остаток вела хозяйство. Конкретно прижала детей, внуков урезала. Думаю, она так всегда поступала и сейчас делает, прячет десятину от суммы, полученной на ведение домашних дел.
– Жадная бабуля! – буркнула я.
– Вы слушайте дальше! – воскликнул Роман. – Через день заявилась в офис сама Наталья Петровна, глаза в пол, на голове темный платок, и ну дудеть: «Роман, Верочка очень мучается. Врач сказал, ее страдания невыносимы! Невестка не может слова произнести, каждый час для нее ад! Думаю, надо отключить аппаратуру».
Кислов разозлился и резко перебил старуху:
– Зачем вы пришли? Орлова в состоянии овоща, сама за себя не отвечает. Если вы намерены убить невестку, то я вам помешать не могу. Что хотите?
– Завещание, – откровенно призналась Наталья Петровна, – оно существует?
– Да, – кивнул Кислов, – бумага составлена.
Пенсионерка молитвенно сложила руки.
– Дорогой, очевидно, вы в курсе последней воли несчастной Верочки? Только скажите, все поделено поровну или, не дай Господи, Верушка Костику большую часть отписала? Я должна это знать! Исключительно ради блага семьи!
И тут у Романа сдали нервы. Он в деталях сообщил свекрови Веры, какая судьба ждет «Орел» после кончины хозяйки.
Наталья Петровна пришла в ужас:
– Мы получим копейки?
– Золотые, – уточнил Кислов.
– И будем зависеть от вас? – дрожащим голосом пролепетала Наталья Петровна.
– От прибыли! – гаркнул Кислов. – И еще могу пояснить. Вам крайне невыгодно перекрывать Вере систему жизнеобеспечения. Пока она жива, пусть даже в состоянии овоща, вы получаете больше. После регистрации смерти невестки вам отвалится всего-то пять процентов.
– Я умру с голоду! – обомлела старуха.
– Маловероятно, – буркнул Роман, – но вот черную икорку не похаваете, в свой любимый пятизвездочный отель в Баден-Баден на воды в бизнес-классе не полетите. Капец малине!
Старуха вцепилась в подлокотники кресла.
– А если Верочка очнется, она сможет переписать завещание?
Кислов не верил в выздоровление Орловой, но мысль о том, что алчная бабка отсоединит больную от дыхательной аппаратуры, вызвала у Романа такое негодование, что он воскликнул:
