Я несказанно рада, что не стала ждать подходящего мужчину для того, чтобы завести своего единственного ребенка. Если бы я так поступила, у меня бы вообще не было детей. Так почему же все эти годы я ждала возлюбленного, который бы отпраздновал со мной мою фертильность, плодовитую сексуальность? Да, я хотела делиться ею, как хотела делить радость рождения ребенка. Люди разделили ее со мной после того, как он родился, а не до того. Возможно, никто не хочет славить со мной мою фертильную сексуальность, пока я не прославлю ее сама? И даже это не столь важно. Очевидно, я просто должна славить ее, потому что она моя, и я хочу ей радоваться. Сейчас, в дни, которые я посвятила ее торжеству, я чувствую не только радость, но и печаль. Пожалуй, на данном этапе моей жизни одно чувство неотделимо от другого – я слишком хорошо помню о зачатиях, беременностях и детях, которых не было в моей жизни. Поэтому прославление фертильности кажется жестокой иронией, но при этом смелостью и необходимостью.
В последние несколько лет я все больше чувствую разницу между занятиями любовью в неплодные и в плодные дни (примерно около пяти дней до овуляции и во время нее). В это время моя кожа особенно чувствительна, поэтому любое прикосновение само по себе соблазнительно, каждая клеточка тела оживает и отзывается на него. Дело не только в том, что мое тело открывается с большей готовностью, становится мягче, отвечает, увлажняется, растягивается, дело в степени моей поглощенности этим процессом.
В другие дни месяца мой ум и чувства, как правило, отданы бытовым заботам, однако во время фертильных дней меня поглощает нежность и открытость ощущений. Они совершенно захватывают меня, и занятие любовью напоминает оркестр. Я даже не хотела бы делать это слишком часто. Более направленная, тонкая чувственность свидетельствует о большей близости, более тесной связи, даже несмотря на то, что в ней меньше страсти. Но, думаю, вскоре после менопаузы я больше этого никогда не испытаю. Возможно, будут какие-либо напоминания об этом, в какие-то моменты, в какое-то время, но я уже не смогу насладиться яркой чувственностью, накрывающей меня нарастающими волнами ощущений.
Я пытаюсь вообразить нечто – только не знаю что, – заменяющее это, какую-то более глубокую тайну, неизвестную мне, пока я нахожусь по эту сторону менопаузы. Я слышала, как одна женщина после менопаузы красноречиво рассказывала о том, что теперь ее тело не влечет секс и физическая близость. Она утверждала, что вместо этого она стала все больше укрепляться в осознании выбора, а следовательно, собственной силы, а также истинного чувства единения с партнером во время близости.
А я тем временем делаю все возможное, чтобы праздновать.
Ритуал с красным шнуром позволил мне выявить и отпустить прежде подавляемый стыд, связанный с приходом менструации.
Деб
То, что скрыто в красной матке
Работа над шестой нитью пояса Афродиты неизбежно вызывает глубокую печаль. Печаль, причиной которой являются бесплодие, сделанные аборты, умершие дети, гистерэктомия (удаление матки), сильные менструальные боли, тоска по детям, которых мы не смогли родить или не родили по множеству причин. Наша матка – это теплица для эмоций и невыраженной боли.
Менструальные циклы – это именно циклы, причем циклы, связанные с луной, с приливами и отливами мирового океана. А если мы живем в одном доме с другими женщинами репродуктивного возраста, наши циклы также будут взаимосвязаны. Существует линейный взгляд на жизнь, согласно которому от рождения до смерти события следуют одно за другим, и циклический взгляд, который рассматривает жизнь как круговорот, где события развиваются по спирали или по кругу.
Наряду с циклом смены дня и ночи, менструальные циклы являются наиболее ярким напоминанием, что все движется по кругу. Они напоминают нам о том, что наша жизнь зародилась в чреве наших матерей, а их – в чреве их матерей. Они напоминают нам о цикле беременности, родов и менструаций, который проходят женщины. Они напоминают нам о том, что окончание одного цикла является началом другого, а также о неизбежной связи нашего тела с жизнью и смертью.
Несмотря на то, что в нашей культуре принято праздновать циклы (дни рождения, годовщины, Новый год и большинство религиозных праздников), мы до сих пор продолжаем придерживаться линейной модели, которая несет с собой великую борьбу и печаль и сосредоточивает нас на текущем сиюминутном успехе. Мы убеждены, что смерть любимого человека будет означать будущее без него, потому что момент его смерти остается позади, а мы продолжаем свой путь вперед. В то же время в культурах с циклическим взглядом на жизнь совершенно по-иному относятся к смерти. Даже современный похоронный обряд очевидно контрастирует с древними похоронами, когда умерших людей клали на бок, свернув калачиком, так, будто, помещая в землю, возвращали их в утробу матери.
Одна моя знакомая женщина на протяжении многих лет не могла избавиться от горестных чувств из-за сделанного когда-то аборта. Она не сожалела, что не родила этого ребенка, но ее преследовало чувство вины за то, что она оборвала зарождающуюся жизнь. В итоге это чувство измучило ее и подорвало ее здоровье. Когда мы затронули тему циклов и она поняла, что эмбрион прошел свой собственный, хоть и краткий, цикл начала, существования и конца, она немного успокоилась. Круговая модель дала ей то, чего она не могла найти в линейной.
Женщины, перенесшие гистерэктомию или не сумевшие выносить ребенка, часто испытывают чувство неполноценности. Возможно, взгляд на жизнь как на цикл рождения, способности к воспроизведению, а затем смерти сможет помочь им найти свое место в ряду поколений женщин их семьи, племени и даже народа их предков. Часто женщины воспринимают матку как проклятие, а не как благословение. Чтобы поменять этот взгляд, отправной точкой могут послужить ощущения и опыт, которые каждая женщина испытала, а не те, которых она оказалась лишена.
Бесплодие, физиологическое или связанное с обстоятельствами, также может привести к бесконечному горю, сожалениям и чувству потерянной цели, поражения и нереализованного потенциала. Подобные обстоятельства не воспринимаются так остро и горестно, как смерть ребенка, и все же это горе может быть не менее сильным.
Мы склонны игнорировать тот факт, что все рожденные на этой земле умрут. У каждого существа есть свой цикл жизни и смерти, и эти циклы не соответствуют ни нашим желаниям, ни нашим представлениям о том, каким должен быть этот мир. Даже если наш собственный цикл и циклы наших родных развиваются не так, как мы хотели бы, все же и мы сами, и наши родные были частью не только наших индивидуальных циклов, но и более обширных.
Моя подруга-художница, единственный ребенок которой умер в возрасте десяти лет, написала серию картин, разрывающих сердце. На них тело женщины было изображено в форме полумесяца, укрывающего тело ребенка. Таким образом, жизнь ребенка хранилась, начинаясь и заканчиваясь, в жизни матери, которая всю ее укрывала в собственном теле. Не думаю, что эта работа ослабила горе моей подруги. Но она помогла ей вписать свой жизненный опыт в великие циклы жизни и позволила продолжать нести свое горе так, как казалось ей наиболее достойным. Признавая циклическую природу жизни, мы можем нести ее в себе и довериться ей, а не двигаться поступательно, удаляясь все дальше и дальше.
