— Гаредиз, — сняв с главы совета заклинание молчания, строго спросил Дзерн, — ты знал, что Реттен вместо Анманы привез на суд служанку Тайдира?
— Да, — мрачно процедил глава. — Но он сделал это с благой целью.
— И какая это цель?
— Не волновать и не мучить беременную внучку.
— А о том, что на теле Кальи были искажающие истину амулеты, ты тоже знал?
— Нет… — Гаредиз мгновение молчал, потом выдавил, пряча глаза от соседей: — Но он заверил, что все хорошо продумал и никто ни в чем Калью не заподозрит. И мы были уверены в гибели Тайдира Варгейза: по словам Кальи, маги и слуги дорина ходят мрачные, а няньки его сына — заплаканные. У Кальи там есть верный дружок.
— И вы решили, раз дорин с женой погибли, то можно не считаться с правами Каринда Варгейза? Поторопились придумать преступный способ захватить власть в доранте, ведь там тучные земли, богатые леса и мощная крепость. Или замок, стоящий на правом берегу Терсны, вам был не нужен? Как вы намеревались с ним поступить?
— Продать вам, — с ненавистью глянув на артефакты, признался Гаредиз. — За амулеты и зелья.
— Кто еще, кроме Реттена, замешан в этом мошенничестве? — холодно спросил Экард.
Отшельнику был уже совершенно ясен хитрый план, который вполне мог удаться, если бы Лиарена с мужем не вернулись. Спорить со старейшинами из-за земли и замка магистры вряд ли стали бы, указания в старинном соглашении на этот счет очень четки и строги. Маги не имели права вмешиваться в дела совета старейшин о наследовании или дележе имущества, если их не приглашал как защитников кто-то из доринов.
— Только Лиссант не знал, — хмуро ответил глава совета, справедливо предполагая, что врать теперь бесполезно.
Прямодушный и упорный Лиссант молчать не стал бы, он и так спорил с ними по любому поводу, и это неожиданно обернулось ему на пользу. Хотя все остальные старейшины почти в открытую считали Лиссанта не умеющим жить простаком, теперь вдруг закончилось время их торжества и настал его черед праздновать победу.
— Дзерн, вы с Витерном поможете Лиссанту составить обращение к жителям, — скомандовал Ильтар. — А этих я отправляю в камеры. Судить их будем позже, как только досконально выясним степень вины каждого.
— Я иду в свое убежище, — взялся за посох Экард. — Лиарена, вас доставить в замок?
— Сами дойдем, — отказалась путница. — Если только ты не хочешь пойти к нам в гости.
— Завтра приду… или напишу, — отказался отшельник и исчез в тумане пути.
Девушка попрощалась с магами легким кивком головы, не сомневаясь, что они вскоре встретятся, зажмурила глаза и представила знакомую гостиную в замке Тайдира.
А едва почувствовала под ногами упругий ворс ковра и рассмотрела пламенеющее закатом небо за окном, руки мужа стиснули ее талию с новой силой, и на лицо и шею Лиарены обрушился шквал жарких и нежных поцелуев.
— Как я боялся… — оторвавшись на миг от жены, с чувством пробормотал дорин и снова припал к ее губам.
— Я тоже… — выдохнула магиня, получив очередную передышку, и вспомнила, о чем хотела его спросить, когда сидела за столом в отцовском доме: — Ты обедал?
— Перекусил с магами, — отмахнулся Тайдир и поторопился заверить: — Но я не хочу… Счастье мое…
— Тай… — задыхаясь, шепнула девушка через некоторое время. — Нам лучше уйти в свои комнаты.
— А ты не передумала? — с неистовой надеждой взглянул Тайдир в томно сияющие карие глаза и, сглотнув, подхватил ее на руки.
— Подожди, — остановила его путница, мгновенно сообразив, с каким интересом будут смотреть случайно оказавшиеся за дверью слуги или воины, как он несет ее через широкий коридор.
Закрыла глаза и представила себе комнату, в которой была всего раз в жизни.
Зато очень хорошо запомнила.
— Лиа… — нежно шепнул дорин, обнаружив себя стоящим посреди собственных покоев, и испытующе уставился ей в глаза: — Ты очень хочешь стать самой сильной магиней?
— Нет, — помолчав, еле слышно выдохнула Лиарена и крепче обвила руками шею мужа. — Не хочу.
Создала воздушную лиану и решительно задвинула засов на входной двери. Сейчас она не желала никого впускать ни сюда, ни в собственную жизнь.
— Любовь моя, — оглянувшись на этот звук, простонал дорин, — лишь бы ты потом не пожалела…
— Никогда, — шепнула Лиарена уверенно и сама подставила ему губы, падая в водоворот жаркой нежности и незнакомых, но сладостных ощущений.
Разбудило Лиарену странное ощущение: дорина словно горела в лихорадке и тем не менее ни больной, ни слабой себя не чувствовала. Несколько мгновений она не могла понять, почему от сжигающего ее изнутри жара не потрескались губы, не гудит голова и не мутится сознание.
Она подняла руку потрогать лоб, как делала матушка, и замерла от неожиданности, разглядев сияющие золотистым огнем пальцы. Несколько мгновений Лиарена недоверчиво разглядывала их, чувствуя, как растет в душе тревога, и хмурясь все сильнее. Похоже, не зря магистры предупреждали ее и приносили зачарованное кольцо, теперь магине волей-неволей придется признаваться им в содеянном.
Нет, она ни о чем не жалела, и если бы довелось вернуться во вчерашний вечер, непременно поступила бы точно так же. Нежность и счастье, светившиеся в глазах Тая, стоили того, чтобы нарушить этот запрет еще раз и еще.
Только сначала неплохо бы выяснить у старших магистров, не несет ли она теперь в себе какой-нибудь опасности вроде ожогов или болезненных уколов для дорина и окружающих. И этим лучше заняться прямо сейчас, пока Тайдир спит. Пугать своими предположениями просто трясущегося над ней мужа Лиарена не хотела.
Очень осторожно отодвинувшись от спящего дорина, магиня попыталась выскользнуть из постели, но муж тотчас подтянул ее назад, мотнул головой, заставляя себя проснуться, и хрипловато прошептал:
— Ты куда?
— Никуда… просто жарко. Спи.
— Если нужно — скажи, я сам тебя отнесу.
— Не нужно, — спрятала вздох Лиарена и притворно зевнула, ругая себя за легкомыслие. Ну почему ей не пришла в голову мысль заранее поговорить с Терной или хотя бы с отцом? Он такой умный и деликатный, понял бы и с полунамека.
Несколько минут она лежала неподвижно, изобретая план побега и презирая себя за обман, каким собиралась начать семейную жизнь. А едва Тайдир снова засопел ровно и размеренно, осторожно просунула на свое место воздушную плеть и сделала ее плотной. А потом со вздохом выскользнула из-под одеяла и на цыпочках направилась к купальне, где видела несколько чистых мужских рубах. Достаточно длинных, чтобы добраться до своей комнаты в доме отца, а там она найдет во что переодеться.
— Лиа… я тебя обидел? Ты не хочешь со мной разговаривать? — раздался вслед горький, как осенний дым, голос мужа, и магиня застыла на месте, боясь повернуться, чтобы не встретиться с его укоризненным взглядом. — Как хочешь… только не ходи раздетая, простынешь.
