Бегло осмотрелся и, никого в комнате не обнаружив, торопливо направился прочь, на ходу выдав дочери указание ждать здесь и никуда не сбегать.
— Слушаюсь, — по-воински отчеканила вслед ему магиня и невесело усмехнулась.
Вот как у мужчин получается так мгновенно, безо всякой серьезной причины менять спокойный, заботливый тон разговора на командный? И вроде бы нарочно обидеть не хотят, но умудряются одной фразой, а иногда даже словом опрокинуть на тебя ушат ледяной воды. Словно вдруг на миг забывают, что разговаривают не с учениками или воинами, а с искренне любящими их женщинами.
Лиарена мрачно оглядела стол, который так никто и не подумал накрыть к завтраку, достала из-за пазухи подаренный отшельником свисток и прижала к губам. Зелен, с тех пор как вернулся из обители, забрал власть над кухней в свои мохнатые лапы, и вызвать его оттуда можно было только таким образом.
Лохматый повар успел прибежать, получить заказ, накрыть стол и исчезнуть, когда в столовую наконец вернулись Экард и дорин. Лиарена за это время как следует обдумала все произошедшее и постаралась смирить свои обиды, представив, как больно и досадно было мужу обнаружить ее исчезновение. Но хотя теперь дорина больше не сердилась на Тайдира, однако воспитанная в доме приемных родителей гордость яро протестовала против того, чтобы стерпеть такое обращение молча. Значит, тяжело вздыхала дорина, придется все же разъяснять мужу, почему ее так больно кольнуло его нежелание рассказывать подробности случившегося с Нивертом и почему она восприняла молчание за грубость. Иначе позже придется еще не раз глотать горькие обиды.
Они вошли не через дверь, а появились из туманного пути, и Тайдир решил мучившую Лиарену проблему по-своему — ловко обогнал тестя, сел на диван рядом с ней, притянул к себе и, заглянув в глаза, тихо попросил:
— Прости, любимая, я виноват.
— Но я… — попыталась объясниться магиня, однако муж прижал ее к себе еще крепче и шепнул еще тише:
— Я все понял, поверь. Такое отныне никогда не повторится. Но и ты постарайся не уходить так внезапно.
— Обещаю, — с облегчением выдохнула она и тут же не удержалась, осторожно спросила: — А как… Ниверт?
— Не нужно про него, — помрачнел дорин. — Этот человек теперь тут не живет и никогда больше не появится.
— Тай…
— Я весь к твоим услугам. Но если ты намерена просить за него, то лучше не трать наше время. О нем я не хочу ничего слышать.
— Мне не хочется вмешиваться, — спокойно произнес устроившийся за столом Экард, — но ты не имеешь на это права. Ниверт твой домочадец и теперь такой же родственник Лиарене, как и тебе самому. Ты ведь и сам прекрасно знаешь: слова клятвы про общие радости и беды, произнесенные молодоженами в часовнях, относятся вовсе не к супружеской спальне, а ко всему остальному, из чего состоит наша жизнь. И лично я отлично понимаю тревогу дочери — надежного друга потерять очень легко, а вот найти не так-то просто. И чем старше мы становимся, тем труднее. Разумеется, Ниверт виноват. Но в тот момент он был вне себя от горя, а в подобном состоянии люди иногда совершают такие поступки, о каких до того и не додумались бы. Но сейчас он искренне переживает и казнит сам себя, и просто жестоко добивать его таким наказанием.
— Ох боги, — обмерла Лиарена. — Так ты уже огласил ему приговор?!
— Я вошел в кабинет как раз в этот момент, — невозмутимо выдал дорина магистр, — и успел бросить на Ниверта сон. Но проспит он недолго, на нем сильный защитный амулет.
— Неужели вы хотите, чтобы я его простил? — неверяще вгляделся в лицо жены дорин. — Ведь среди всех служанок он не нашел для утех никого, кроме этой гадины!
— Ты к нему несправедлив, — пожал плечами магистр и налил себе отвара. — А он, между прочим, со своей точки зрения рассуждал довольно логично. Выбрал именно ту служанку, которой ты никогда бы не стал помогать захомутать своего кузена, если ей вздумалось бы просить защиты. Встречаются такие хитрые девицы. Кроме того, ее приходилось постоянно держать под присмотром, Ниверт не мог не замечать, насколько Калья зла и хитра. Лиарена ведь неспроста ее потрепала?
— Отец! — возмутилась Лиа. — Мы сейчас не об этом! Ты сам мне говорил, когда Тай сидел в Лодере в управе, как много у некоторых женщин хитрых уловок, на которые легко поймать даже самого преданного мужчину. Думаю, в тот раз Калья такими и воспользовалась.
— Экард? — пристально уставился на тестя дорин. — Ты говорил об этом моей жене?
— Конечно. Но не твоей жене, а своей дочери. Должен же я был знать, как она поведет себя, услышав новости про донну Анману.
— И как, узнал?
— Лиарена тогда сказала: если любишь человека, то нужно верить ему, а не своим врагам, — пряча лукавую улыбку, с гордостью сообщил отшельник.
— Любимая… — дрогнувшим голосом проговорил дорин, притянул жену ближе, уткнулся ей в волосы. — А ведь я так боялся…
— Потому я и прошу, — задыхаясь от переполняющей душу нежности, произнесла магиня, — сначала поговорить со мной, посоветоваться. Батюшка… дорин Симорн, всегда говорил — одна голова хорошо, а две лучше.
— Мы с твоей матерью тоже все решали и делали вместе, — тихо признался Экард. — И единственный раз, когда она не сумела меня позвать…
Он смолк и отвернулся к окну, пытаясь проглотить вставший в горле комок.
— Отец… — Бросив на мужа быстрый взгляд, Лиарена встала с места, подошла к отшельнику и осторожно обняла его за плечи. — Главное, она жива, и скоро вы придумаете способ их вытащить.
— Это самая большая моя мечта, — горько вздохнул магистр. — Именно поэтому и решил сегодня исполнить твою просьбу. Я никогда не вмешиваюсь в решения доринов, даже если вижу их неправоту. Собственные ошибки каждый должен совершать сам, чужие шишки не болят. Но потом представил, как вернутся домочадцы Тая и не обнаружат тут Ниверта… Начнутся расспросы, обсуждения… И если после всего этого Тай когда-нибудь решит помириться с кузеном, то это ему уже не удастся. Ниверт никогда не вернется в дом после такого позора. Я успел его рассмотреть, он решителен и умен, но очень раним, наверное, в этом виновна его бедность. Насколько я знаю, ни одна из донн, гостивших тут в начале весны, не приняла его ухаживаний.
— Я заметила, но не поняла, в чем дело. Как жаль, что не знала этого раньше. — Подвинув к отцу чашку с горячим чаем, Лиарена вернулась на свое место и снова попала в теплое кольцо любимых рук.
Это было невероятно приятно, сидеть вот так, рядом. Но завтрак остывал, а дорина отлично помнила про аппетит мужа, каждое утро начинавшего с тренировки вместе с воинами. И даже свадьба не повлияла на его привычки, только теперь он старался уйти пораньше и вернуться к тому моменту, как Лиарена просыпалась. Магиня принялась подкладывать на тарелку помрачневшего дорина его любимые пироги и колбаски, но занятый своими мыслями Тайдир, казалось, ничего не замечал.
— А я знал, да не задумался, — с досадой выдохнул он наконец. — Как все скверно получилось… Если дать ему денег сейчас, получится, будто я награждаю его за предательство.
