— Есть можно, но покупать — то зачем?
— И что же нам делать? — спросила внучка Монеты.
Артур придал своему лицу заговорщический вид и многозначительно прошептал:
— Надо украсть продукты!
Заговорщики собрались тесным кружком, обсуждая свой коварный план, который должен был нанести сокрушительный удар экономике Белоруссии.
…Иващенко с серьёзным видом возил тряпку по полу, как вдруг над ним возникла худая тень Соломатина. Проводник сначала не обратил на внимания на это и продолжил вытирать пол, но вскоре упёрся в две ноги в тапочках.
— Вам что — то нужно? — спросил Иващенко, встав во весь рост и недоверчиво, с опаской поглядев на Артура.
— Кто ваш руководитель? — спросил Артур.
— Начальник поезда.
— Нет, вы не поняли. На кого вы работаете?
— На БЧ.
— Не то.
— А что вам нудно?
— МВД, военная разведка, СВР.
— Ни в чём таком не сотою. — произнёс Иващенко, пытаясь боком пройти мимо Артура.
Но тот живо перегородил ему проход. В дальнем конце коридора Аполлон и Фортуна, взяв в охапку груду пакетиков лапши и банки со сметаной, выбирались из проводницкого купе.
— Стоять! — крикнул Иващенко, рванув по коридору.
От такого неожиданного крика Фортуна споткнулся и полетел на пол, увлекая за собой и Аполлона. Иващенко подбежал к барахтающимся в лапше и сметане горе — ворам.
— Что это такое?!
— Ну это… — пытался что то объяснить Аполон, — вы не так поняли…
— Платите за порчу! — прокричал Иващенко, краснея от злости.
— Мы всё возместим, — покорно согласился Аполлон, — Монета, неси деньги.
Монета высунула обмазанное в сметане лицо в коридор:
— Эх, Аполлон Аполлоныч… а денег, как бы это сказать… нет.
— Как — нет?!
— Происки мировой закулисы, — Монета поспешила скрыться.
— Высажу на ближайшей станции. А сейчас взяли в руки тряпки — и убираем всё это безобразие, — распорядился проводник.
— Не переживайте. Я обязательно уговорю президента освободить вас. Да вас ещё медалями наградят, вот увидите, — сказал Артур на прощанье Аполлону.
Глава 12
…Сквозь сон Юрий почувствовал, что поезд остановился. Точило перевернулся на другой бок и зажмурился покрепче; но всего через пару минут чья — то рука стала тормошить его за плечо.
— Уважаемый, — говорил кто — то, — место наше, не уступите…
«Действительно», — мелькнуло в голове у Юрия, — «я ведь занял чужое место, чтобы не слушать всю ночь Артура с его сектантами… Тьфу ты, придётся вставать»…
Он продрал глаза и нехотя приподнялся на локтях. У полки стоял молодой человек — высокий, подтянутый, в аккуратных серых пальто и брюках, с шляпой под мышкой и зонт; чуть поодаль — девушка лет двадцати в джинсовом костюме и с чем — то квадратным — мольбертом, что ли — в руках.
С минуту Юрий соображал, а потом удивлённо вскрикнул:
— Виктор?!
— Юра?! Точило?!
— Вот это да! — сон с писателя как рукой сняло, — и Вера с тобой? — он встал, — ну и встреча!
…Несколько лет тому назад Юрий и Виктор Заозёрский вместе учились в Москве; но жизнь развела их в разные стороны — Виктор бросил историю и стал переучиваться на геодезиста, а Точило и вовсе уехал в Новосибирск — жизнь в столице была ему, неудачнику и бульварному писателю, не по карману.
— Откуда это вы? — поинтересовался Юрий — он никак не ожидал встретить Виктора в этой поездке.
— Да здесь, под Первоуральском, съёмку местности производил. А сестра, — Виктор кивнул в сторону девушки с мольбертом, — куда — то в горы на этюды выбиралась.
— Так она всё учится на художника?
— Ну, по крайней мере, пытаюсь, — усмехнулась Вера, — у нас там в Москве свой… ну, типа сообщества…
— Коммуна у них, — ухмыльнулся Виктор, — то в Москве, то в Ростове.
Точило встал с полки и сгрёб в охапку матрац; на его место тут же села Вера. Виктор взял у неё мольберт и засунул наверх.
— А ты — то, Юра, как? Что там, в Новосибирске?
— Вообще — то я из Бердска…
— Ох, да какая разница — мы — то и названия такого не знаем! А куда едешь?
— Да вот, связался тут с одним…
Они разговорились; Юрий рассказал Заозёрскому про своего попутчика.
— И как тебя угораздило попасть в такую историю? — удивлялся Виктор.
— Мда… Но не всё так плохо, вот новую книгу пишу.
— Ты пишешь книги?
— Под псевдонимом Сергея Градского. Ты, наверное, обо мне слышал.
— Честно говоря, нет, — признался Виктор.
Это заявление немного обидело Точилу и он замолчал.
Было тихо настолько, насколько могло бы быть в вагоне. Виктор в конце концов не выдержал и произнёс:
— Знаешь, меня удивляет твой друг. Бороться против великой империи братского народа!
Артур, который до этого притворялся спящим, резко вскочил со своей полки и, сильно ударившись головой о потолок, прокричал:
— Как ты можешь так говорить, невежда!
Из соседнего отделение на него зашикали.
— Разве ты не патриот России! — тихо произнёс Саламатин, — разве тебя не беспокоит падение твоего государства!
— Нет. В России должна быть монархия с социалистическим строем. И твоё государство, как я понял, идеально подходит под эти критерии. Сам посуди — пожизненеый президент, социальные…
— Виктор, ты что, всерьёз собираешься… — попытался вмешаться в этот театр абсурда Точило.
— Я — член Социал — Монархической партии! — рассердился Заозёрский, — и я буду бороться за свои идеалы! А теперь пусть господин Саламатин объяснит, чем ему не угодила великая Белоруссия.
Артур покраснел от злости.
— Ах ты белорусский шпион! — Саламатин с душераздирающем криком бросился на Виктора.
…Всё чаще и чаще в темноте загорались огни; с обоих сторон от поезда то тут, то там появлялись и снова исчезали дома — то коттеджи, похожие на жёлтые свечи или фонарики, то, всё чаще, сверкающие громады магазинов и жилых многоэтажек.
Потом пошли мелькать над крышей мосты и эстакады — а по ним нескончаемым потоком проносились машины, светясь в черноте ночи тысячами пустых глаз. Леса отступили, сменившись рощами и перелесками, зажатыми между высокими бетонными заборами строек и отбойниками автобанов; потом исчезли и они, и ночь сменилась днём.
