— Не хочу ничего подписывать. Хочу спеть!
Юрий не успел ничего возразить, и Саламатин ринулся в центр зала.
— И всё — таки я вам очень рекомендую доктора Могильцова, — задумчиво произнёс психолог.
Артур тем временем выхватил у одного из музыкантов гитару, ударил по струнам, произведя совершенно дикий звук, и прокричал:
— Внимание, господа! Я, хотя и пришёл из будущего, хорошо знаю вашу культуру и сейчас спою песню, которая вам всем точно понравится, — и Саламатин заорал:
Ни тёмной ночью, ни при свете дня
Не покидай меня!
А то уеду жить в Лондон!
И точка, и точка!
Душа летела над лужами
На лабутенах и в…
— Вот этот вот коктейль, и вот это виски, и шампанского, и каберне, и портвейна! — с места в карьер закричал Саламатин официанту.
— Артур, замолчи!
— Сейчас принесу, — официант слегка поклонился Саламатину и, демонстративно игнорируя Юрия, улетел прочь.
Точило повернулся к Кипарисову; но тот, меньше минуты назад сидевший рядом, внезапно куда — то исчез.
— Извините, вы уже закончили? — сказал официант, неожиданно вылезший из — за спины Юрия.
— Да, да.
— Отлично. С вас семь тысяч пятьсот восемьдесят…
Глава 3
С большим трудом Юрий и Артур добрались до метро и втиснулись в битком набитый вагон; с не меньшим трудом выбрались из него.
По пути от метро до гостиницы Саламатин несколько раз порывался продекларировать свою речь президенту, и каждый раз этот текст расширялся новыми воззваниями. Но когда в речи появились призывы к покорению Луны, Юрий не выдержал и засадил Артуру хорошую оплеуху. Артур обиделся и замолчал; а уже через пару секунд он спокойно похрапывал, оперившись о плечо Юрия.
Затащив спящего Артура в номер, Юрий не раздеваясь рухнул на свою кровать и мгновенно уснул.
…Проснувшись, Точило сразу припомнил, что под утро кто — то шебуршал и топал по комнате, а потом, похоже, вышел за дверь. С нехорошим предчувствием он оглядел помещение — и убедился в том, что Артур куда — то делся.
— Вот ведь… — Юрий огрызнулся, слез с кровати и начал одеваться.
Тут он заметил, что исчезла вся одежда Саламатина — не только брюки с рубашкой, но и пиджак, и шляпа; значит, Артур не просто шляется по гостинице, а ушёл в город.
Точило начинал беспокоиться — такие похождения могли для Артура плохо закончиться. Кто знает, в какую переделку он впутается на этот раз!
Юрий вышел из комнаты и прошёл в холл. За ресепшен сидела пожилая вахтёрша и читала какую — то книжку вроде тех, что штамповал сам Точило.
— Извините, — обратился к ней Юрий, — тут не проходил такой длинный молодой человек? В синем пиджаке, со шляпой?
— О, вы об этом — то? — вахтёрша сразу оживилась, — а как же, конечно! И не просто проходил, а битый час мне голову морочил. «Еду», — говорит, — «в Кремль, к президенту»! Родину, говорит, надо спасать от каких — то там врагов. Ну и шебутной парень!
— Так он уехал?..
— Ну ещё бы он не уехал! А вы что — его знаете? Так лучше бы проследили за этим долбанутым, а то…
Юрий не стал дослушивать. Он выскочил на улицу и бегом бросился к метро.
Впервые Точило ясно осознал, что Артур — не подопытный кролик, не игрушка, не забавный феномен и не материал для прибыльной книги. Нет. Саламатин стал для Юрия — другом.
Да, другом, пусть и сумасшедшим; и Юрий полюбил его, буйнопомешанного. Он злился
но сейчас было важнее всего успеть, успеть остановить Артура, пока он действительно не попытается ворваться в Кремль; ведь о том, что может произойти тогда, Точило боялся и подумать. В лучшем случае Саламатина просто выставили бы вон; но с немалой вероятностью ему могла грозить и психушка, и даже тюрьма.
И Юрий бежал по площади Трёх Вокзалов, бежал без куртки и шапки к скрытой за хтоническими нагромождениями ларьков и палаток уличных продавцов станции метро.
Глава 4
…А Артур тем временем уже подходил к Кремлю. Почти каждому человеку, впервые прибывающему в Москву, приходится решать сложный квест под названием «Найди Дорогу до Красной Площади»; и, что не менее интересно, каждый находит — таки решение, причём своё собственное, совершенно оригинальное. Гостей города ждут множество станций метро — и если люди попроще довольствуются Охотным рядом или «Библиотекой имени Ленина», то те, что пооригинальней, добираются до Кремля через Чеховскую, Китай — город, а то и вовсе через Лубянку — этот вариант особенно уважают оригиналы от политики.
Снобы приезжают на такси; жмоты идут пешком от самой электрички; Матиас Руст в своё время предпочитал самолёт. А ведь есть ещё трамваи, автобусы, троллейбусы — и речные трамвайчики, о существовании которых мало кто догадывается, и правительственные вертолёты, и Секретное Метро; а может быть — кто знает — даже телепорт в Спасской башне и врата Варпа в Мавзолее.
Так или иначе, Артур, пару раз объехав Москву по кругу и раза три переехав её поперёк, до Кремля добрался. Он выбрался из подземного лабиринта метро, нырнул в Воскресенские ворота — и очутился на Красной площади.
У Саламатина перехватило дух. Прямо перед ним возвышался во всём своём великолепии храм Василия Блаженного, искрясь и переливаясь радужным многоцветием куполов; а слева стояла краснокирпичная твердыня Кремля, и над Сенатским дворцом гордо реял трёхцветный стяг — знамя свободной России, знамя, которому в далёком будущем клялись в верности последние воины великой державы.
Артур, преисполнившись самых патриотических чувств, встал на площади, откинул в сторону руку и громогласно пропел заученные им слова:
Широкий простор для мечты и для жизни
Грядущие нам открывают года,
Нам силу даёт наша верность отчизне,
Так было, так есть и так будет всегда!
Славься, отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная,
Славься, страна, мы гордимся тобой!
На глазах у Артура появились слёзы — ещё этой весной он вместе с друзьями — оппозиционерами горланил этот гимн на полулегальном митинге — верней, не в обиду Саламатину, просто на собрании начитавшихся альтисторических книжек школьников и студентов — а сейчас он стоял здесь, на Красной площади, и в его власти было спасти свою Родину, изменив ход жестокой истории.
Артур решительно двинулся через площадь, прямо к Никольским воротам; но, к его глубокому разочарованию, они оказались заперты.
