— Артур завёл себе блог?
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам! Разумеется, завёл. Любому врагу народа нужно орало, чтобы вещать на всю страну свои позорные идеи.
— Ну он и сглупил, — сказала Кира; ей подумалось, что теперь — то Саламатина очень легко могут обнаружить психиатры, если не кое — кто похуже.
— Ещё как сглупил, — согласился Виктор, — выступает против Белоруссии, это ж надо! Против спасителей страны! Кстати, ты — то что делаешь в его псевдо-России?
— Я — спикер Совета Федерации, — с достоинством ответила Кира и побежала догонять друзей.
…Юрий стоял на вершине небольшого округлого холма и оглядывал окружавшее его полузаросшее поле. Понять, где же, в какой из рощиц, под каким из кустов, за каким из буераков находится злополучный беглец, было, прямо скажем, непросто.
— Да уж, — вздохнул Точило, — он может быть где угодно…
— Я нашёл его! — завопил откуда — то из лесу Форутна.
…Артур сидел на голой земле, под сосной; перед ним лежал большой камень, а рядом — горка лесных орехов. Саламатин с аккуратностью раскалывал их, сосредоточенно очищал от скорлупы и отправлял по одному в рот.
Как ни странно, он не услышал или не заметил крика Фортуны, да и на подошедших Юрия, Киру и прочих не обращал внимания, пока они не вышли на его полянку и не встали прямо перед ним.
— О, доброе утро, — Артур поднял голову, — вот, орехов себе раздобыл. Не хотите подкрепиться?
— Артур! — строго сказал Юрий, — что это такое? Чего вдруг тебе вздумалось сбегать среди ночи и ставить всех нас на уши?
— Поверьте, друзья мои, я не хотел никого ставить ни на уши, ни на голову, ни на что — нибудь ещё, — отвечал Артур, продолжая колоть плоды лещины, — просто заместителю президента не пристало лежать без дела. Понимаете — чтобы люди могли спать спокойно, кто — то должен не спать. Только тот может быть правителем, кто трудится больше всех и отдыхает меньше всех…
— Но надо же и о нас думать! — прервала его Кира, — мы же беспокоимся о тебе! Ты же мог потеряться…
— Неужели ты думаешь, что я покинул бы вас, да ещё и так, не предупредив? Боюсь, ты невысокого мнения обо…
— Прости, Артур. Конечно же, ты…
— Да забудь, — махнул рукой Артур, — так вот, что я тут говорил… да вы берите орехи, смотрите, сколько я их насобирал…
Фундука, хотя уже и перезрелого, и вправду было немало — похоже, Артур разорил целую ореховую рощу. Фортуна, видя такое гостеприимство наставника, присел рядом с ним и тоже принялся уплетать орехи; следом присоединились и остальные.
— Всю ночь, — рассказывал Артур, — я обходил нашу деревню с дозором, потому что меня давно мучают опасения, как бы сюда под покровом темноты не прокрались враги. Но это ночное бдение было мне не в тягость, потому что я чувствовал великое счастье ходить по земле России и знать, что эта земля — наше достояние, которое я берегу. Я пил воду из родника у края оврага, окутанного туманом; бродил по лугам, где цветут ромашки и засохшая трава трещит под ногами. Я гулял под дубами и берёзами, спускался к чёрной реке…
— Ну да, — перебил Юрий, — а потом ты залез в сарай, и тебя побил мой друг Виктор.
— Артур! — вскинулась Ася, — скажи ведь, что это неправда! Ты просто не захотел связываться с этим психом…
— Боюсь, что нет, Ася. Он действительно меня побил… но я ему ещё покажу!
— Ох, — Юрий изобразил фейспалм, — ну что вы за люди…
— Да не переживай! Кстати, — Арутр встал, — ночью у меня появилось несколько гениальных идей. Во — первых…
Глава 19
…Юрий сидел за столом и работал, время от времени отхлёбывая горячий чай.
Артура не было — он с самого утра приступил к важной работе — сооружал посреди села флагшток для своего давно уже приготовленного знамени.
Кира тоже собиралась идти — она закончила читать мангу и сейчас натягивала кроссовки.
— Пойду нарву календулы — видел, сколько я её там, за домом, посадила? Надо бы до заморозков собрать и посушить, в медицине растение очень полезное, особенно при таких сложностях с лекарствами. Может, поможешь?
— Да я бы рад, — смутился Юрий, — но мне работать нужно. Очень сильно от графика отстаю…
— Работай, работай, я тогда сама справлюсь. Как книга — то продвигается?
— Ну… — Юрий сделал какой — то маловразумительный жест руками.
Кира встала с дивана.
— Ладно, я пошла. Может быть, с Артуром поболтаю, если его встречу. Он такой… интересный.
— Н-да, интересный, это конечно… вот только ничего хорошего в этой интересности я не вижу.
— Да, он странный… за что борется? Жалко его, конечно.
— Конечно жалко. Больной ведь на голову, всё — таки…
…Под окном что — то зашуршало. Ася на цыпочках отошла от стены избы и побежала прочь. Неслыханно! Как они могут такое говорить про наставника!
— Может быть, мы все слегка больные на голову? — спросила Кира, — знаешь, а вдруг он прав. Может, это мы сумасшедшие, не замечаем за нашими заботами, как мир катится в бездну. Кто — то вдруг и заметит это, но подумает: «А вдруг меня обойдёт». А Артур знает, что никого это не обойдёт, и пытается в одиночку остановить этот мир от неминуемой гибели. Может через несколько лет мы обречённо скажем: «Всё же было ясно ещё тогда. Как мы могли быть такими слепыми».
— От твоих слов становится не по себе.
— Мне самой страшно, когда я об этом думаю.
…Артур руководил установкой флагштока. Фортуна и Георгий притащили из лесу длиннющую сосновую жердину; к ней кое — как привязали пёстрый повстанческий стяг и теперь всем миром пытались придать этому чуду инженерной мысли вертикальное положение.
— Правее! Правее! — кричал Артур.
— Левее! — орал Аполлон.
— Да куда эту фиговину ставить — то?! — огрызался Фортуна, — даже ямы не вырыли! Георгий, сбегай, что ли, за лопатой!
Георгий отпустил жердь, и она, как и следовало ожидать, заехала Фортуне по голове.
Тут объявилась Ася, горящая желанием поучаствовать в общем деле и заодно сообщить Артуру нечто, по её мнению, весьма важное; однако эти её поползновения тут же пресекла Монета.
— Ася! Пойдём — ка со мной!
— Но бабушка…
— Идём, идём! Ты знаешь, я тут заброшенный огород нашла, там тыква растёт! Сейчас соберём и сделаем тыквенный суп, а семечки высушим.
Вернулся Георгий с лопатой, и церемония водружения флага продолжилась; однако её тут же прервали вновь.
На этот раз виновником был никто иной, как небезызвестный борец с врагами нации Виктор Заозёрский. Впрочем, поскольку численный перевес был явно не на его стороне, приближаться к центру событий он не стал, а расположился в стороне, на берегу реки, и, готовый в случае опасности ретироваться в свой сарай, вовсю поносил врио президента и его товарищей.
