— Тишина! — рявкнул, пробудившись от дрёмы, О`Доэрти, — не забывайте об уважении к суду! Высказывайтесь по порядку. Маламедов…
— Так вот, я хочу задать лишь один вопрос обвинению…
— Один? — судья грозно посмотрел на адвоката; тот съёжился.
— Двадцать четыре…
— Спасибо, не надо. Позвольте лучше уж мне самому.
— Хорошо, ваша честь, — Маламедов сел на место.
— Ну, вот так — то оно будет лучше, — Альберт Карлович повернулся к представителям защиты и сказал: — так, по существу. Факт размещения книги на этом… трекере — крекере признаёте?
— Признаём, но…
— Нарушение договора было?
Что поделать — пришлось согласиться и с этим, и тогда судья, довольно потерев руки, объявил, что ему нужно подумать.
Думал он с полчаса; закончив, ударил молотком, призвав ко вниманию совсем уже было расслабившихся заседателей, и заговорил.
…Долго на холоде не простоишь, даже когда борешься за справедливость; а потому демонстранты один за другим, оставив плакаты у стен судилища, укрылись в столовой напротив.
Здесь им уже не было нужды притворяться, будто они друг друга в глаза не видели; так что все собрались за одним столом, и Аполлон достал ноутбук.
— Будем следить за ходом заседания через интернет, — объявил он, — тут трансляция идёт.
Друзья уставились на экран; запись была не слишком качественной, но глухой, мягкий голос О`Доэрти слышался хорошо.
— Решением Останкинского районного суда Юрий Петрович Точило, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения, признаётся виновным в нарушении авторского договора, заключённого с издательством «Фороракос»…
Десять глаз впились в окно видеозаписи.
— …И приговаривается к возмещению убытков в размере, установленном обвинением. Следствие по делу о пропаганде вражды по национальному признаку считать закрытым по причине отсутствия состава преступления; в связи с пропагандой безнравственных и антиконституционных действий вынести Юрию Петровичу Точило выговор и…
— Мы сделали два прототипа процессоров новой отечественной серии, — докладывал Леонид Тороват, — первый прототип сделан для военных и разработан специально для шифрования. Второй, гражданский, создан специально для гражданских нужд.
— Плохо, господа учёные. Зачем вы тратили деньги на гражданский вариант, на него грант не выделяли. Объявляю вам выговор, — сказал человек в костюме и вышел из комнаты.
— Почему нами руководят недалёкие люди? — спросил Тороват своего коллегу, когда тем же вечером они пили кофе в институтской курилке.
— И не говори. В такие моменты хочется всё бросить.
— А может, возьмём наш гражданский процессор, найдём инвесторов и откроем своё производство?
— То есть запустим в производство какие — то почти секретные чертежи против воли властей? Нас за это по головке не погладят.
— Ну и пусть. Слышал новость про писателя Точилу — не побоялся, пошёл против начальства.
«Галахад стоял на краю небоскрёба, что одиноко возвышался над разрушенным городом, и смотрел на кроваво — красный закат.
За его спиной открылся люк, и на крышу, прищурившись от яркого солнца, помахивая хвостом, вылезла Кинна.
— Галахад, мы победили! — радостно промяукала она.
— Победили? Посмотри на город под ногами. Ты видишь там счастливых граждан нашего отечества? Да, мы выиграли битву, мы выиграли войну, но проиграли будущее.
— О чём ты говоришь? — Кинна опустила хвост и повесила ушки, — разве ты не предотвратил ужасное будущее, которое нас ждало?
— Предотвратил, но этим создал ещё худшее. Имел ли я, человек иного времени, право выбирать для вас будущее?
— Но я всегда верила в тебя. Я готова идти с тобой до самого конца, и не говори мне, что всё было напрасным.
— Нет, такого я не говорю. Теперь мы будем жить не ради прошлого и будущего. Можно умереть, загнив; можно — сгорев; а я не хочу умирать ни так, ни этак, я хочу просто жить. И я не променяю тебя на самое прекрасное будущее.
— Я тоже, — Кинна крепко обняла Галахада.
КОНЕЦ»
— Ну вот и конец истории.
— Но ведь на самом деле у неё не было конца!
— Действительно. Это только начало новых приключений, не столь фантастических, но все же таких же увлекательных.
— Да, я хорошо помню эти приключения. Но всё же согласись, продолжать бесконечно мы не можем, и где — то нужно остановиться.
— Может расскажем, как всё должно закончится.
— Думаю, стоит рассказать. Хотя я надеюсь, что наша история закончится ещё не скоро.
— Это точно. Но у нас уже более пятидесяти страниц, Сомневаюсь, что кто — то дочитал до этого момента. При желании мы можем вставить сюда три цветных концовки и никто этого не заметит.
— Ну что ж, тогда пишем эпилог и заканчиваем всё это дело, а то уж почти год работаем.
…Это была поздняя весна. Известный писатель и общественный деятель, прославленный Юрий Петрович Точило, шёл в гости к своему лучшему другу, телеведущему Артуру Ивановичу Саламатину.
Он шагал по узкой улочке одного из подмосковных коттеджных посёлков. Разноцветные домики выглядывали из гущи деревьев; на ветвях древних елей пели дрозды; готовилась расцветать пышная черёмуха, берёзы подёрнулись нежной молодой зеленью.
Юрий прошёл краем оврага, на дне которого журчала и серебрилась среди папоротников чистая речушка, обошёл приютившийся меж столетних сосен детский городок и вышел к добротному, двухэтажному бревенчатому дому.
Он отворил зелёную калитку; прошёл по посыпанной белым гравием тропинке через сад, утопающий в весенних цветах — тут были и нарциссы, и тюльпаны, и огоньки, и ещё много других; поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
— …благодаря изобретению двух молодых специалистов, Россия вышла на первое место в области высоких технологий. Смотрите после рекламы: как в те годы эти процессоры предотвратили продовольственный кризис, — вещал диктор из интернета.
Раздался звонок в дверь. Кира Саламатина, сидевшая рядом в плетёном кресле, хотела было встать; но Артур остановил её и пошёл открывать сам.
Через несколько минут все трое — Артур, Кира и Юрий — сидели в гостиной, за кружками доброго пива.
— А жизнь всё налаживается и налаживается, — рассказывал Юрий, — договорился с Ленфильмом об экранизации новой книги…
— Недавно эта фраза звучала бы дико, — заметила Кира.
— А ещё я Аполлона встретил…
— В Думе, что ли? — спросил Артур.
