Глава 4. ОРУЖЕЙНАЯ
Хадкор закончил рассказ и взглянул на Дайо; тот, казалось, о чем-то размышлял.
— Твой случай очень сложный, — наконец вынес вердикт он. — Ведь ты для нее — враг… Что тут можно посоветовать, даже не знаю… Ну, хотя бы попробуй говорить с ней о том, что интересно ей.
— Я и сам думал о том же, еще вчера, — кивнул Хадкор. — Но она не хочет ничего рассказывать о себе, а я знаю совсем немного. Только то, что год назад она помогала своему парню освободить принца Рилонду из номийского плена. Но чем она занимается, что ей нравится — об этом, мне, увы, неизвестно. Ты, как дипломат, должен быть в курсе, ведь еще недавно ее отец был Президентом ВНС Эйри. Поэтому я и пришел к тебе. Расскажи мне о ней.
— Я специализируюсь по Атону, поэтому тоже не слишком осведомлен. Она учится в Эйринской Космической Академии, на научном факультете, будет космозоологом. У нее уже даже есть собственное научное открытие — явления минимизации вергийских ларков. И на Декстру она летала, я думаю, с целью изучения фауны. А что касается более тонких материй, вроде того, какая музыка или фильмы ей нравятся — извини, не смогу помочь.
— Ну, для начала и это неплохо. Значит, космозоолог… — улыбнулся Хадкор. — Ну что ж, животные — благодатная тема… У меня у самого в детстве был рамуш. Хорошо, спасибо тебе, Зирлам… Я пойду. До завтра.
— До завтра.
Дайо проводил Хадкора до двери и на всякий случай запер ее. Алан выбрался из-под кровати.
— С ума сойти, наш непробиваемый спесивец, кажется, влюбился, — хихикнула Айзук, выкатившаяся из шкафа. Но тут взгляд ее упал на Алана, и хихикать она перестала.
Кулаки у Алана были сжаты, глаза сверкали яростью.
— Я убью его, — сказал он. — Сейчас. Догоню и убью.
И он решительно шагнул к двери.
— Нет! — воскликнул Дайо, закрывая дверь собой.
— Пусти! — Алан попытался отодвинуть его, но Дайо оттолкнул землянина вглубь каюты. Тот ошалело уставился на друга и снова двинулся вперед.
— Пусти!
— Нет!
Между ними завязалась борьба: Алан отчаянно прорывался к выходу, Дайо изо всех сил сдерживал его. Увидев это, Айзук подошла к столику, на котором стоял графин, невозмутимо налила в стакан воду и деловито вылила ее Алану на голову.
Этот «душ» отрезвил его. Он схватился за голову руками, и, медленно опустившись, сел прямо на пол.
Айзук села рядом и погладила его по макушке, как маленького.
— Бедный, бедный Алан… Ты обязательно убьешь его, я тебе обещаю. Но только после того, как мы приземлимся на Номе.
Дайо тоже уселся на пол и положил ладонь ему на плечо.
— Он убил бы тебя первым, Алан, у него всегда с собой огнестрел, а ты безоружен. Пожалуйста, успокойся. Мы не имеем права обнаруживать себя и проваливать операцию, как бы плохо и трудно нам ни было.
— Теперь я понимаю, что чувствует Рилонда, — с горечью произнес Алан. — То есть, конечно, я и раньше мог себе представить, но сейчас ощутил, так сказать, во всей полноте.
— Не совсем, — Дайо покачал головой. — Рилонде гораздо хуже.
— В смысле?
— Объясню. Хадкор для Эниты — враг. Ей никогда, никогда не понравится человек, намеревающийся загубить двадцать миллиардов жизней. Поэтому никакие действия Хадкора не угрожают вашим отношениям. Ты вообще можешь быть совершенно спокоен. А вот Веланда — вовсе не враг, он свой, и к тому же ухаживает за Гелой, которая больна — словом, абсолютно положительный герой. Вот где действительно стоит волноваться.
Алан тяжело вздохнул.
— Ну, наверное, ты прав… Но я все равно ревную и чувствую себя отвратительно.
Айзук снова погладила его.
— Алан, дружочек, потерпи. Скоро, скоро все будет хорошо. Вот увидишь — все будет хорошо…
Это было сказано с такой проникновенной, искренней добротой и сочувствием, что Дайо удивленно взглянул на девушку.
— Айзук! Это ты?
Она сердито насупилась.
— Я же все-таки врач… И мне на самом деле жалко людей, которые страдают.
— Не знал, что ты можешь быть такой, — Дайо улыбнулся.
— А ты вообще про меня ничего не знаешь.
— Так ты же все время колешься! Как же я могу что-то про тебя узнать?
— Ах, так я еще и колючая?! — Айзук вскочила. — Ну, знаешь…
— Айзук, подожди, — он тоже поднялся. — Я не то хотел сказать…
— Да ладно! Сказал уже… На вот, это тебе!
Она достала из кармана пачку таблеток и сунула ему в руки.
— Что это?
— Снотворное. Ты же хочешь попасть в оружейную комнату? Ну так выпей с Хадкором маньяри и подсыпь ему это. Проспит до утра. У него на руке браслет с электронными ключами, я заметила. Какой-нибудь из них наверняка подходит к оружейной.
— Отличная идея, — Дайо спрятал таблетки в свой карман. — Завтра займусь.
— Вот-вот, займись… А теперь пока, я к себе.
Она открыла дверь и выскользнула в коридор.
— Невозможная девчонка, — Дайо развел руками ей вслед. — Алан, ну ты как, в порядке?
— Да, — Алан встал. — Пришел в себя. Извини меня… За бурные эмоции.
— Ничего, я понимаю.
— Я тоже пойду. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи…
Алан вышел и уныло побрел в свою каюту. Придя, запер дверь и упал на кровать. Никакой спокойной ночи, конечно, не предвиделось — то ли кровь, то ли мысли напряженно стучали в висках, боль маленькими острыми осколками разлеталась по всему телу, мешая дышать…
Он ведь тоже не сразу завоевал любовь Эниты. Но все-таки смог сделать это, благодаря тому, что эйринцы ценят в людях не внешний лоск и не происхождение, а человеческие качества. И весь этот год, проведенный с ней, он был абсолютно счастлив. И не задумывался о том, что может ее потерять. Она не давала повода, и ситуаций таких не возникало… Но если бы кто-то спросил, что стало бы с ним, предпочти она, к примеру, другого, ответил бы просто: «умер бы…»
Свет, смысл, радость — всем этим она наполняла его жизнь. Год назад мир для него расцвел от ее улыбки, и с тех пор он не представлял без этой улыбки ни одного своего дня. Она была рядом — и горело, переливалось драгоценным, сверкающим пламенем в его сердце настоящее счастье…
А ведь если рассуждать объективно, то она действительно вполне может понравиться другому мужчине. Но при таких обстоятельствах, если бы он, Алан, имел возможность действовать — нашел бы способ свести подобное общение к минимуму. А здесь, на «Урагане», ему придется каждый день завтракать, обедать и ужинать с Хадкором, зная, что тот постоянно проводит время с его девушкой, задыхаясь от ненависти, изнывая от невозможности прекратить этот кошмар. Он должен, обязан терпеть — ради успеха их сложного предприятия, ради двадцати миллиардов ни в чем не повинных людей. Никогда в жизни ему еще не было так тяжело. Отправляясь к вергийцам, отстояв в споре с Рилондой свое право попасть на их корабль, он понимал, что будет трудно, но даже представить себе не мог, насколько…
